Весь ужин мы делились впечатлениями о пространстве «Семья». Лата рассказала, что разбиралась в свое время, и оказалось, там больше половины регистраций от «зверушек». Людям, которые никогда не слагали матрицы, интересно попробовать кого-то из наших. Говорят, среди интернатовских ходят легенды об особенных сексуальных способностях «женатиков», как они нас называют. Вот и лезут. Мужчинам еще куда ни шло, а вот ей, Лате, пришлось несладко.
— Что, так никого себе и не нашла, даже на роль почти-мужа?
Лата так фыркнула в ответ на этот вопрос, будто я сказал несусветную глупость.
— У меня никогда не было и не будет почти-мужей и тем более почти-детей! — отчеканила она.
Меня такой ответ поразил настолько, что до конца ужина не смог больше ничего сказать. Хорошо, что остался только напиток…
Так, молча, мы и забрались наверх, проводили солнце и встретили ночные огоньки.
— Лата… расскажи о себе, — попросил я, насмотревшись вниз и сев за столик. — Ведь мы же на свидании…
Она улыбнулась в ответ.
— Что рассказать?
— Да просто, о себе, о родителях… Вот я, например, родился на северном материке. Есть сестренка младшая, родители очень хорошие, я к ним иногда езжу и каждый раз выслушиваю упреки, что до сих пор не женат…
— А у меня братьев и сестер нет. Родители на Яджоне, это далеко-далеко на северо-восток отсюда. Они уже пожилые, я у них поздно появилась. Потом нашла вакансию в книжном на островах и переехала. Я же вроде рассказывала тебе?
— Послушай, Лата, я не могу все никак осознать… Ты внизу сказала, что у тебя почти-мужей не было. Про почти-детей я еще понимаю, у меня знакомая одна есть, она тоже принципиально не хочет детей пока не замужем… Но как же с почти-мужьями? Тебе сколько лет? — Я вдруг подумал, что, наверное, ошибся с первым впечатлением, и Лата просто еще совсем девчонка. У людей с Яджона и близлежащих материков возраст трудно определить на глаз.
— Сорок восемь недавно исполнилась. — Лата пожала плечами. — А при чем здесь возраст?
— Да как-то… В конце концов, есть физиология, потребности.
— Что? Физиология?! Использовать живых людей просто потому, что чешется между ног? Вис, а ты точно из семьи? — Лата насмешливо и даже как-то презрительно посмотрела на меня.
Стало не по себе.
— Но… Подожди, ты серьезно сейчас? Женщины без мужчин не могут. Раньше были браки, потом почти-браки, потому что тело все равно берет свое и заставляет… А как же удовольствие?
— Да-да, мужчины о себе всегда высокого мнения, вот уж без них и никакого удовольствия, ага. С этой их беспомощной возней и животной необходимостью побыстрее «разрядиться» и заняться наконец «настоящим делом». Если уж говорить откровенно и о физиологии, то ни один мужчина не сможет доставить такого удовольствия, как женщина сама себе. Она же знает свое тело, чувствует его, понимает… Так что фантазия, немного свободного времени и пара игрушек, и все мужики идут бережком вдаль…
— Да по камешкам… — невольно добавил я.
— Именно.
— Подожди, — спохватился я. — Если ты не жила с почти-мужем, то как можешь сравнивать?
— Чтобы понять вкус блюда, не обязательно пробовать его самому. Если подруги попробовали, а потом прибежали жаловаться, что их тошнит, то не надо большого ума понять: тухлятину съели. А я же не одна в этом мире. У меня друзья есть, все до единой подруги прибегают после очередного закончившегося почти-брака и жалуются.
— Лата, подожди-подожди, что-то тут не так. Отношения между мужчиной и женщиной — это же не только секс. Есть какие-то тонкие сферы, душевное тепло, человеческие отношения…
— Воооо-от, тут ты в самую точку. Почему все почти-браки заканчиваются разочарованием? Они даже придумали это осознанное одиночество, с рекомендациями, инструкциями, с психологическими центрами и консультациями. Человек хочет слияния. Настоящего. Не на уровне тел. Внутри. Чтобы человек стал родным, словно твоей частью. Секс — это просто телесная пародия на слияние матриц. Жалкая пародия, отвратительная даже. Да если я люблю человека, чувствую его внутри, то какое мне дело до оргазма, до секса, до удовольствия?! Если я люблю кого-то, а не то удовольствие, которое он дает мне, то даже просто мысль о родном человеке — теплее, светлее и радостней, чем самый лучший секс, дающий всего лишь телесную разрядку и оставляющий неизбежную пустоту внутри. Извини, что повторяюсь, но заводить почти-мужей или почти-жен только из-за того, что у тебя чешется между ног — это отвратительно. Лучше и честнее купить искусственную письку и почесать ей свою. Вот потому-то у меня и не будет почти-мужей. А только настоящий. С которым мне будет все равно, есть или нет секс. С которым я смогу любить, а не «удовлетворять потребности».
Мне было не по себе. Сидел как оплеванный. Мы с папой как-то смеялись над женской особенностью примерять все, что говорится вокруг, на себя. Теперь я сам слушал Лату и не мог избавиться от пренеприятнейшего ощущения, что она не просто высказывает свою жизненную позицию, а говорит именно про меня. И это я отвратителен.
— А я вот как-то недавно… тоже пришел к подобным выводам и решил… недавно… что у меня тоже не будет больше почти-жен. — Я неловко откашлялся.
— Правда? — Лата встрепенулась и с интересом пристально на меня посмотрела. — Расскажи!
И я, радуясь ее интересу, рассказал Лате о поездке домой, об истории с убежавшим Альвисом, — услышав название самолета, Лата понимающе рассмеялась, — рассказал о принятом решении и слове самому себе.
— Это ты вовремя, — одобрительно кивнула Лата под конец истории. — Способность складывать матрицу уменьшается в почти-браках. В этом я уверена, читала очень серьезное исследование. Этой книги просто так и не найдешь. Так что еще немного, и ты бы навсегда, до конца жизни остался в одиночестве. У меня есть несколько подруг из семей. Они меняют почти-мужей словно активистки осознанного одиночества. Так ни одна из них уже не может сложить матрицу с родителями просто так, без похода в храм! А мне никаких усилий не надо. До сих пор! Они всегда со мной…
— Прямо так уж и без усилий складываешь? — Я попытался связаться со своими, не получилось. — Ну-ка, спроси их, что они думают о нашем свидании?
Вопрос был с подвохом. Если она и правда до сих пор слагает матрицу как ребенок, то отголоски и образы нашей встречи и разговора отражались и в матрицах ее родителей. А значит, у них и мой образ какой-то появился.
— Говорят, что ты им нравишься, но тебе надо быть поувереннее… — Лата ответила мгновенно, на лице не отразилось ни малейших усилий!
— Эээ… — Я был поражен. — Доброго вечера, уважаемые… Как зовут-то их? — Последний вопрос я невольно прошептал. И это получилось от чего-то очень смешно.
— Могу лично познакомить, они сейчас решили, что через пару недель в гости прилетят, — сказала Лата, отсмеявшись. — Спрашивают, какие планы на вечер?
— Я планировал трехступенчатое свидание. Сначала ужин. Если девушка оказывалась приятной, то мы забирались на башню и разговаривали, чтобы лучше узнать друг друга. А вот если после разговора симпатия только усилилась бы, то я еще хотел покатать ее на катамаране. Я сегодня новый купил взамен того, что потерялся в гонке за Альвисом.
— И буду ли я достойна третьей части твоего плана? — игриво спросила Лата.
— О, тебя с удовольствием и без всякого свидания покатал бы. Хочешь? — Я подумал, что от разговора на башне у меня осталось не совсем приятное послевкусие, но размышлять на эту тему совсем не хотелось.
— Хочу. Действительно хочу. — Лата замерла, как будто удивилась своему признанию. — Я, мягко говоря, не большая любительница морских путешествий, тем более ночью, но… Хочу!
Мы скатились вниз и вышли в зал ресторана. Почти сразу в дверь на башню протиснулась еще одна парочка. Я на ходу взял в баре две упаковки печенья, и мы вышли в тропическую ночь.
На Главном много фонарей. Почти все улицы освещены, и до моря мы дошли быстро. Магазин лодок и катамаранов еще работал, но продавец, похоже, ждал только меня. Отвязал купленный катамаран, помахал рукой и сразу пошел куда-то вглубь острова.
Мы сидели рядом. Почти в полной темноте. Звезды отражались от воды. Отблески города. Мигание далекого маяка на моем острове.
— Поедем вдоль Главного. Ты где живешь? Можно прямо на катамаране подъехать? — Я включил фонарь, и мы начали крутить педали, на ходу хрустя печеньем.
Каждый отель на всех островах архипелага обязательно размещал на самом видном месте предупреждение для туристов о том, что ночью купаться строго запрещается. И дело не в том, что спасательная служба отдыхает. Ночью к берегам приплывали разные «чудовища». Днем в прибрежных водах не встречалось никого опаснее полуметровой акулы, которую ничего, кроме мелких рыбешек, не интересовало, а вот ночью… Огромные скаты, в том числе и смертельные электрические. Иглохвосты, что с легкостью могли пробить человека насквозь. Огромные ядовитые медузы, стрекательные клетки которых могли обжечь, а может быть, даже убить неосторожного пловца…
