придет, о чем ты вспоминаешь. Никто не сможет даже вообразить – нужно быть такими же испорченными, как мы с тобой, чтобы сделать то же самое… Хочешь узнать, что это будет?
Олеся кивнула, шумно дыша. Она прижималась грудью к его ладони, бедра вжались в его. Габор зашипел, с шумом втягивая в себя воздух. Член дернулся, едва не прорывая ткань брюк. Толстый шов впился в головку. Проклятье! Ему необходимо кончить в нее!
– Отвечай вслух.
– Да, хочу…
– Скоро узнаешь. Но вспоминая об этом, ты будешь стыдиться не только того, что мы делали… Ты будешь стыдиться того, что хочешь еще. Что хочешь продолжения. Ты начнешь фантазировать, как это будет… И к тому моменту, когда мы останемся наедине, ты станешь мокрой. Настолько, что, задрав твое платье, я увижу, как по твоим бедрам течет смазка. Так много, что я смогу пить… Я наполню ею кубок… Запомни мои слова и думай о них. Кубок, твоя влага и наш вкус.
Ногти Олеси впились в его живот, царапая до крови. И в этом тоже было что-то сводящее с ума. Через ткань она накрыла его ладонь, сжимающую ее грудь.
– Погладь меня еще…
Габор послушно сжал между пальцев сосок, потом наклонился и обхватил прямо через ткань тугую вершинку. Ее сосок был таким твердым, словно камешек. И горячим…
– Что я за это получу? – Он несколько раз облизал сосок через ткань, смачивая его так, что на рубашке появилось темное влажное пятно.
– А что ты хочешь? – Олеся шумно дышала, потерявшись в наслаждении так же, как и он.
Габор понял, что мог бы растягивать эту пытку часами. Гребаные сутки! Пока оба не сорвутся в бездну безумия. Он и хотел, чтобы было так. Довести их обоих до той точки, когда они обезумят от похоти и набросятся друг на друга, как два животных, одержимых инстинктом спаривания. Самец со своей самкой.
Наверное, Олеся пришла бы в ужас, узнай, о чем он думает. Но ему ни капли не было стыдно.
– Так чего ты хочешь? – Звук ее голоса заставил его вздрогнуть. Волна жара прошлась по телу, измученному едва сдерживаемой похотью.
– Отсоси у меня. Возьми в горло. Так глубоко, как сможешь.
Олеся сверкнула на него глазами:
– Ты же знаешь, что я не смогу…
Сладкая уступчивая девочка. Он сделает для нее все. Только бы она не узнала, какой властью над ним обладает.
– Я тебе помогу. Когда ты возьмешь мой член в рот, я сам вгоню его в тебе горло и буду держать там, пока ты не привыкнешь. – Она закусила губу, а взгляд совсем поплыл. – Тебя ведь это заводит, да? Мысли о том, как я буду натягивать твой рот на свой член, как буду трахать тебя в горло, пока ты не начнешь захлебываться…
– Перестань!
Она задрожала, сжимая бедра. На лице появилась гримаса брови. От испарины кожа заблестела, словно покрытая тонкой изморозью.
Габор быстро убрал руку от ее груди и надавил Олесе на плечи, заставляя опуститься на колени:
– Не вздумай кончать. Только когда я разрешу! – Он поставил Олесю на колени и приподнял ее подбородок. – Ты слышишь меня? Только. Когда. Я. Позволю. Сначала будешь сосать.
Олеся кивнула и с готовностью принялась расстегивать его брюки. Габор тихо зарычал, не в силах сдержаться. Бедра рванули вперед. Едва он ощутил, как пальцы Олеси, через ткань, коснулись окаменевшей плоти, остатки разума испарились. Едва Олеся справилась с пуговицами и приспустила брюки вниз, член вырвался на свободу и качнулся к ней, прямо к пухлым алым губам.
Габор обхватил ствол рукой, пытаясь удержать себя от рывка в ее рот. Тогда все закончится через секунду. Он даже наполовину не успеет в нее погрузиться. Не выдержит.
– Открой рот. – Голос напоминал звериное рычание. И когда Олеся послушалась, разомкнув губы, Габор как никогда явно ощутил себя обезумевшим демоном, одержимым только одним: жаждой крови. Только ему нужна была не кровь. Он был одержим Олесей. Нуждался в ней. Так, словно она была его кислородом, его сердцем, его душой.
Габор провел потемневшей от притока крови головкой по ее губам.
– Шире! – И снова она послушалась. Тонкие пальцы вцепились в его бедра, и Габор пожалел лишь о том, что она не ранит его ногтями до крови.
– Смочи головку. – Олеся вопросительно посмотрела на него, а потом легко пробежала языком, обводя по кругу несколько раз.
Горячо, влажно, невероятно… Пришлось едва не до боли сжать основание ствола, чтобы не кончить. Он уже с трудом дышал. Набрякшие вены опутали член, доводя до темноты перед глазами.
– Сильнее. Больше слюны. – Олеся выдохнула горячий воздух прямо на его плоть. Как огненный ветер прошелся по чувствительной коже. – Не бойся. Плюнь на нее.
Она осторожно слизнула капли его смени, сочащиеся из щели, и выпустила через губы ниточку белой слюны.
Он точно свихнется. Все самые яркие фантазии, воплотившиеся в реальность.
– Размажь по головке…
Олеся начала облизывать член, пока он не заблестел от ее горячей слюны. Из щели снова показалось несколько капель, а яйца стали еще тяжелее. Долго он не продержится. Олеся со старанием примерной ученицы выполняла все его указания, а Габор не понимал, от чего улетает больше: от ее вида или от ощущения, которые она дарила.
Направляя ствол, он снова провел членом по ее губам. Олеся попыталась поймать головку, но он не дал, легонько ударив ее по подбородку, а затем по щеке. Она застонала, наполняя коридор самым потрясающим звуком на земле.
Совсем обезумев, Габор снова приказал:
– Держи рот открытым. Не закрывай. Иначе… будешь наказана. – Он улыбнулся удивленному выражению на ее лице. Удивленному и… любопытному.
Шире разомкнув губы, Олеся заглянула ему в глаза.
– Высуни язык.
И снова она послушалась. Он собирался кончить именно так, погрузившись в ее рот, наполнив его спермой, чтобы стекала по ее розовому горячему язычку, который один был способен лишить его остатков разума.
Но не удержался. Несколько раз провел членом по ее губам, а потом ударил горячим стволом по щеке, оставляя влажный блестящий след. Олеся вздрогнула, прикрыла глаза и застонала. Он повторил.
Олеся неожиданно царапнула ногтями кожу прямо над членом. Извиваясь всем телом, она попросила:
– Сделай так еще… Так грубо, как тебе хочется. Я же знаю… – Она пронзила его ярким голубым взглядом. – Знаю, что тебе хочется… Не сдерживайся со мной… Делай, как хочешь…
Это окончательно сорвало все запреты. Зажав основание ствола в руке, Габор начал хлестать Олеся членом по щекам, покрывая нежную кожу ее же слюной и собственной спермой. Олеся стонала и ловила губами его головку, старалась приласкать языком, пока он снова не начинал ударять каменно-твердой плотью по ее лицу, оставляя порочно-горячие пощечины. Пальцы Олеси сжали его мошонку, потянули и начали ласкать кожу.
Габор зарычал, направляя член так глубоко в рот Олеси, как только
