– Ваш вопрос.
Она ответила не сразу, и он вынудил себя взглянуть в ее сторону. Филиппа в упор смотрела на хрустальный стакан, который он сжимал в руке. Он со стуком поставил стакан на стол, и тихий звук вернул ее к действительности. Она наклонила голову и вновь сосредоточилась на маленьком журнале, который держала в руке.
Поскольку она не смотрела на него, Кросс мог спокойно разглядывать розовый румянец, заливавший ее щеки, пока она формулировала вопрос, который уж точно лишит его рассудка.
Боже, как ему нравилось видеть ее смущение!
– Полагаю, я начну с самого начала. Похоже, мне неизвестны самые основные принципы. То есть я понимаю, как бывает у собак, лошадей и… но люди… с ними все по-другому. И поэтому я хотела спросить…
Она осеклась, но тут же выпалила:
– Может, вы объясните мне, как пользоваться языком?
Слова прозвучали как удар, из тех, что наносит Темпл. И все случилось как на ринге: потребовалось несколько секунд, чтобы звон в ушах Кросса стих.
А когда все улеглось, оказалось, что она теряет терпение.
– Понимаю, что это как-то связано с поцелуями, – тихо добавила Пиппа. – И с чем-то еще, если верить Оливии, чего я бы не делала. Но я не знаю, что делать с языком, и если он поцелует меня.
Если он поцелует ее, Кросс с величайшим удовольствием его уничтожит.
Только сверхчеловеческим усилием воли он удержался от того, чтобы перепрыгнуть через стол, подхватить ее на руки, прижать к стене и взять тут же, на месте.
Он открыл рот, чтобы заговорить, не зная, что сейчас будет, но точно зная, что, если Пиппа скажет еще что-то такое же разумное, рассудительное, совершенно сумасшедшее, он не сможет перед ней устоять.
Прежде чем кто-то успел заговорить, в дверь постучали, и он был спасен.
«А может, погублен».
Так или иначе, спасена была Пиппа.
Оба посмотрели на дверь, сконфуженные и удивленные. Наконец Кросс пошел открывать, одновременно встав в проеме и загородив собой Пиппу.
За дверью оказался Чейз.
– В чем дело? – рявкнул Кросс.
Чейз, ухмыляясь, попытался заглянуть в комнату. Но Кросс не двинулся с места.
– Чейз, – предупредил он, разглядев злорадство в карих глазах Чейза.
– Что-то прячешь?
– Что ты хочешь?
– У тебя гость.
– Я все равно занят.
– Интригующе…
Чейз попытался снова заглянуть в комнату, и с губ Кросса сорвалась тихая, неразборчивая угроза.
– Ты только сейчас зарычал? Как примитивно.
Но Кросс не попался на удочку.
– Проблема? Прикажи кому-нибудь ее решить. Или реши сам.
– Поскольку проблема – это твоя… Лавиния, не уверен, что тебе понравится мое вмешательство.
«Лавиния…»
Он наверняка не так понял.
– Лавиния?
Сестра здесь.
«Этого не может быть. Она не станет так рисковать. Не станет рисковать детьми.
Ярость вспыхнула в нем. Жаркая и мгновенная.
– Мы что, стали пропускать в клуб всех женщин в Лондоне?
Чейз по-прежнему старался заглянуть в комнату.
– По-моему, это не меня нужно винить за наплыв аристократок. Она в твоем кабинете.
Кросс злобно выругался.
– Как не стыдно! В присутствии леди!
Закрыв дверь перед носом торжествующего Чейза, он повернулся к Пиппе.
Какое несчастье!
Она и его сестра под одной скандальной крышей, и во всем виноват он.
Будь оно все проклято!
Кросс терял контроль над ситуацией, и ему было плевать.
Пиппа подобралась ближе. Любопытство придало ей храбрости, и сейчас она стояла всего в нескольких футах от него. Двумя минутами раньше он перекрыл бы это расстояние и зацеловал ее до беспамятства.
Вмешательство Чейза было к лучшему для обоих.
«Возможно, он сумеет сделать так, чтобы это стало правдой».
Ему нужно поговорить с сестрой.
Немедленно.
– Я вернусь.
– Вы меня покидаете? – ахнула Филиппа.
– Ненадолго.
Она шагнула к нему:
– Но вы не ответили на мой вопрос.
«Благодарение богу за это».
Кросс отступил и потянулся к дверной ручке.
– Я вернусь, – повторил он. – Здесь вы в безопасности.
Приоткрыв дверь, он выглянул наружу. Что тут поделаешь? Лавинию нельзя оставлять одну в казино.
Но и Пиппе нельзя до конца доверять. Леди может устроить немалый хаос, если предоставить ее самой себе, здесь, на Другой стороне.
Господи, избави его от женщин!
Он считает ее собакой?
Пиппа обошла стол для хезеда, рассеянно собирая кости и подкидывая их на ладони.
Она почти ничего не слышала, но Кросс назвал имя.
И тогда ее кольнуло острое разочарование.
Он покинул ее ради другой женщины. Лавинии. Женщины из сада.
И еще приказал ей остаться.
Пиппа поколебалась, повернувшись к столу и положив руки на изящно вырезанный бортик, не дававший костям скатиться со стола. Она рассерженно бросила кости. Кубики ударились о бортик и остановились, но она даже не посмотрела в ту сторону.
Этот человек быстро поймет, что она никоим образом не похожа на собаку.
Нагнувшись над столом, Филиппа долго смотрела на зеленое поле с красно-белыми метками. Перед ее глазами все сливалось. Что теперь делать? Во всяком случае нечего стоять сложа руки и ждать в этой тесной комнатушке, когда за дверями кипит жизнь!
Не теперь, когда Кросс поспешил делать то, что делают негодяи с женщинами, по которым страдают.
А он, несомненно, страдал по этой Лавинии.
Настолько, что тайно встречался с ней на балу в честь помолвки Пиппы. Настолько, что легко забыл об уговоре с Пиппой.
Грудь неожиданно стеснило.
Пиппа кашлянула, выпрямилась и уставилась на закрытую дверь. И поднесла руку к груди, пытаясь облегчить тяжесть. Глубоко вздохнула при мысли о Кроссе, почти бегущем по коридору игорного заведения в распростертые объятия своей дамы, которая, несомненно, поняла, что он – мужчина, достойный прощения, затмевающий всех остальных.
Она, скорее всего, красива, миниатюрна, с идеальной фигурой. Одна из тех, кто точно знает, что сказать в любой ситуации, и никогда не ляпнет какую-то глупость и не задаст неприличный вопрос.
Пиппа готова побиться об заклад, что его Лавиния не сможет назвать ни единой кости в теле человека.
Неудивительно, что Кросс ее обожает.
Стеснение в груди превратилось в боль, и рука Пиппы замерла.
О господи, это не физиологическое. Это эмоциональное!
Паника охватила ее. Нет!
Она перегнулась над столом, крепко зажмурилась и прерывисто вздохнула. Нельзя позволить себе так распускаться. Никаких эмоций. Она пришла сюда в интересах науки. Во имя исследований.
Пиппа открыла глаза, пытаясь сфокусировать взгляд, и увидела брошенные чуть раньше кости.
Шестерка и тройка.
Она снова выиграла.
Шестерка и тройка.
