не стал, со вздохом перевёл взгляд дальше, выбирая, кем его можно заменить и кто не так погружен в отдых. Карай? Ест. Бирам? Его вообще не видно. Ди… О! Седой. Давненько, уже пару недель я не сходился с ним в схватке.
Я уже всё для себя решил, уже начал тянуть вверх руку, чтобы привлечь его внимание, и тут к Седому подсел Зеленорукий, сразу же повернув ход моих мыслей.
Руку я всё же поднял, но помахал ей совсем не Седому.
— Старейшина Зеленорукий! Старейшина!
Тот обернулся, в удивлении вскинул брови, но поднялся и двинул ко мне. Не один.
— Что, младший глава?
Я зыркнул на Седого, который тоже направился к нам и похлопал по земле рядом с собой:
— Садись, я хочу кое-что проверить.
Зеленорукий послушно сел там, где я просил, почти касаясь меня коленом, и нахмурился:
— Что именно?
Я не стал отвечать, просто потянулся к его плечу, но мою руку перехватил подоспевший Седой и изумился:
— Молодой глава, ты что собираешься делать?
Зеленорукий отодвинулся от меня и, качая головой, сообщил:
— Кажется, он хотел меня подлечить.
Голос Седого стал напоминать шипение:
— Малец, ты придурок? Здесь нельзя использовать техники. Никакие, даже лечебные.
— Я и не собирался их использовать, — почти честно успокоил я его.
— Ещё раз, Мал… — Седой поджал губы, обернулся, оглядывая притихших искателей, а вернувшись ко мне взглядом, не стал называть мальцом. — Ещё раз, молодой глава — то, что ты при лечении используешь техники без обращений и созвездий не означает, что ты не испытаешь на себе последствий.
— Да не дурак я, осознаю это. Я не буду их использовать, — повторил снова. Поняв, что он мне не верит, попробовал по-другому. — Только змеев. Так, чуть побьюсь за один узел и всё. Стихию-то внутри тела использовать можно, я ещё утром это проверил.
Седой потёр лоб каким-то странно знакомым жестом, глухо, не глядя на меня, спросил:
— Проверил где? В своём теле? А как ты собираешься обойти запрет на использование духовной силы? Здесь даже мыслеречь использовать нельзя, а ты собираешься использовать лекарский взор. Тебе руку вывернет наизнанку, едва ты попробуешь заглянуть в тело Цалиша.
Я медленно моргнул раз, затем другой. Вонючий дарс. А об этом я как-то забыл. Действительно, это ведь такое же движение духовной силы, как и для использования артефакта или жетона и здесь оно под запретом.
Седой отпустил мою руку, спросил Зеленорукого:
— Сколько прошло с последней его схватки?
— Не в тренировке?
— Да, настоящей.
— Восемь дней.
— Восемь дней, — мрачно повторил Седой. — Считай неделя. Неделя без опасности и ему начало кружить голову и толкать на необдуманные поступки. Похоже, сложности характера нашего молодого главы только усиливаются.
Теперь хмуриться начал и Зеленорукий:
— Думаешь, это связано с растущим Возвышением и дальше будет хуже?
— Хотелось бы ошибаться, иначе за таким главой нужен будет постоянный пригляд.
— Эй! — возмутился я. — Хватит меня при мне же обсуждать, Седой. Ещё безумцем меня назовите. Мне было скучно, и я немного поспешил с решением. Признаю.
— Молодой глава, если ты скучаешь, то нужно сразу звать меня, — ткнул себя пальцем в грудь Седой.
— Для чего? — с подозрением спросил я и не удивился, услышав ответ.
— Я с радостью развлеку тебя уроком. Сегодня поговорим про распределение духовных камней на нужды отделений семьи, наш молодой глава.
Каюсь, не удержался и спросил:
— А ты сам в этом хоть что-то понимаешь, Клинок? Откуда? После аукциона научился?
Зеленорукий ухмыльнулся, и от Седого это не укрылось, он на миг сердито прищурился, а затем протянул:
— О-очень смешно, молодой глава. Ты можешь считать, что я не понимаю в нуждах семьи, но Алкай передал мне свои записи, уроки, которые вы с ним не успели пройти. К ним прилагается список вопросов и правильные ответы. Если не ответишь правильно на девять из десяти, то ни сегодня, ни завтра никаких тебе схваток с парнями.
— Я глава семьи или где? — изумился я.
— Мы в походе за Ключом или как? — ужалил в ответ Седой. — Здесь и сейчас старший отряда Рутгош, я его заместитель, а остальные, включая тебя, молодой глава, подчинённые, которые должны следовать указаниям двух своих командиров. Возражения, молодой глава?
Я вздохнул, принимая упрёк и наказание:
— Нет возражений.
— Отлично, — кивнул Седой и повернул правую руку ладонью вверх, ту самую ладонь, на пальце которой ещё недавно было кольцо.
Глядя, как вытягивается его лицо, я с участием спросил:
— Что, записи в кольце и ты забыл, что здесь нельзя к нему обращаться?
Седой ожёг меня взглядом, процедил:
— Занятие по распределению духовных камней отложим на будущее, сейчас проведём занятие по формациям. Жди, молодой глава, я сейчас принесу записи, вопросы и ответы из своего мешка.
Теперь вытягиваться начало моё лицо. Я пару вдохов таращился в спину уходящего Седого, а затем закатился в хохоте:
— А-ха-ха-ха! — ощущая на себе три десятка внимательных и удивлённых взгляда, помахал рукой. — Не обращайте внимания, просто представил, как бы это выглядело в глазах наёмников, случись они в нашем отряде, — очень к месту пришлись мои воспоминания о кострах и я добавил. — Всё же есть что-то правильное в том, как мы сейчас называемся, согласитесь? Семья — это всегда семья, даже если очень большая, в ней допускается гораздо больше, чем в холодном и разобщённом клане.
Тёплые улыбки парней, Рутгоша и самого Седого, который на миг обернулся на меня, стали лучшим подтверждением, что я всё правильно и вовремя сказал. И особенно правильно, что не стал упоминать Орден и как-то противопоставлять его семье наравне с кланом. Это и впрямь ни к чему. А вот Седой неправ в том, что у меня усиливаются какие-то сложности характера.
И вообще, день за днём шагая по этой зоне запрета духовной силы, я замечал, что не только я скучаю и тяготюсь происходящим. Ловушек здесь не было, да и проверять их было нечем.
Обязанности впередиидущего заключались лишь в том, чтобы ощутить изменение запретов и сообщить об этом. То, что это изменение могло сразу быть объединено с ловушкой, Рутгош советовал гнать от себя. Мол, подобное возможно, но на самом деле спустя четыре с лишним сотни лет уже не бывает.
Обязанности остальных были и того
