а лес продолжал распространяться по земле. Правда, теперь рядом с ним закрепилось небольшое поселение. Несмотря на произошедшее с их сородичами, племя объявило Лес своим божеством и отныне поклонялось ему, мечтая однажды получить благословение и возможность проникнуть в его райские кущи.
Жертвоприношений больше не было, и корни в свою очередь не атаковали новых соседей, но и жизнь под ногами людей распространялась неохотно, она пробивалась из земли лишь мелкой травой и лишайниками, быстро подчищаемыми ненасытным домашним скотом.
Часть пустыни, где из камней и глины выросли уродливые человеческие жилища, стала недоступной для леса, он обошел ее стороной. Саше это все казалось мерзким. «Но от одного небольшого поселка мало вреда, пусть живут себе», – только было подумала она, как ветер снова подбросил ее вверх и, крутя в воздухе, поднял выше прежнего.
Саша ахнула, увидев, как мир изменился. Людские поселки распространялись по земле как метастазы, о которых Саша начиталась в интернете, когда ей поставили диагноз. Огромные проплешины поселений небрежно разрывали зеленые ковры природы. Между селами протаптывались дороги, через реки и ручьи возводились переправы и мосты, там и тут вырастали погосты. С каждым днем людей становилось больше, их границы расширялись, они все чаще опережали лес, захватывая новые земли и приспосабливая их под собственные нужды. А еще они научились сами выращивать растения, пригодные в пищу и используемые в качестве лекарств.
Со временем на горизонте возникли новые племена. Безжалостные, вооруженные до зубов, они ничего не строили, а только уничтожали, убивали, сжигали и грабили. Размахивая хорошо наточенным оружием, эти варвары беспощадно вырезали поселение за поселением. Саша собственными глазами видела, как творится кровавая человеческая история. Она гуляла на полях сражений, вдыхала едкий запах войны и страданий, кожей чувствовала жар сгорающих домов и тел.
С помощью ветра Саша долетела до тех людей, что когда-то пришли сюда первыми.
– Они идут, идут! – кричали израненные беженцы соседних уничтоженных сел, стучась в жилища своих мирно дремлющих соседей.
В чертогах главы поселения был немедленно созван совет. Столбы черного дыма пожарищ, коптящие небеса в соседних поселках, прекрасно побуждали на спешку. Саша тоже присутствовала на этом собрании в роли невидимого и незваного гостя. Она стояла посреди широкой комнаты и выслушивала мнения и поступающие предложения от рассевшихся внутри старейшин.
– Мы не готовы, – сказал ходивший из стороны в сторону глава поселения. Он остановился рядом с Сашей, и тошнотворный запах его немытого тела чуть не сбил девочку с ног. – Наших орудий и людей не хватит, чтобы продержаться и полдня против этих варваров.
– Нужно было учиться сражаться, а не копаться в земле, – рявкнул один из мужчин, то и дело поглядывая в окно.
– Мы жили в мире все эти годы. Добывали еду, разводили скот; нам было непросто на этой земле, откуда было взять силы еще и на армию? – насупился глава.
– Нужно уходить в пустыню, – раздалось с другого угла комнаты новое мнение.
– Нет, нужно идти к соседям. Чем нас больше, тем больше шансов дать отпор.
– Это все бессмысленно! Мы умрем в любом случае! Вопрос времени…
Взвинченные люди пытались перекричать друг друга, размахивали руками, плакали, рвались в драку. Воздух трещал от напряжения.
Саша с презрением смотрела на тщедушные, испуганные до смерти лица типичных управленцев, которые на протяжении всей истории человечества никогда не были готовы к реальным вызовам.
– Нужно идти в лес, – заявил своим тяжелым, громоподобным голосом только что вошедший шаман.
В помещении тотчас воцарилась гробовая тишина. На шее пожилого мужчины позвякивали те же разноцветные камушки и кости, что Саша видела прежде. Он был поразительно похож на своего предшественника, и энергия, исходящая от него, была столь же мощной, она буквально сочилась из его тела. Саша понимала, что это не может быть один и тот же человек. Она знала, что прошло немало лет, возможно несколько сотен. Шаман, приказавший принести в жертву Лесу ягненка, давно уже должен был раствориться в земле. Скорее всего, перед ней стоял его кровный потомок.
– В божественный Лес? – прерывающимся от волнения голосом спросил один из старейшин. – Но это же невозможно. Нас не пустят. Мы не…
– Выхода нет, – прервал его с совершенно каменным выражением лица шаман. – Мы должны идти.
– Но ведь нас убьют! Ты знаешь это лучше нас, – озадаченно посмотрел на него глава поселения. – Проще дать бой человеку, чем Богу.
– Мы не будем сражаться с ним, – помотал головой шаман и, обведя всех присутствующих своим тяжелым, как небо, взглядом, объяснил свой нехитрый план. – Если бы он хотел нашей смерти, то уже давно бы изничтожил нас. Мы в очередной раз покаемся в грехах наших предков и попросим убежища. Прошло очень много времени, возможно, Лес смилуется над нами и простит грехи наших пращуров. Идемте, нужно собирать людей.
Договорив, он не стал дожидаться одобрения совета и вышел на улицу. Старейшины молча переглядывались какое-то время, а потом уставились на главу поселения. Тот задумчиво жевал сухие губы, словно не замечая всеобщего внимания.
– Вы слышали его. Лучшего выхода у нас нет. Сейчас только боги могут спасти нас, – сказал он и вышел наружу, чтобы сообщить всем остальным о принятом решении. Старейшины молча переглянулись и, встав со своих мест, двинулись в сторону выхода.
Как и много лет назад, толпа измученных и запуганных людей, обвешанных с головы до ног личными пожитками или несущих на носилках и плечах своих родных, ковыляла в сторону леса. Они собирались снова попросить у него приюта и защиты от наступающей на пятки упрямой и безжалостной смерти.
Как и тогда, на подходе к деревьям, из земли вырвались огромные живые корни и перегородили путь беженцам.
– Стоять! – прогремел, не оборачиваясь к соплеменникам, идущий впереди шаман. Голос его эхом разлетелся над округой и достиг слуха каждого человека.
В возникшей тишине он медленно опустился на колени, коснулся лбом выгоревшей на солнце земли и начал нараспев произносить молитву.
Переглянувшись между собой, люди незамедлительно последовали примеру своего духовного наставника. Все, от мала до велика, включая главу и весь совет поселения, коснулись лбами шершавой, грязной почвы, что недавно топтали ногами, и не отрывали от нее голову несколько суток.
Многие теряли сознание от голода или обезвоживания, но шаман запрещал останавливать молитву.
– Я слышал голос Леса, он велел нам очиститься, – говоря это, он жестко хватал за руку поднимающихся с земли старейшин, что не могли больше терпеть нестерпимую боль в коленях, спине, голове, и с силой опускал их обратно. – Необходимо до основания выжечь порочные мысли и пообещать единому Богу чтить законы жизни, которые он несет по земле. Здесь наше спасение! Просите его! Просите его корни связаться с вашими сердцами!
Люди продолжали молиться. Многие, не выдержав, уходили. Кто-то бежал в пустыню, другие возвращались домой, собираясь встретиться со смертью лицом к лицу,
