дороге в Лиму, поспешно миновало вереницу карет и заторопилось на восток, в сторону материка.
Петронилья так и застыла. Она поняла: Исабель ищет коня, хочет вернуться в Лиму...
Мысль, что сестра как будто не осталась рядом с аделантадо, не примет участия в путешествии, что она в последний момент просто сбежала, ошеломила Петронилью. Она не знала того, что уже было известно морякам: безветрие в этот вечер не позволит поднять якоря.
Что намеревалась сделать Исабель? Петронилья не понимала.
Только долго глядела вслед исчезающей в пыли золотой точке...
* * *
— Вас не было в соборе, отец. Не было в гавани. Вы не попрощались со мной. А без вас, отец... без вашего благословения...
Голос Исабель от волнения прервался.
Она стояла на коленях в ногах постели, припав лицом к руке капитана Нуньо Родригеса Баррето — маленькой, короткой, исхудалой руке, свешенной с постели.
Потом она взяла руку в свои ладони и крепко стиснула.
Накануне он отказался прощаться с ней. Не пожелал, чтобы она явилась поклониться ему и обняться с ним на асьенде, но пообещал, что будет на церемонии отплытия.
Нездоровье не позволило ему выйти из спальни.
Отец!
Никогда ещё она не видала его таким худым, таким жёлтым, таким уязвимым. Какая-то странная болезнь пожирала его желудок. Глаза закрылись бельмами. Все признаки были налицо...
Выражение лица слепота тоже изменила. Ничего не осталось от сурового, напряжённого взгляда. Только понимал ли он это?
Исабель давно уже изгнала из памяти то зрелище: её любимый человек, её властелин и герой увечит индейцев в Кантаросе. Теперь она воспринимала эту мерзость как что-то отдельное от реальности, как какой-то кошмар, живущий только в ней самой.
Прошло десять лет, она была счастлива замужем и потому смогла простить отца.
Нуньо же удалось одолеть свою ревность. Он опять признавал те резоны, по которым требовал, чтобы Исабель вышла за аделантадо.
Не было сомнений: связь, соединявшая отца и мужа Исабель, та, что завязалась некогда под знаком соперничества у загона для быков, во время подготовки к путешествию перешла совсем в новое качество. Капитан Баррето поставил свою необычайную энергию, тот энтузиазм, который унаследовала Исабель, на службу семейным планам... и собственной мечте.
Экспедиция вновь обратила дочь и отца друг к другу.
Они делили все труды. Обсуждали выбор провизии, инструментов, животных, людей; говорили, что нужно избавиться от Мерино-Манрике, и ещё о многом другом. Были согласны между собой и в главном, и в малейших подробностях. Им удавалось иногда даже вместе оспорить некоторые решения дона Альваро.
А тот проявил достаточно силы, доброты и мудрости, чтобы не оспаривать у Нуньо любовь Исабель. Отец с дочерью вновь полюбили друг друга безотчётной, всеохватывающей любовью, как было в детстве.
Она услышала прерывистое, со свистом дыхание старого конкистадора, и ужас перед отплытием опять заполонил её.
— Отец, — прошептала она, — поклянитесь, что будете меня ждать... — Слёзы не давали ей продолжать. Сделав усилие, она сказал ещё: — А если будете, то я клянусь достичь цели и благополучно вернуться!
— Не беспокойся обо мне. Отправляйся с миром.
— Но вы будете ждать? — с мольбой спросила она.
— Буду.
— Благословите меня, отец...
Дрожащей рукой он нащупал склонённую голову дочки:
— Вот тебе моё благословение: да будет с тобой Господь. Да сохранит тебя и даст счастливый путь, Исабель...
Суббота, 10 апреля 1595 года. Задул ветер. Пушки порта Кальяо отгремели последним салютом. Пахло порохом, водорослями, дымом костров на пляже, где оставались всю ночь родные, молившиеся за путников. Огромная толпа, собравшаяся на берегу, вся встала на ноги. В один голос все запели гимн Божьей Матери Мореплавателей, моля Пресвятую Деву покрыть своим покровом корабли, видневшиеся вдали — далеко за большой чёрной скалой.
Петронилья вместе со всеми пела от всей души. Вместе со всеми она не сводила глаз с леса мачт с белыми парусами, величественно разворачивавшегося вдалеке. И с золотистого пятнышка, которое, казалось ей, видно под грот-мачтой капитаны.
С моря четыреста тридцать голосов откликнулись хору с земли:
— Buen viaje nos a Dios! — Дай нам, Господи, счастливый путь!
Корабли пропали за горизонтом.
Самое долгое плавание через Южное море началось.
Книга вторая
ПЛАВАНИЕ ТУДА, ГДЕ НЕТ БОГА
1595—1596
Южное море
Глава 8
АДЕЛАНТАДА
Пятница 16 июня — пятница 21 июля 1595 года
Аделантада стояла на ветру выпрямившись, крепко вцепившись руками в позолоченный парапет балкона кормовой надстройки корабля и вдыхала морской воздух.
Величавая, как всегда. Даже в океане, даже перед лицом безбрежности.
Волосы были заколоты сотней шпилек. Юбки скреплены тысячью булавок. Воротник накрахмален, в ушах большие жемчужины.
Царица Савская на своём корабле.
Даже рыбам было понятно, что это значит. Донья Исабель Баррето де Менданья представляла собой само величие. Она была могуществом, она была достоинством, она была честью... Она так явно стояла выше обычных смертных, что её власть, а уж тем паче пребывание на борту, никто не мог оспорить.
Иначе было нельзя. Только так она могла внушить уважение судовой команде: пяти навигаторам, трём капитанам, пятнадцати офицерам, сотне матросов, всем, кто состоял под командой сеньора Кироса, и даже наёмникам полковника Мерино-Манрике, которые по глубочайшему заложенному в них инстинкту не признавали её присутствия на корабле.
Как придумать какую-то роль женщине на галеоне? Только подчинившись такой
