— У тебя, поди, дело ко мне?
— Да. Хотел кое-что спросить, — глядя в землю, Матахатиро кончиками пальцев почесывал подбородок. — Помнишь тот вечер, когда мы пили вместе с женщиной…
— С женщиной? — Хосоя удивленно поднял брови, но тут же заулыбался. — А! Ты про учительницу пения? Как же, разве забудешь такую красотку!
— Это как раз не самое важное. Лучше скажи, ты помнишь, о чем я с ней говорил?
— В каком смысле? — Хосоя недоуменно посмотрел на Матахатиро.
— Ну, например, про додзё в квартале Хаяси, где я сейчас работаю, рассказывал я ей или нет?
— Погоди, погоди, — Хосоя склонил голову набок и, немного подумав, снова взглянул на Матахатиро. — Помню, что она тебя настойчиво расспрашивала об этом додзё, но вот что ты ей ответил, хоть убей, не помню.
— Жаль.
— Вы какие-то скучные разговоры вели, поэтому я старался вас разъединить и требовал, чтобы она не болтала, а пела. А что, случилось что-то?
В этот момент из маленькой сторожки в углу причала вышел начальственного вида упитанный мужчина и надменно окликнул грузчиков.
— О, старшой пришел, — оглянувшись, сказал Хосоя и с досадой прищелкнул языком. — Он думает, раз эти люди готовы работать даже за такую ничтожную плату, можно их гонять до изнеможения. Жаловаться бесполезно, да и некому. Пока еще выступать рано, но я жду, когда деньги дадут. Вот тогда-то я на нем за все свои мучения отыграюсь.
Матахатиро усмехнулся. Сказав Хосое, что больше ему от него ничего не нужно, он отпустил его обратно на причал. Пройдя несколько шагов, Хосоя обернулся и крикнул:
— А зачем ты об этом спрашивал? У тебя с ней что-то было?
— Ну, вот еще, глупости какие! — ответил Матахатиро.
Увидев, что некоторые грузчики во главе со своим спесивым начальником с любопытством посматривают в его сторону, Матахатиро густо покраснел и быстро зашагал прочь.
Через несколько дней после встречи с Хосоей, вечером второго числа девятой луны Матахатиро вышел из додзё и отправился на восток. Пройдя через квартал Токуэмон, он дошел до берега реки возле Третьего моста, там тихо присел на корточки и приготовился ждать.
Ему давно стало ясно, что О-Рин и мужчина, с которым она в тот вечер пришла в корчму, действуют сообща. После нескольких дней пристального наблюдения он понял, что этот тип слоняется вокруг додзё каждый вечер.
С наступлением сумерек мужчина появлялся со стороны Второго моста и, смешавшись с толпой, долго наблюдал за входом в дом Нагаэ. Иногда он до позднего вечера прятался под карнизом крыши или возле черного хода, а затем через квартал Токуэмон шел к Третьему мосту, переходил на другой берег реки и исчезал в квартале Мидори. Поступь у него была мягкая и бесшумная.
Сидя в зарослях сухого мисканта на склоне, резко уходящем вниз к реке, Матахатиро почувствовал, как сначала в ноги, а потом и выше начинает закрадываться холод. Обхватив руками колени, он время от времени потирал замерзшие ладони. Тусклый свет редких фонарей, отраженный водами канала Татэкава, выхватывал из темноты зыбкие очертания Третьего моста.
Мужчина должен был уже вот-вот появиться, но сегодня он почему-то запаздывал. Матахатиро знал, что могло его задержать. Ближе к вечеру к Нагаэ пришли новые гости: три самурая в походной одежде. Это, видимо, и были Масэ, Фува и сын Тюдзаэмона Ёсиды по имени Саваэмон, о прибытии которых упоминалось в разговоре, подслушанном Матахатиро.
Шпион, надо полагать, тоже догадался, что эти трое только что прибыли из Камигаты,[68] поэтому сейчас, скорее всего, стоял, прижавшись ухом к дощатой стене дома Нагаэ, в надежде подслушать, какие известия принесли новые гости.
Людей на мосту почти не осталось. Матахатиро твердо решил, что убьет шпиона, как только тот появится.
Разумеется, наняв Матахатиро в помощники, Нагаэ не возлагал на него обязанностей телохранителя, поэтому на убийство его толкал не долг, и даже не сочувствие благородным целям ронинов — в столь решительных действиях он никогда не руководствовался одними эмоциями.
Была другая причина. Этим шагом он надеялся исправить одну серьезную ошибку, которую, как ему казалось, он совершил за время работы у Нагаэ. Напившись, Матахатиро разболтал О-Рин все, что ему было известно о школе своего хозяина.
Матахатиро не знал, с каких пор додзё Нагаэ попал под подозрение О-Рин и ее спутника. Видимо, они начали наблюдать за домом еще до той встречи в корчме, а потом решили, что не лишним будет втереться в доверие к человеку, который работает в интересующем их месте. Не исключено, что к тому времени они и так уже знали большую часть из того, что впоследствии услышали от Матахатиро.
Но все могло быть и по-другому. Что если именно его болтовня возбудила подозрения шпионов и заставила их усилить наблюдение за додзё? Недаром они до сих пор стараются еще глубже завлечь его в свои сети.
Матахатиро не помнил, о чем он рассказывал О-Рин. Если эти разговоры касались додзё, он вполне мог поведать ей о Тёдзаэмоне Нагаэ, упомянуть о собраниях общества взаимопомощи, да еще, чего доброго, ляпнуть, что эти собрания выглядят весьма подозрительно.
Эту ошибку необходимо было исправить, причем, не дожидаясь окончания срока службы. Разумеется, в глубине души у Матахатиро оставались сомнения, правильно ли он поступит, если убьет человека, который не имеет к нему прямого отношения, пусть даже этот человек — шпион, но он не видел иного способа отвести угрозу от ронинов Асано, которым оставался один шаг до осуществления долгожданной мести — ведь угрозу эту породила его собственная неосторожность. Ни Нагаэ, ни его товарищи пока не замечали опасности.
Мысленно доказывая себе, что его решение — единственно правильный выход из положения, Матахатиро вдруг услышал тихие шаги. Спустя мгновение он увидел того самого мужчину. Он вышел со стороны набережной, прошел прямо над головой затаившегося Матахатиро и направился к мосту.
Только Матахатиро приготовился выскочить на дорогу, как тут же мимо него быстрее ветра промчались еще двое. Матахатиро торопливо заполз обратно в заросли мисканта и стал наблюдать.
Мужчины, оба одетые, как горожане, настигли шпиона прямо перед подъемом на мост и подошли к нему вплотную. Шпион шарахнулся в сторону, пытаясь убежать, но в этот момент в воздухе сверкнуло острое лезвие кинжала. Один мужчина обхватил беглеца сзади, зажав ему рот рукой, а второй, навалившись спереди, вонзил ему в грудь кинжал и несколько раз повернул его.
Несколько мгновений все три фигуры, замерев, стояли у входа на мост. Тело шпиона дважды изогнулось в судорогах, но стоявший сзади мужчина не ослабил хватки.
Мужчины переглянулись, после чего быстро оттащили труп к каменной ограде на краю моста и осторожно опустили его в воду. Раздался тихий всплеск.
Не говоря ни слова, мужчины пошли назад той же дорогой, по которой явились сюда. Когда они проходили мимо, в отраженных водой отблесках света Матахатиро сумел разглядеть их лица. Первым был худой лавочник из квартала Аиои по фамилии Кандзаки, а вторым — юноша, который приехал из Камигаты и поселился в доме Нагаэ. Тогда на сходке все называли его Окано. Через мгновение фигуры мужчин растаяли в темноте.
Видимо, вышло так, что ронины Асано сами прознали об этом шпионе, который день за днем вынюхивал их тайны. Матахатиро не пришлось даже пальцем пошевелить. Убийство было быстрым и безжалостным.
Задумавшись, Матахатиро еще какое-то время сидел в своем убежище. Он думал о том, что ему опять посчастливилось прикоснуться к тайне ронинов клана Асано. Ронинов, которые не проиграли в невидимой миру схватке с силами, стоящими за Кирой, не отреклись от своей клятвы и не растеряли дух единства на пути к достижению общей цели.
8
Закончив последнюю тренировку и отпустив учеников, Матахатиро взял тряпку и начал по одному протирать деревянные мечи, висевшие на обитой досками стене. Эти мечи использовались для отработки приемов. После этого ему оставалось только получить расчет и навсегда покинуть додзё.
Закатные лучи, которые еще недавно стелились по полу, успели доползти до середины стены, окрасив доски в алый цвет.
«Какими удивительными путями сталкивает меня судьба с этими людьми, — думал Матахатиро, протирая очередной меч. — И вот опять пора прощаться». В этот момент у входа послышались чьи-то шаги. Подняв голову, Матахатиро увидел на земляном полу, перед ступенькой, ведущей в зал, старого самурая, худощавого и седого как лунь. Не говоря ни слова, он смотрел на Матахатиро.
— Вы что-то хотели? — повесив меч на стену, Матахатиро подошел к нему. Это был обычный старик в грязном кимоно и соломенных сандалиях-варадзи на босу ногу. Его загорелое лицо покрывала сетка мелких морщин.
