ее отсутствие, вы зачем-то посещаете отель, в котором живет Алекс Кински. И вообще вы слишком активно интересовались им в последние дни. Все это были бы ваши сугубо семейные дела, если бы человека не убили. Но в виду этого прискорбного обстоятельства все ваши объяснения выглядят смехотворно.
– Наличие у меня ключей от всех квартир дома вовсе не доказывает того, что я посещал квартиру Натальи в ее отсутствие.
– Еще как доказывает. Вы притрагивались в ее квартире ко многим предметам, в частности к некоторым вещам ее сожителя. Хотя и не вы один. Но я пока не буду вдаваться в подробности, обсудим это в присутствии вашего адвоката, чтобы потом не было разночтений. Так мне выносить постановление о вашем задержании или вы все-таки добровольно ответите на вопросы следствия?
– Вы все равно вынесете то постановление, которое считаете нужным. Но главного вопроса вы мне так и не задали. Может быть, если я на него отвечу, все остальные вопросы будут сняты, как не представляющие для вас интереса?
– Да? И какого же именно вопроса вы ждете?
– О моем алиби, конечно, – довольно грубо ответил я, – почему-то вы меня не спросили о том, что я делал и где находился в тот промежуток времени, когда был убит этот юноша?
На самом деле я понимал, что следователь затягивает петлю на моей шее и смотрит, как я буду из нее выбираться. Его тактика была мне понятна, я дал ему задать мне все интересующие его вопросы, чтобы иметь представление о том, какой объем улик у них имеется. Играть в эту игру дальше становилось опасно, ибо я рисковал действительно оказаться – пусть даже и ненадолго – в изоляторе временного содержания.
– Если я не ошибаюсь, еще в наш первый визит в ваш дом, – напомнил красавчик Артур Анатольевич, – вы упомянули, что в день, когда пропал Алекс, вы были в гостях у Натальи, своей сестры, с которой распили бутылку виски. Затем около 18 часов вы ушли в свою квартиру и провели вечер в одиночестве, поскольку ваша жена и дочь отправились делать какие-то покупки, после чего собирались поужинать в тайском ресторане. То есть ваше алиби подтвердить не может никто. Я не ошибаюсь?
– Нет, – согласился я, – лично никто не видел, чем я занимаюсь и нахожусь ли вообще дома. Но вы можете сами подтвердить мое алиби, и я вам предоставлю для этого необходимую информацию. Я ее подготовил.
Когда я понял, чем мне могут грозить мои несанкционированные похождения по квартирам и гостиницам, единственный вопрос, который сверлил мне мозг, был сформулирован мною так: «А не хотят ли тебя подставить, а, Евгений Петрович?» Когда я рассказал обо всем Борьке, он велел немедленно прекратить панику и тщательно вспомнить тот вечер буквально по минутам.
– Разве ты не помнишь, что я тебе тогда звонил? – спросил он. – Ведь мы довольно долго разговаривали, я это хорошо помню, потому что моя Катька меня уже чуть не силой отрывала от телефона. И было это где-то в районе ужина, можно посмотреть по журналу звонков. Но она звала к столу, я это точно помню, а ужинаем мы в районе восьми вечера.
– Ну и что? Ты же звонил не на домашний, а на мобильный телефон.
– Джексон, соберись, им достаточно запросить биллинг твоего аппарата в сотовой кампании, и сразу же станет понятно, где ты находился в момент разговора.
И тут меня осенило.
– Слушай, а ведь я еще работал со своей электронной почтой. И тоже со стационарного домашнего компьютера.
Накануне моя заместительница Оксана прислала мне несколько писем, требующих как можно более быстрого рассмотрения. Одно касалось серьезного производственного конфликта, который произошел в одном из ресторанов. Оксана не могла принять решение, это должен был сделать я. Другое содержало предложения по корректировке выносного меню в итальянской «Траттории», которое в сегодняшнем варианте становилось не очень рентабельным. Третье письмо касалось работы «Урфина Джюса», в котором картина тоже была далека от идеальной. Отчет я проанализировал уже давно, теперь же мне прислали предложения по оптимизации некоторых расходов. Я очень хорошо помнил, что после разговора с Борькой уселся за рабочий стол и стал формулировать ответы на письма в той последовательности, в которой они и поступили. Решить производственный катаклизм я предложил при моем личном участии и назначил время, когда смогу приехать и примирить вступившие в конфронтацию стороны. Шеф-повар ресторана и главный менеджер по закупкам сети должны работать в полном взаимопонимании, но оба они люди амбициозные и не хотят друг другу уступать. И я подозревал, что мое решение они принять будут готовы, все-таки я хозяин, а вот пойти на уступки друг другу – точно нет. Корректировку выносного меню я в целом одобрил, хотя и внес свои некоторые поправки. Третье письмо не требовало особенных раздумий, мне нужно было соглашаться с оптимизацией, потому что другого выхода на текущий момент просто не было. От некоторых запланированных обновлений пришлось отказаться до лучших времен. Все три письма я отправил Оксане с домашнего компьютера. Я категорически не любил читать что-то серьезное с телефона. При помощи айфона я только назначаю и отменяю встречи, сообщаю, когда прибуду туда, где меня ждут. Ну и могу иной раз послушать что-нибудь смешное. Больше ничего. Для работы с документами я использую только домашний компьютер. И хотя я не специалист в высоких технологиях, но я точно знаю, что выяснить, откуда отправлялись письма, следствию не составит никакого труда. Так же как и установить, где я находился в тот момент, когда разговаривал со своим другом.
Артур Анатольевич взглянул на меня несколько удивленно.
– Вы действительно работаете дома на стационарном компьютере? – спросил он.
– А что в этом такого удивительного? – пожал плечами я. – В айфоне мелкие буквы, у меня неважное зрение, но я не хочу начинать носить очки даже для определенных нужд.
– Почему, если не секрет?
– Я уже пробовал и уверяю вас, что зрение от этого только падает. Зрительная гимнастика – вот самый лучший рецепт из всех, что я когда-либо получал. Если интересуетесь, научу. И потом я постоянно играю в игру, которая на айфоне теряет всю свою прелесть, а у меня большой, мощный монитор с высоким разрешением. Он предназначен для профессиональной графической работы, так что я не променяю его ни на что. Во всяком случае, пока. Я готов предоставить вам возможность ознакомиться с моим компьютером в любое приемлемое для вас время.
Артур Анатольевич расслабился.
– Я в принципе предполагал нечто подобное, – сказал он, – только не понимаю, почему вы сразу не
