— Так, а что ты им за сказку-то преподнесла?
— Послезнание — штука удобная. Ты о «сучьей войне» слышал?
— Ну так, в общих чертах…
— Эх, молодёжь… — сокрушенно покачала головой Юля, а потом весело рассмеялась, — Я им ещё знаешь что заплела? Будто в недрах НКВД готовят засланных казачков в преступную среду, и таких как я подростков там сотни. Они посмотрели на моё интеллигентное поведение, послушали речи здравые да рассудительные и прониклись важностью момента. Я им даже пару-тройку хитов исполнила — типа нас воспитывают в этой идеологии, и даже песни специально придумывают строго засекреченные.
— Сильно, — восхитился Егор.
— Но, пожалуй, наиболее убедительно звучало это. Ленка, зацени!
Юля откашлялась и изобразила короткий диалог двумя голосами:
— Я вот причину не пойму, зачем тебе всё это?
— Мне Егор живой нужен. Люблю я его — вот и вся причина. И то, что он женат на другой женщине и готовится стать отцом их ребенка, для меня почему-то не имеет никакого значения. Странная я? Правда?
— Правду говорят, что все бабы дуры, но что б так…
Она вновь рассмеялась, а поймав неодобрительный взгляд Лены, так и вовсе залилась таким заразительным смехом, что удержаться уже не было никакой возможности. Они все вместе посмеялись, потом ненадолго замолчали, и Егор спросил:
— Ты, я смотрю, уже капитан или это тоже липа?
— Позавчера присвоили. И Красную Звезду в придачу, — Юля улыбнулась и важно надув щёки пробасила, — Так что попрошу соблюдать субординацию.
Они опять рассмеялись.
— За какие заслуги? — поинтересовался Егор.
— Так сработала комбинация наша. Я деталей не знаю, но мне шепнули, что результат достойный. Люфтваффе лишилось кучи транспортников и бомберов, а панцерваффе потеряло больше сотни танков. Ну а сколько десантников да пехоты покрошили, так это одному Богу известно. Я попробовала под это дело тебе амнистию пробить, но меня послали деликатно.
— Так за что меня упекли-то? Из-за Сталина? — задал Егор, давно волновавший его вопрос.
— Да хрен его знает. Берия лично приказ подписал. Коргин говорит, что скорее всего за твою наглость.
— Наглость… — хмуро сказал Егор, — Ты ж сам как-то говорил, что наказание должно быть соизмеримым проступку. Могли б в звании понизить или там на фронт послать… в лагеря-то зачем? Видел бы ты, что тут творится. Я всего ничего посидел, а уже насмотрелся…
Юля вздохнула, сокрушенно покачала головой, а затем повернулась к нему, скривилась и презрительно процедила сквозь зубы:
— Ой, да чё ты там насмотрелся… Это тебе не срок, и даже не жизненный урок, а так… что-то типа экскурсии. Квест, с погружением в нынешнюю реальность.
— Нее, ну так-то оно, конечно… — согласился Егор, — Если честно, то я ожидал чего-то совсем уж ужасного. А если посмотреть со стороны, отстраненно, так сказать, то режим содержания нормальный. Кормят, правда, совсем хреново, но с немецкими концлагерями ни в какое сравнение…
— Че ж ты хочешь? Не курорт, да и война идёт.
— Да это понятно. Если б меня власти освободили, пусть даже и попозже, то я б, наверное, даже не обижался. Я ж тогда реально наговорил ему… По сути, может, и верно, но вот по форме… Да что теперь вспоминать.
— Поздняк метаться, — согласилась Юля, — Как говорится, если изнасилования избежать невозможно, попробуйте хотя бы получить удовольствие… Ты там получил? Учти, я никому не скажу…
Она весело расхохоталась, а Егор наклонился к передним сиденьям, и подождав пока пройдёт её приступ веселья, сказал совершенно искренне:
— Спасибо вам, девчонки. Я б там долго не протянул.
— Не спасибкай! — машинально одернула его Юля, а потом повернулась к нему и расплылась в улыбке:
— Да ты, соколик, мне уже должен, как земля колхозу. Но ты не парься, если чё я печень, твою возьму. Моя долго не протянет…
— Серьёзно, Юрий Андреевич, я реально благодарен.
— Ладно, чё уж там… — Юля подмигнула ему, — Зато с выбором имени для ребенка можете не заморачиваться.
— Мы уже это обсуждали, — неожиданно сказала Лена, — И пришли к такому же мнению. Тем более есть два варианта.
— Да не, ребята, то ж я так шутейно, — смутилась Юля и отвернулась к окну.
— Мы уже решили, — сказала Лена, — И ты будешь крестным, точнее крестной. Если согласна, конечно…
— Я согласна, — тихо сказала Юля не оборачиваясь, и Егор заметил, как она украдкой вытерла глаза.
Начальник военного аэродрома очень долго и внимательно рассматривал их документы и грозную бумагу за подписью самого наркома. Наконец вздохнул и сказал:
— Что от меня требуется?
— Нам нужно в Баку. С дозаправкой в Ставрополе. Свяжитесь с местным начальством чтоб приготовились встречать. Полетим мы и сержант-водитель. Наш автомобиль необходимо вернуть в Саратов. И передайте, пожалуйста, начальнику Саратовского УНКВД, товарищу Викторову нашу искреннюю благодарность. Мы спешили и как-то упустили из вида, а товарищ старший лейтенант госбезопасности очень помог.
— Всё сделаю. У нас есть санитарный Р-5, если не возражаете. Только экипаж не полный — один пилот.
— Он справится?
— Конечно. Очень хороший лётчик.
— Годится, — согласилась Юля.
— Товарищ капитан госбезопасности, вам через Астрахань быстрее получится и ближе.
— В Ставрополе я должна буду принять документы. Там уже ждут.
— Понятно. Со Ставрополем я сейчас свяжусь, да и за машину не переживайте — вернём в лучшем виде и обязательно поблагодарим.
— Благодарю за содействие, товарищ майор. Я обязательно отмечу в рапорте ваше участие. Только, прошу не забывать о секретности — никаких лишних подробностей.
— Конечно-конечно. Я всё понимаю.
— Хорошо. Где наш аппарат?
— Вас проводят. Одну минуту — я распоряжусь.
Их не заставили долго ждать и буквально через десять минут они уже занимали свои места в небольшом, выкрашенном в белый цвет, фанерном биплане. Юля уселась позади пилота, а Егор с Леной разместились в тесном фюзеляже, оборудованном для перевозки лежачих больных. Вскоре самолет загудел мотором, вздрогнул, покатился и после короткого разбега оторвался от земли.
Москва.
Берия снял трубку телефона, и выслушав доклад майора Максимова, ненадолго задумался.
— Свяжись с Саратовом. Они наверняка попробуют освободить Иванова. Отправь туда своих феноменов, Коргина или кого хочешь, но задержи их или уничтожь всех до единого. Любой ценой! И только попробуй не выполнить… — Берия аккуратно положил трубку телефона и откинулся на спинке кресла. Эта информация, скорее всего, уже дошла до Хозяина, поэтому нужно было идти на доклад. Но сперва необходимо собрать как можно больше сведений и предпринять необходимые меры по поимке, сбежавшей Клочковой.
Берия быстро переговорил с несколькими особо доверенными лицами, и в ожидании результата, вернулся к текущим делам. Когда раздался телефонный звонок, он протянул руку к аппарату, но в этот момент зазвонил стоящий рядом телефон правительственной связи и Лаврентий Павлович снял его трубку. Звонил Сталин.
— Лаврентий Павлович, мне тут доложили, что Клочкова и Иванова исчезли. Как такое могло произойти? Твои люди совсем расслабились?
— Товарищ Сталин, виновные будут наказаны. Меры по розыску уже приняты. Я предполагаю, что они попытаются освободить Иванова. Я направил…
— Освободить? — перебил его Сталин, — Он что арестован?
— Сразу же после вашего распоряжения. Уже осуждён и этапирован в…
— Какого распоряжения? Ты что пьян, Лаврентий? — удивился Сталин.
— Вы ведь сами сказали подыскать ему какой-нибудь лагерь поблизости, — растерялся Берия.
— А у тебя все должности оказались заняты, — с нескрываемой издёвкой в голосе констатировал вождь.
— Простите, товарищ Сталин, я неправильно вас понял. Просто мне показалось, что…
— Неважно. Будет ему уроком. Выпускай его, и Клочкову разыщи обязательно, пока они глупостей не наделали.
— Слушаюсь, — облегченно выдохнул Берия и услышал в трубке короткие гудки отбоя.
