действительно была создана для него. Просто по нелепой случайности родилась в другом мире. Но теперь она здесь, с ним, и будь он проклят, если когда-нибудь ее отпустит.
Она сладко потерлась носом о его грудь, прижимаясь всем телом, и томно прошептала:
– М-м-м… как же ты пахнешь… Идеально…
Габор зарылся пальцами в ее волосы, приводя в беспорядок и так растрепанную прическу:
– Я пахну тобой. – Когда она подняла голову и непонимающе взглянула на него, Габор пояснил: – Я взял тот настой, который ты купила в деревне. Вдыхал его запах и представлял, что ты рядом.
Олеся покраснела. Румянец моментально залил ее щеки, а глаза странно заблестели.
– Продавщица сказала, что он помогает усилить естественный запах и…
Небеса!.. Она полна сюрпризов и секретов.
Предчувствуя нечто неожиданное, Габор поторопил Олесю с ответом:
– И?..
– И оно подскажет, что испытывает избранник.
Габор от удивления выгнул бровь:
– Это как же?
– Ну… если чувства мужчины сильны, то он не сможет устоять. А если он ничего не ощущает, то ничего и не произойдет.
Даже в его мире она нашла, чем его удивить. Румянец на щеках Олеси стал еще ярче.
– Ты думаешь, это работает?
Она спрятала лицо у него на груди и вдруг начала дрожать:
– Сработало, когда я плеснула его в воду, и мы… – Ее голос совсем охрип, став вызывающе соблазнительным.
Ходячее искушение, которому невозможно противостоять. Да и не хотелось. Плоть загорелась огнем, и член встал так быстро, что на секунду перед глазами поплыло.
С трудом ворочая языком, он спросил:
– И мы что? – «Пожалуйста, скажи, как тебе было хорошо. Произнеси вслух, перечисли все, чем мы занимались, и убей меня звуком своего голоса. Я умру до охренения счастливым и пьяным. Тобой».
– Ты знаешь, что. – Ее голос звучал глухо. Вибрации растекались по его груди, устремляясь в живот, еще ниже.
– Думаешь, это из-за какого-то отвара? – Нечеловеческим усилием Габор заставил себя стоять неподвижно, как будто проверял на прочность свою выдержку.
– Да. Теперь он действует против меня… – Олеся тихонько застонала и выгнулась, прижимаясь животом к его бедрам.
Габор стиснул зубы. Член дернулся, едва ли не прорывая брюки. Ему нужно быть в ней. Сейчас же!
– Как он может действовать против тебя?
Олеся захныкала и потерлась грудью о его. Он видел, как ее соски натянули ткань и выделяются острыми вершинками, словно умоляя взять их в рот. Такому Габор сопротивляться не мог. Потянулся к ее груди, накрыл ладонью упругий холмик и сжал. Олеся откинула голову назад, обнажая горло и тихо застонала, прикрыв глаза.
Гладя и сжимая ее грудь, Габор с трудом повторил:
– Так как он действует против тебя?
Олеся повела головой, открывая глаза и с трудом сосредотачивая свой плывущий взгляд на нем.
– Попала в собственную ловушку. – Ее голос был таким тихим, что, казалось, звучал у него в голове. – Ты искупался в нем, и теперь я отчетливо ощущаю твой запах. – Она дышала тяжело и часто, сводя с ума своим возбуждением. Грудь поднималась и опадала, потираясь о его ладонь. – Когда… Когда ты заставил меня сосать у тебя, я чувствовала твой запах. Ты пахнешь корицей и шоколадом. Это нереальное сочетание. Обычные люди так не пахнут. И сейчас, когда я вдохнула, то снова ощутила твой аромат. Так четко…
Ее тонкие пальцы скользнул по его животу, вытащили рубашку из брюк и оцарапали кожу над поясом. Габор не выдержал. Стиснул зубы и толкнулся бедрами к ее животу. Если она сейчас не замолчит, то он трахнет ее прямо у стены, и плевать на все. Член разрывало от боли, а яйца ныли так, словно он не кончал целую вечность. Ему нужно быть в ней! До изнеможения долго долбить податливое и согласное на все тело, слушать, как член хлюпает в ее влагалище, а яйца бьются об упругую задницу. И так до тех пор, пока оба не сойдут с ума, перестав осознавать, где находятся и что происходит вокруг. Чтобы она затопила его своими соками.
Эти фантазии только подлили масла в огонь. Член болезненно пульсировал, изводя его необходимостью кончить. Но еще ему нужно было слышать. Каждое ее слово, каждое признание. Что он заводит ее так же, как и она его. Что с ним она становится такой же безумной, как и он с ней.
– На тебя действует мой запах? – Он сгреб ее волосы в кулак. – Хочешь сказать, уже возбудилась?
Олеся опалила его сосредоточенным и каким-то недоверчивым взглядом. Как будто ей больно.
– Да. Сразу же… Ты мне не веришь?
Проклятье! Он был всего лишь мужчиной… Мужчиной, одержимым своей женщиной. Такой идеальной, что не могла быть настоящей. Она его понимала, чувствовала и поддерживала. Не боялась демонской крови внутри и не осуждала за историю его семьи. Кто выдержит рядом с такой? Никто.
Он не мог не спровоцировать ее на что-то, что – он знал – добьет его окончательно.
– Не верю.
Они смотрели друг другу в глаза, словно это была схватка. Молчаливая битва. Схватив его за руку, Олеся прижала его ладонь к своему животу и направила вниз, за пояс брюк. Кое-как расстегнув их другой рукой, она повела его ладонь еще ниже.
Габор замер, возбужденный до предела. Прикосновение к ее шелковистой разгоряченной коже было подобно касанию языков пламени. Больно до помутнения рассудка, но так необходимо, чтобы согреться. Она опустила его руку к развилке между бедер, и вот он уже смог ощутит мягкие волоски.
– Потрогай, какая я влажная. Кажется, твои штаны навсегда испорчены.
Олеся вела его ладонь прямо к горячим складкам, которые оказались набухшими и буквально истекали шелковистой влагой. Да… влажная. Настолько, что его пальцы стали мокрыми и могли беспрепятственно скользить по ее плоти, лаская. Вот только он хотел еще больше. Чтобы она текла у его рта.
Олеся застонала, когда его пальцы уже самостоятельно скользнули дальше, раздвигая складочки и поглаживая между ними. Она была такой нежной мягкой и набухшей там. Он сдохнет, если не попробует ее снова. Пусть кончит ему в рот, сочась ароматной горячей влагой. Невероятная. А он и вправду стал наркоманом. Желание трахнуть узкое влагалище языком превратилось в потребность, в навязчивую идею.
Его ладонь скользнула еще дальше, обхватывая лобок. Медленно и осторожно он направил в узкое отверстие палей. Олеся застонала, откинув голову, обнажая шею для его поцелуев. Нужно прикусить бледную кожу, оставить на ней столько засосов, чтобы ни у кого и сомнения не возникло, что эта женщина занята, что она принадлежит ему. Отмечена им… Отмечена. Как заключившие сделку с демоном. Но ведь он и был отчасти им.
И он хотел сделать Олесю своей. Показать всем, что она принадлежит ему. Он добавил второй палец, вводя в нее так глубоко, как позволяло их положение. Внутри нее было невероятно. Восхитительно. Горячо и мокро. Гладкие мышцы обхватили его пальцы
