Ещё с весны солдаты заговорили о мире, о земле, о скором возвращении домой к жёнам и детям. Однако война не кончалась. Не решался вопрос и с землёй. К лету дисциплина в полку Громолысова заметно пала. Солдаты уже без прежнего почтения относились к офицерам и к самому полковнику. В окопах роптали на жизнь, на Временное правительство и всё чаще поговаривали о том, что пора-де Громолысову показать дулю, бросить ружья, а самим - по домам. Обстановка в полку накалялась.
Разное бывало в полку, а вот такое случилось впервые: в один из июньских дней адъютант командира полка прапорщик Лещ доложил полковнику Громолысову о необычайном происшествии, случившемся на их участке фронта, - в окопах появился мальчик, назвался Лёшкой.
- Мальчик? - переспросил Громолысов.
- Так точно, - ответил Лещ.
- Немедля отправить с фронта, - распорядился полковник.
- Слушаюсь.
Лёшку отправили.
Однако прошёл день, и прапорщик снова докладывал командиру полка о появлении мальчика.
- Ещё один?! - удивился полковник.
- Нет. Тот самый.
- Вот как! Вы что же, его не отправляли?
- Отправил.
- Так что же?
- Так он обманул сопровождающих солдат и начальника станции и снова вернулся.
Тогда Громолысов распорядился привести Лёшку. Он долго смотрел на щуплую поджарую фигурку мальчика, на большие горящие возбуждением и упрямством глаза, наконец произнёс:
- Патриот, значит. Защитник отечества!
Прапорщик Лещ хихикнул.
- Я хочу сбить германский аэроплан, - проговорил Лёшка.
- Аэроплан?!
- Он всё про какого-то Степана Зыкова говорит, - произнёс Лещ.
- А кто такой Степан Зыков?
- Полный георгиевский кавалер, - выпалил Лёшка.
- Ах, вот оно что! - Полковник задумался. - Значит, ты за войну. До полной победы!
- Я хочу германский аэроплан, - повторил мальчик.
Лещ снова хихикнул. Однако Громолысов строго посмотрел на своего адъютанта, потом перевёл взгляд на Лёшку и, к превеликому удивлению Леща, отдал приказ оставить мальчишку на фронте.
- Пусть покрутится среди солдат, - проговорил полковник. - Для нас и такой агитатор - клад.
- Агитатор! - хихикнул прапорщик Лещ.
В ОБОЗНОЙ КОМАНДЕ
Ружья Лёшке не дали. Приписали в обозную команду к походной кухне.
- Да ты, - говорил Пятихатка, полковой повар, - не горюй. Старайся, так, может, и ружьё дадут и в разведку посылать станут.
И Лёшка вовсю старался. Он колол и пилил дрова, размешивал длинным черпаком кашу, до блеска надраивал котлы. А вечерами они с дядей Акимом укладывались под колёса походной кухни, и мальчик приставал с расспросами. Начал с аэропланов.
- Летают, - отвечал Пятихатка. - Только я всего раз их и видел. Аккурат летом прошлого года. А зачем тебе аэроплан?
Лёшка не ответил и тут же полез с новым вопросом:
- А за что кресты дают, дядя Аким?
- За разное, - неохотно ответил солдат.
- А за что - за разное? - не отставал Лёшка.
- За пленение германского офицера, - стал перечислять Пятихатка, - за спасение полкового знамени, за вынос с поля боя раненого командира. За разное дают. Только ведь его и заслужить не просто. Жди ты, пока тебе германский офицер дастся. А знамя, так ведь оно и всего одно на весь полк... Ты что же, по своей воле на фронт? - спросил неожиданно кашевар.
- Я крест хочу, - проговорил Лёшка.
- Эна оно чего. Ну, ну, жди ты этого самого креста. Может, тебе, как особо важной персоне, и дадут. Только вот я третий год на войне, да всё ни при крестах, ни при медалях.
- Так вы же, дядя Аким, при кухне.
Пятихатка обиделся.
- Дура, - сказал он и задрал край рубахи.
Лёшка увидел красный рубец, перехвативший солдатский бок. Мальчик поморщился и отвернулся.
- Нет, - проговорил солдат, - смотри. Знай, что на войне всюду пекло. - И опять повторил: - Дура.
Каждый день мальчик запрягал мерина, и они с дядей Акимом ехали к передовой, почти к самым окопам, кормить солдат. Собирались солдаты, начинались шутки.
- Генерал, генерал приехал! Аккурат для войны у тебя самое подходящее орудие, - смеялись солдаты над Лёшкиной кухней.
- Хватит, - обрывал балагуров Пятихатка. - Чего привязались? Получил кашу - и будь здоров. Давай следующий.
Прошло несколько дней, и солдаты привыкли к Лёшке. Смотрят на мальчика - родную деревню, дом вспоминают. Теперь уже мало кто смеялся над Лёшкой, а наоборот, каждый норовил сказать доброе. И лишь один длиннющий солдат, по фамилии Ломов, поглядывал на мальчика косо, чуть что - гнал с передовой и всё говорил о том, что Лёшку надо немедленно отправить с фронта.
- Чего он? - спросил кашевара Лёшка.
- А что? Правду говорит Ломов. Ты бы и впрямь подумал о доме, отвечал Пятихатка.
Однако возвращаться Лёшка не собирался. Вечером мальчик ложился на спину и смотрел в высокое звёздное небо. И представлялся ему тот день, когда он совершит свой первый подвиг и заработает Георгиевский крест. Утром Лёшка вставал и с ещё большим усердием начинал крутиться около кухни.
- Старайся, старайся, - говорил Пятихатка. - Может, и впрямь дадут винтовку, может, и взаправду заработаешь крест.
НЕ ПОЛУЧИЛОСЬ
Мысль о кресте не давала Лёшке покоя. "Легче всего, - рассуждал мальчик, - за спасение русского офицера".
И вот Лёшка стал выбирать себе офицера. Делал умно. Высмотрел поручика Иголкина, командира второй роты. Он и на передовой чаще бывает и весом мал - в случае чего тащить легче. Стал Лёшка, словно тень, всюду ходить за Иголкиным.
- Ты что это? - как-то спросил поручик у мальчика.
- Я вас с поля боя хочу вынести.
- Как - вынести? - не понял Иголкин.
- Ну, вас ранят. Я вас и вынесу.
Поручик с удивлением посмотрел на Лёшку. Усмехнулся. А вечером рассказал другим офицерам, и те тоже смеялись. Больше всех хохотал штабс-капитан Дулин.
Рассказы про Лёшкину выдумку дошли и до полковника Громолысова. "Молодец", - похвалил командир полка, вызвал Леща и сказал:
- Ну, каково?! Что я вам говорил?
И надо же! Поручик Иголкин действительно угодил под пулю. Лёшка вначале даже не понял. Смотрит - Иголкин упал. Мальчик бросился к офицеру. Подхватил, поволок. Выбежали солдаты, подняли поручика, а он мёртв.
Гибель Иголкина напугала Лёшку. Несколько дней он не решался подходить к передовой. А потом успокоился - и опять за своё: выбрал нового офицера. На сей раз штабс-капитана Дулина. Теперь Дулин уже не смеялся. А, увидев Лёшку, гнал от себя.
- Струхнул, - язвили над штабс-капитаном приятели.
Тогда Дулин пошёл к командиру полка.
- Ну что вы, - успокаивал Громолысов. - История с Иголкиным - это случайность. При чём тут мальчик? Это даже похвально, это пример для других солдат.
Дулин ушёл ни с чем. А через день штабс-капитана убило.
Теперь уже все офицеры стали бояться Лёшки. "Он заколдованный", говорили. И едва мальчик за кем-нибудь привяжется - тут же его отгоняли.
Тогда Лёшка решил ходить за самим командиром полка. Выехал однажды Громолысов на передовую, смотрит - а рядом с ним мальчик. Вспомнил полковник про Иголкина, про Дулина, и стало ему как-то не по себе.
- Пошёл вон! - закричал Громолысов.
Лёшка отступил, однако недалеко, так, чтобы в случае чего успеть подбежать к полковнику. Но командир полка снова увидел мальчика. Плюнул тогда Громолысов и уехал с передовой в штаб от беды подальше.
- Ты это брось, - отчитывал на следующий день мальчика прапорщик Лещ. - Ты у меня смотри.
Так со спасением жизни русского офицера у Лёшки ничего и не получилось.
МЕДАЛЬ
Как-то солдат Зуев дал Лёшке поносить боевую медаль. Надел мальчик, побежал по окопам. Бежит, а сам норовит так, чтобы грудь вперёд смотрите, мол. И все смотрят.
- Ай да георгиевский кавалер, - смеются солдаты. - Ай да герой!
Забежал Лёшка и в Дудницы. Здесь около штаба полка он и столкнулся с прапорщиком Лещом.
Посмотрел Лещ на мальчика строго, спросил:
- Откуда медаль?
Лёшка замер, а Лещ вдруг подобрел, пощупал медаль.
- Хороша, - проговорил. - Хочешь такую?
- Хочу, - произнёс Лёшка.
- Ладно, будет тебе медаль. Только вот что, приходи ко мне и докладывай, о чём говорят солдаты. Да фамилии запоминай. Понял?
И не даёт с той поры прапорщик мальчишке проходу. Увидит и сразу:
- Ну как, узнал?
Лёшка уж так и сяк: мол, ничего такого солдаты не говорят, больше молчат или спят в окопах. Только Лещ, что репей, пристал - не отцепится.
- Ты у меня смотри, - пригрозил прапорщик.
Тогда мальчик обо всём рассказал Пятихатке.
- Ну, это дело нехитрое, - успокоил Лёшку солдат. И научил, как говорить с адъютантом.
- А у Еропкина из первой роты брюхо болит, - докладывал на следующий день Лещу Лёшка.
- Ну, ну. А ещё что?
- А ещё Кривокорытов из деревни письмо читал.
- Так, так, - заинтересовался прапорщик. - Так что же в том письме?
- Так в нём разное пишут, - ответил Лёшка.
- Ну, а что разное?
- У деда Зозули погреб по весне провалился, к бабке Лушке сноха приехала, а у тётки Фёклы козёл сдох.
