15
Откровения в Мохаве
Дик Рутан сидел в герметичной капсуле гигантского воздушного шара, наполненного горячим воздухом и гелием и поднявшегося на крейсерскую высоту 9140 м. Чем выше Дик поднимался, тем спокойнее он себя чувствовал. Чтобы наконец наступил этот день, первый день полета, в ходе которого он должен был попытаться впервые облететь вокруг земного шара на воздушном шаре, понадобился целый год непрерывного планирования, конструирования и монтажа.
Дело было в начале января 1998 года, через 12 лет после исторического кругосветного полета «Вояджера», после которого Дик удостоился приглашения в Белый дом и ангажементов на выступления по всему земному шару. Но вновь обретенная им слава пилота не ослабила его стремления к новым записям в книгах рекордов.
Первые десять минут полета на воздушном шаре, поднявшемся в воздух в Нью-Мексико, прошли без отклонений. Дик следил за работой поглотителя диоксида углерода, который он сделал, чтобы поддерживать баланс азота и кислорода в герметичной сфере диаметром 2,4 м из углеродного волокна. Его напарник Дэйв Мелтон контролировал выпуск гелия во время подъема, обеспечивая нужную плавучесть.
Дик проверил работу спутниковой связи «Инмарсат» и радиовысотомера, непрерывно регулировал давление в их кабине. Он снял золотые часы Rolex, подарок спонсора, положил их на полочку и надел свои верные Casio, которые умели кое-что, чего не умел Rolex. Когда воздушный шар достиг заданной высоты, выталкивающая сила стала равна его весу. Мелтон снял ботинки, аккуратно припрятал их и надел тапочки.
Можно было немного расслабиться – ведь этот воздушный шар должен был стать их домом на весь следующий месяц. Дик сам изготовлял эту капсулу с системой жизнеобеспечения, которую разработал его брат Берт, и теперь их аэростат плыл в стратосфере, направляясь на восток. «Прямо круиз», – сказал Дик. Попутного ветра!
И вдруг – хрррясь!
Пол капсулы резко приподнялся, как пружинный трамплин. Разорвалось дно оболочки, в которой находился гелий. Внутренние части воздушного шара свисали клочьями. Они падали. Слава богу, не в свободном падении, но – падали. Диск сообщил по радио: «Мэйдэй! Мэйдэй! Мэйдэй![41] Он разорвался… Мы опускаемся». Он схватился за нож, чтобы разрезать аварийно-спасательную укладку, но сдержался. «Я воспользуюсь этим парашютом, – подумал он. – Лучше не резать его ножом». Звуки, которые они слышали, не предвещали ничего хорошего: что-то трещало, рвалось, откуда-то вырывался воздух. Разрыв распространился до самого верха, и гелий выходил наружу. Они зигзагами спускались к земле, как праздничный шарик, из которого уходит гелий. Хорошо хоть, что место падения искать не придется: на земле серебристый шар высотой с трехэтажный дом будет виден сам по себе.
«Такой хороший день – и вот так кончается», – отстраненно подумал Дик.
«Вы можете продолжать полет?» – спросили из ЦУПа. Дик и Мелтон разгерметизировали кабину и начали выбрасывать вещи, чтобы замедлить спуск. Они оттянули аварийный клапан для выпуска гелия и закрепили его в открытом положении с помощью длинного троса. Сотрудники ЦУПа ходили взад-вперед, думая, что же делать, пока Дик не вызвал их: «У нас разрушение конструкции аппарата… он разрушается… мы собираемся прыгать с парашютами». Он прыгал из горящих самолетов во Вьетнаме и приземлялся на враждебной территории, контролируемой Вьетконгом. Так что прыгнуть с воздушного шара над пустыней Нью-Мексико он тоже мог. Дик помог Мелтону надеть ботинки и парашют. Мелтон засыпал его вопросами: «Когда нужно дергать за вытяжной трос?.. Сколько времени нужно подождать?» Дик жутко разозлился: ведь Мелтон говорил ему, что у него 35 прыжков с парашютом. Дик спросил его об этом, потому что хотел убедиться, что Мелтон достаточно подготовлен на тот – маловероятный – случай, если им придется воспользоваться парашютами. «Опыта у него, можно считать, никакого», – подумал Дик, когда они стояли на краю капсулы[42].
Мелтон несколько раз повторил: «Не бей меня, не бей меня, не бей меня».
– Какого хрена? Ты вообще о чем? – спросил Дик. – Ты думаешь, я собираюсь вырубить тебя кулаком?
– Не падайте на меня, когда прыгнете, – сказал Мелтон.
Дик только головой тряхнул. «Он же ни черта об этом не знает. Ни малейшего понятия не имеет об эшелонировании при затяжных прыжках. Плохо…» Скорость ветра у земли как минимум 64 км/ч – для приземления с парашютом это опасно. Он посмотрел вверх: металлизированный материал на внутренней стороне был изорван, и его полоски шевелились, как щупальца. Мелтон задавал новые и новые вопросы. Дик понял, что он просто должен вытолкнуть его, объяснив, как раскрыть парашют.
Дик сказал ему: «Пригни голову. Подбери руки. Прыгай. Подожди несколько секунд. Потяни вытяжной трос парашюта вниз к промежности. Он должен открыться».
Наконец Дик сказал: «Пошел!» Мелтон прыгнул и дернул за вытяжной трос почти сразу же, как только перестал чувствовать ногами капсулу. Дик не успел сказать ему, что при сильном ветре надо приземляться спиной вперед и обязательно беречь руки. Нет времени изучать с ним «Парашютинг-101», подумал он.
До земли оставалось около 1800 м, и Дик приготовился к прыжку. Времени возвращаться за Rolex ценой $5000 уже не было. Он видел пилота Клея Лейси и миллиардера Бэррона Хилтона в принадлежащем Хилтону самолете «Лирджет». Хилтон финансировал полет Дика и Мелтона, а также еще с полдюжины других команд из разных мест, собиравшихся первыми облететь вокруг Земли на воздушном шаре. За ними по пятам следовали телевизионщики. Дик стоял, приготовившись к прыжку. «Подожду, пока они приблизятся, и прыгну так, чтобы попасть прямо в кадр, – подумал он. – Попробуем выжать из плохого дня максимум хорошего».
Дик сам учил людей прыгать с воздушных шаров и из самолетов. Но он не мог сосредоточиться: его отвлекала то съемочная группа, то разрушение воздушного шара. Прыгнув, он начал как раз с того, чего, как объяснял он ученикам, делать не надо: падать и вращаться. Он попытался ухватиться за воздух. Он несся вниз и кричал себе: «Не переворачивайся! Не переворачивайся! Не делай этого!» Но перевернулся. «Черт побери!» Потом он перешел в положение свободного падения. Он вертелся, маневрировал, и делал это с удовольствием. Он летел вниз легко и свободно и даже замечтался в полете, пока не осознал, что падает с предельной скоростью 200 км/ч и дальше тянуть нельзя. «Жесть! Сейчас действительно будет больно», – подумал он, раскрывая парашют. У него был аварийный парашют, который открывался очень быстро. «Вот дьявол! Ведь я же раздеру все, что у меня между ног, на всю оставшуюся жизнь!»
Дик окинул взглядом местность (под ним была восточная часть Нью-Мексико): пустыня, пятна снега, жесткий кустарник, пологие холмы, дороги, линии электропередачи, коровы, несколько пастбищ. У земли сильный ветер. Он не успел сказать Мелтону, что если приземляться лицом вперед при ветре более 60 км/ч, то сильно ударяешься ногами, так что можно сломать стопы и коленные чашечки, потом жестко падаешь и ударяешься лицом. Если поддаться инстинкту и выставить руки вниз, можно травмировать предплечья и пальцы, и тогда трудно будет отсоединиться от купола. А понадобятся обе руки. Если не сможешь приземлиться задом наперед, купол потащит тебя к смерти через пустыню.
Дик приближался к земле, и вокруг было тихо. Он слышал даже пульсации воздуха, проходящего через его парашют. Он смотрел вниз, между ног, и видел землю нечетко, как сквозь туман. Он повернулся спиной вперед, испытав неприятное чувство. «Только не поддавайся желанию развернуться! Не разворачивайся! Теперь уже скоро. Прижать локти. Земля уже рядом, не разворачивайся! Взял четыре стропы! Удерживаешь». Удар! «Ударился стопами. Подтянул стропы к груди!» Упал на землю плашмя, ударившись сперва спиной, затем головой. «Шлем треснул?»
Дик лежал не двигаясь и смотрел вверх и по сторонам. «Черт, я попал в кактусы! – пробормотал он. – Это чолла, самый поганый из здешних кактусов. Он тебя как будто захватывает, а иглы прямые, но поворачиваются и лезут под кожу как крючки. Господи, чолла по всей роже!»
Ему не раз случалось разбиваться на мотоцикле, и он знал, что боль может накатить не сразу, а спустя несколько секунд. Он подождал. Чолла на лице и руках – это не страшно. «Так, вроде нигде никакой острой боли, – подумал он. – Так, проверяем функции. Шея работает, отлично! Руки работают, отлично! Колени работают, отлично!» Он посмотрел на стопы – важнейший тест. «Могу шевелить стопами? Могу! Центральная нервная система в порядке!» Его правая рука была вся утыкана иглами, так что он всерьез задумался: «Что лучше – убирать иглы с лица правой рукой, и так уже утыканной ими, или левой, рискуя и в нее набрать иголок? Хорошо бы ножик достать».
Вскоре подошел оператор с огромной камерой на плечах и обошел вокруг него, не приближаясь. Вот козел, даже не спросил: «Эй, Дик, ты в порядке?» Просто все снимал и ничего не говорил. Потом Дик услышал, что двигатель вертолета умолк, и сказал себе, что сейчас пилот подойдет к нему и поможет. «Порядок, сейчас коллега-летчик выйдет и поможет мне». И правда, появился вертолетчик, посмотрел на Дика, одетого в комбинезон и шлем, и спросил: «Ты как, в порядке?» Дик, все еще лежа на спине, ответил: «В порядке. Слушай, попробуй убрать с моего лица этот чертов кактус».
