- Не слушай, его, Николс, умоляю тебя! - воскликнул Балазар, понадеявшись, что в реальности сумеет достучаться до своего соратника. Слова мучителя повторялись, их смысл словно убаюкивал юношу, тот от рыданий перешёл к тихим всхлипам, успокаиваясь.
- Прошу тебя, - прошептал он едва слышно. - Я не хочу больше этого видеть, хватит. Я хочу уйти.
Звякнула сталь клинка, который достали из ножен.
"Придётся расстаться с жизнью, чтобы это прекратилось", - демон перешёл на язвительный тон, предоставляя своей жертве право выбора.
- Николс, не слушай его, борись! - снова попытался командир, но ничего не вышло, будто бы их разделяла пропасть, он не мог достучаться до своего бойца, сколько бы ни издавал шума голосом и звенящими цепями. Ничего не помогало. Он был совершенно бессилен перед этим монстром.
- Прошу, прекрати это, - повторил паладин. Затем последовал резкий вздох, сопровождавший звук, с которым сталь впивается в плоть. Шипение, зверское шипение, будто бы обжигающее тело юноши. И крики боли и агонии, вновь разрезавшие тишину ночи. Балазар кричал вместе с ним, словно ощущая на себе всё, что чувствовал его юный соратник.
Командир радостно въехал на коне в свою деревню. Как же он был счастлив вернуться! Встречали его настороженными взглядами. Он хорошо знал этих людей, потому опасался подобных настроений, они его пугали. Один человек подошёл к нему как-то неуверенно, словно боялся удара.
- Балазар, - начал он мрачно, - твоя семья...
Действительно, почему родные не встречали его? Мужчина замялся, не продолжил свою речь. Паника зародилась в настоящем сознании командира. О, Свет, он знал, что будет дальше.
- Что с ними?
Собеседник не сумел пересилить себя, проронить хоть слово. С уколом ужаса тот пришпорил коня и помчался вглубь поселения. Ещё несколько узких улиц и...
Жеребец протяжно заржал и встал на дыбы, когда всадник слишком сильно потянул на себя поводья. Мужчина то ли соскочил, то ли выпал из седла, и, не чувствуя земли под ногами, словно в забытье подошёл к тому, что раньше называл домом. Слёзы навернулись ему на глаза при виде обугленного каркаса, словно скелета его жилища. Он осознал, что всё, что он имел, исчезло. Как в полудрёме, он отворил обугленную дверь и вошёл внутрь. Следы гари исчезли, тёплый свет пробежал по стенам. Он вернулся домой. На полу играли дети, где-то на кухне что-то готовила жена. Он ошарашено остановился, пытаясь понять, что же происходит. Услышав хлопнувшую дверь, женщина вышла к своему гостю. Балазар ахнул. Он узнал это прекрасное лицо в форме сердечка, испещрённое веснушками, обрамлённое медными локонами. Её чистые изумрудные глаза строго смотрели на него, а пухлые губы гневно сжались.
- Ты пришёл, - радости не было в её голосе, она будто бросала ему обвинения.
- Дейни, - сумел только он прошептать, не найдя других слов.
- Ты думаешь, что они - твоя семья. Ты совершенно забыл о нас.
Дети перевели взгляд на пару, внимательно смотрели на них странным немигающим взглядом.
- Прошу, не говори так, Дейни, - его голос дрогнул, он сглотнул комок в горле.
- Но ты сам знаешь, что это так. Думаешь, они могут понять тебя? Разделить твоё горе? Никто из них не переживал подобных потерь. Они лишь могут участливо говорить с тобой, чтобы ты не сорвался как юнец!
- Дейни! - отчаянно воскликнул он, выбиваясь из колеи от обиды и боли. Балазар смутился. Нет, это было не просто преувеличение. Каждое видение затрагивало его, открывало ему реальное мнение его людей об его поддержке. Смутные сомнения, которые они ему не высказывали.
- Ты бросил нас! - закричала на него девушка, перейдя какую-то невидимую грань. - Ты не был с нами! Ты не смог нас спасти!
Слёзы кололи щёки, а отчаяние от несправедливых обвинений поглощало душу.
- Винтерс, прошу тебя, не сдавайся, - отчаянно прошептал себе Балазар, пытаясь забыть, что тот не слышит его, погружённый в свои кошмары.
Каким-то рывком он оказался снаружи, стоя на коленях и рыдая. Он смотрел сквозь пелену слёз на свой дом, из окна за ним хмуро наблюдали жена и дети. В доме становилось светлее, за их спинами нарастали языки пламени.
- Нет! - завопил он. Всё вокруг снова поплыло, возвращаясь в действительность. Слева, в истерике, звеня цепями, бился Винтерс. Оранжевые глаза хищно метнулись к нему. Балазар пожалел, что не может иметь уши, что продолжает слышать крики, ужасное шипение и чувствует всю эту безумную боль. Он уже не мог сказать, выдержит ли. Внезапно с той же безумной стремительностью всё перед ним заполонили демонические глаза.
"Неужели так рано решил сдаться? Мы же ещё не перешли к самому интересному".
Отличная мотивация. В сердце сразу пробудилась почти угасшая решимость. В горле пересохло, от этого слюна была вязкой, но Балазар нашёл в себе силы плюнуть этот ком прямо в лицо врагу. Шейрату помедлил секунду, после чего усмехнулся и стёр с себя это недоразумение.
"Так-то лучше", - оценил он и снова удалился. Пленник обессилено повис на цепях, оценивая, кто же победил в том маленьком сражении. Он, проявив вспышку своей воли? Или демон, получив желаемый отклик от своей игрушки?
Шли дни, превращаясь в недели. Иллюзорная дымка мешала Балазару определить, сколько же прошло времени, день сейчас или ночь. В гроте начал скапливаться трупный запах. Командир отряда уже давно остался здесь наедине со своим мучителем. Он перенёс все страдания своих воинов: подвергался допросу, выслушивая обвинения в дезертирстве и предательстве; пережил одиночество сиротки, чьи проблемы выросли вместе с ним; застал любимую женщину в постели с другим; случайно убил своего соратника в сражении; вытерпел пытки в плену врага, унижения и побои; пережил распад семьи, наполненный взаимной ненавистью. Он смог преодолеть их страхи, но не свои. Демон словно выжидал подходящего момента, изматывая упорного человека повторением смертей товарищей. В этой сырой темноте грота раз за разом раздавались крики, которые Балазар не мог унять, как бы ни пытался. Со временем его силы окончательно иссякли. К своему ужасу он обнаружил в себе смирение. Он не хотел признавать своего безразличия, потому боль, утихая, загоралась в его душе вновь, сопровождая каждую новую иллюзорную смерть. Они шли по очереди, как и происходили, цикл снова завершился, и Балазар обессилено повис на цепях, тихо рыдая. Настойчиво пара когтей приподняла его лицо за подбородок, глаза устало встретили ненавистное оранжевое свечение.
"Уж не желаешь ли ты сдаться?"
Казалось, долгое сопротивление наконец-то начинает надоедать демону. В его голосе слышались нотки раздражения.
- Уж лучше сдохнуть, - прорычал сквозь зубы Балазар. Внезапно внутри него всё сжалось, словно в чьей-то руке, он застонал от боли.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
