Просмотрев везде где только можно, решаю вернуться к ее дому. Если ее там не будет, мне придется подождать до вечеринки. Притормозив у обочины, глушу мотор и иду к двери. Стучу несколько раз, затем звоню в дверь безбожное количество раз. Если там и есть кто-то, то у него спокойствие больного в коме.
Отступаю на несколько шагов и смотрю на ее окно. Очевидно, что дома никого нет, но я решаю проверить, открыто ли ее окно. Может быть, я оставлю ей записку, чтобы Чарли позвонила в отель. Поднимаюсь вверх по решетке и почти издаю победный клич, когда стекло ее окна скользит вверх под моей ладонью. Хотя меня очень радует, что окно открыто, это также заставляет меня нервничать. Мне не нравится думать о том, что Чарли так беззащитна.
В ее комнате ищу что-нибудь, что могло бы подсказать мне, где она, но не могу сказать, изменилось ли что-нибудь. Странно находиться здесь без нее. Чувство тоски пронзает меня, когда я смотрю на ее кровать. Помню, как мы держались за руки и прыгали на матрасе, как пара идиотов. Оглядываясь назад, я должен был понять еще тогда, что она пробиралась мне под кожу. Неудивительно, что девушка родилась, чтобы изменить мир, учитывая, как легко она изменила меня.
Мне отчаянно хочется ее увидеть. Хотя я и видел ее мельком прошлой ночью, этого недостаточно. Мне нужно о многом ей рассказать, но это не единственная причина. Я просто хочу снова быть рядом с ней. Открыв ящик ее тумбочки, нахожу ручку и бумагу и быстро пишу сообщение.
«Чарли, мне нужно с тобой поговорить. Это срочно. Это касается того, что мы подписали. Позвони мне в отель «Винк». Я буду ждать».
Смотрю на записку и пытаюсь решить, как поставить свою подпись. «Данте? С любовью, Данте? Одержим тобой, Данте?» Я чувствую себя как чертов двенадцатилетний ребенок, как будто я в нескольких секундах от прыщей и влажных снов.
Качая головой, я решаюсь на: «Ди».
Сложив записку, я кладу ее на подушку. Затем я решаю, что это слишком жутко, и перемещаю на комод. Потом снова на подушку. Я издаю разочарованный стон, потому что начинаю действовать себе на нервы
Понимаю, что пора уходить. Потому что если меня застукают в ее комнате, я действительно превращусь в ползучую тварь. Я иду к окну, когда чтото привлекает мое внимание. У стены рядом с кроватью стоят две жестяные банки. Прищурившись, я подхожу к ним и наклоняюсь.
Банки бренда «Шервин-Уильямс». Одна банка грунтовки, одна банка красной краски. Мои руки сжимаются в кулаки. Я должен быть счастлив, что она это делает. Она сама сказала мне, что хочет перекрасить свою комнату. Интересно, знает ли Блу, что она перекрашивает свою комнату? Интересно, он спрашивает, не хочет ли она поехать на вечеринку сегодня вечером? Интересно, знает ли он, что такое быть задушенным?
Открыв ее окно, я украдкой бросаю последний взгляд на ее комнату. Тогда я выползаю и спускаюсь вниз. Больше я ничего не могу сделать. Я должен вернуться в отель «Винк» и ждать звонка, который может никогда не произойти, пока Чарли там… меняется.
Глава 42
Чарли в отрыве
Чарли не звонит. Этот крошечный факт давит меня, как жука.
Ранее у меня была четкая цель: обезопасить Чарли. Но сейчас я просто пытаюсь сохранить свое долбанное здравомыслие.
Чувствую себя маньяком, расхаживая по этажам отеля и прокручивая в голове все, что она мне когда-либо говорила. Ее слова, они как кусочки головоломки, и я склеиваю их вместе, чтобы увидеть, что они создают. О чем говорит эта картина? Неужели девушка чувствует то же, что и я? Могу ли я быть уверенным в этом?
В десять вечера я решаю, что больше не могу ждать ни минуты. Я переодеваюсь в рубашку на пуговицах и натягиваю пояс. В общем, обновление моего гардероба занимает тридцать секунд. Примерно столько же времени я трачу на сборы, но мне кажется, что прошла целая вечность.
Схватив ключи от машины, я выхожу на улицу и проскальзываю внутрь «Элизабет Тейлор». Даже этот маленький поступок вызывает у меня нервное напряжение. В конце концов, это она назвала мою машину. Я знаю Чарли уже девять дней, но она так сильно втянулась в мою жизнь, что я не могу избавиться от мыслей о ней.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Включаю радио и еду туда, где, как я знаю, видел Престон-Роуд. Затем я спускаюсь вниз, пока не вижу улицу Паркер. Повернув направо, оглядываю невысокие приземистые домики, сохраненные в первозданном виде. Этот район построен, чтобы подражать богатым.
Через несколько минут дома начинают отдаляться друг от друга, и я решаю, что еду в правильном направлении. Возможно, у меня нет точного адреса для моего GPS, но у меня не должно быть проблем с поиском берлоги Натали. Места проведения вечеринок почти всегда находятся в глуши, так что копы не находят их. Я перегибаюсь через руль и мельком вижу припаркованные вдоль дороги машины. Когда я подъезжаю ближе, то понимаю, как много их там, и я знаю, что нашел это место.
Припарковав «Элизабет Тейлор», я глушу мотор и отстегиваю ремень безопасности. Я уже собираюсь зайти внутрь, когда останавливаюсь. Я уже целую вечность не был на вечеринке один. Не то чтобы меня это волновало — просто чувствую себя странно. Должно быть, так чувствуют себя придурки. Я решаю, что при первой же возможности выпью немного за ботаников всего мира.
Иду по длинной подъездной дорожке и открываю дверь. Как только я делаю пару шагов, ко мне подбегает девушка, одетая как матрос-слизняк. Я сразу узнаю в ней Натали, ту самую цыпочку, которая уговорила Чарли прогулять сегодня днем.
— Нет. Стой, — говорит она, тыча наманикюренным ногтем в мою сторону.
Интересно, что я буду делать, если она попытается меня выгнать? Может быть, я присоединюсь к заговорщической группе инопланетян, решу, что все возможно.
— Сними свои ботинки. Ты видишь это? — Она показывает на кремовый ковер. — Родители убьют меня, если кто-нибудь его испачкает.
— Тогда приготовься, потому что у тебя вечеринка, дорогая. Часы этого ковра сочтены.
— Снимай, — повторяет она. — Сейчас же.
— Я не собираюсь их снимать, — отвечаю я ей. И я не шучу. Даже если мне придется повалить ее на землю, мои детки останутся на месте. — А где Чарли? — быстро добавляю я.
— Она в амбаре.
— У вас есть амбар? Серьезно?
— Сними свои ботинки.
Я пытаюсь пройти мимо нее, но она встает передо мной.
— Я ударю тебя, — говорит она. — В лицо… я разобью тебе лицо.
Пока я обдумываю стратегию, как подойти к Натали — как полузащитник, или бредящий лунатик, или то и другое вместе, я замечаю Аннабель у задней стены дома. Мне кажется, что я все выдумываю, но нет, это она. Чарли, должно быть, быстро поднялась по социальной лестнице, чтобы получить приглашение на эту вечеринку для себя и своей подруги.
— Аннабель, — зову я. Она не слышит меня, а если и слышит, то не замечает моего присутствия.
Чувствуя, что я могу вырваться, Натали прижимает ладонь к моей груди.
— Снимай их, парень.
— Женщина, ты действуешь мне на нервы, — я подумываю о том, чтобы обойти дом, чтобы не снимать мои любимые красные, но мне нужно поговорить с Аннабель. Качая головой, я сбрасываю свои кроссы и бросаю их в кучу с другими возле двери. — Счастлива?
— Ликую.
— Как я рад.
— Ты ведь понимаешь, что это мой дом?
— Мне без разницы.
Я прохожу мимо нее и направляюсь туда, где в последний раз видел Аннабель. Кажется, она исчезла в толпе. Мне бы очень хотелось узнать ее мысли, узнать всю подноготную о Чарли, прежде чем встретиться с ней лицом к лицу. Она все еще злится? Все еще ведет себя странно?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но, похоже, я сам по себе.
Схватив пиво с кухонной стойки, я выхожу на задний двор и сразу же ищу ее. Здесь повсюду люди, даже больше, чем на вечеринке Тейлор неделю назад. Некоторые одеты в костюмы, и все полностью оштукатурены.
Цыпочка в костюме пастушки хватает меня за руки и начинает раскачиваться в такт музыке. Она танцует, как будто это медленная песня, хотя это совсем не так.
