Да, определенно один костяной человек все еще оставался на развалинах. Гарри четко видел его фигуру в окне на башне. Он должен сосредоточиться, это очень важно. Он заставил себя снова взглянуть на Эви, на самом деле это было несложно.
– Она была на пепелище своего старого дома, почти в истерике, – сказал он, – и сжимала в руках одну из игрушек дочки. Мне пришлось отвезти ее домой, но она едва соображала. Через несколько минут приехала ее мать, что было весьма…
– Ее мать?
– Ну да. Я только сегодня познакомился с ней. Она была готова взять заботу о дочери на себя, так что я уехал. Но дело в том, что мы все считаем, что Джиллиан становится лучше. Люди тоже говорят, что за последние несколько недель она заметно изменилась, причем во многом благодаря вашим сеансам, но сегодня она меня встревожила. Она рассуждает о своей дочери так, что нормальным это не назовешь. Она говорит, что Хейли преследует ее. И она хочет, чтобы я провел обряд экзорцизма.
Эви сидела, уставившись на скамью. Он не видел ее глаз. Еще один залп осветил небо. Он ошибался насчет той фигуры. Проем окна в башне был пуст.
– Я просто подумал, что вы должны это знать.
– Спасибо, – сказала Эви, обращаясь к скамейке.
Гарри набрал побольше воздуха.
– И еще… – сказал он. – Я надеюсь, и так понятно, что даже если бы она не была серьезно подавлена в эмоциональном плане и явно не нуждалась в постоянной помощи психиатра, я никогда, даже через миллион лет, и в мыслях не допустил бы… Слушайте, мне действительно нужно все это говорить?
– Нет, – прошептала Эви.
– Благодарю.
– Но… – Она посмотрела на него.
– Ну почему всегда возникает какое-то «но»? – спросил Гарри, раздумывая, можно ли считать непрофессиональным, если он возьмет ее за руки.
– Допустим, чисто гипотетически, что я могла бы усмотреть конфликт интересов при работе с пациентом, – сказала Эви. – Правильным решением в таком случае было бы найти подходящего специалиста и передать дело ему. Но такое не происходит мгновенно. К тому же в расчет должны приниматься пожелания пациента. Он может не захотеть, чтобы его передавали кому-то другому. А пока кто-то считается моим пациентом, его или ее интересы остаются для меня приоритетными.
– Ясно.
Гарри поднялся и протянул Эви руку. Она оперлась на нее, поднимаясь на ноги, а потом взяла его под руку. Они пересекли уже опустевшую улицу и повернули на Уайт-лейн.
Костяные люди расположились кольцом вокруг костра, в вертикальном положении их поддерживали люди, одетые в черное, с выпачканными черной краской лицами.
– Это просто краска, – сказала мама Тома, ни к кому конкретно не обращаясь. – Смотрите, это мистер Марсден из газетного киоска.
Том понимал, что мама говорила это с добрыми намерениями, но только она старалась напрасно. Он и так знал, что это люди, переодетые во все черное. Но когда они отойдут в тень, их не будет видно вообще. Когда они проходили мимо всего несколько минут назад, было очень похоже, будто фигуры двигаются сами по себе. Теперь костяные люди стояли вокруг костра, а люди-тени были у них за спиной. Чуть дальше вторым кольцом расположились горожане. Том и его близкие находились еще дальше, в переулке. Джо по-прежнему сидел у папы на плечах, а Том взобрался на стену позади мамы, которая уже начала ворчать насчет того, сколько еще может продолжаться этот дождь. Поверх голов ему было хорошо видно кольцо костяных людей и горящий посередине костер. Это было самое крутое зрелище, какое ему приходилось видеть.
Ему было трудно оторваться от этой картины даже на секунду, но он все равно должен был постоянно оглядываться по сторонам. Она была где-то здесь, и он знал это. Такого она пропустить не могла.
Когда Гарри и Эви переходили улицу, мимо них пронесся на велосипеде мальчишка, одетый во все черное, с вымазанным краской лицом. В ручки руля были вставлены горящие бенгальские огни. Обернувшись, он мельком взглянул на Гарри и помчался вниз по склону.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Ваш друг? – спросила Эви.
– Едва ли, – ответил Гарри. – Это враг номер один Тома Флетчера, мальчик по имени Джейк Ноулс. В первый же день своего приезда я навлек на него неприятности. Он мне этого никогда не простит. И еще он главный подозреваемый в случившемся с Милли.
Гарри на секунду задумался. А может, и фигурка Милли в церкви – его рук дело? Это был возмутительный поступок даже по меркам подростка, ведущего антиобщественный образ жизни.
– Я думаю, он был одним из тех мальчишек, которые напугали Герцогиню, когда я упала, – сказала Эви. – Я узнала его велосипед.
– Вполне возможно.
Электричества на Уайт-лейн не было. Для освещения улицы к стенам и заборам были прикреплены старинные фонари с настоящим пламенем внутри. Проходя мимо них, Гарри чувствовал запах керосина. Когда булыжник под ногами сменился травой, Эви споткнулась и едва не упала.
– Знаете, я уверен, что вам будет намного легче идти, если я обниму вас за талию, – сказал он.
– Хороший ход, викарий. Только перед этим мне нужно было бы хорошенько выпить.
– Я думал, вы не пьете.
Она хитро улыбнулась.
– Я говорила, что мне не положено. Но никогда не говорила, что не пью.
Гарри рассмеялся.
– Ну наконец-то в этом дне нашлись какие-то светлые моменты.
Ее пока нигде не было видно, но Том понимал, что ей следует быть крайне осторожной, когда вокруг столько людей. Она должна быть где-то в тени, за стеной, возможно, на низкой крыше. Ему было легче искать ее, глядя через объектив фотокамеры. Меньше возможности отвлекаться, и никто не заподозрит, что он не просто выбирает момент для хорошего снимка, а занимается кое-чем другим. Он по-прежнему сидел на стене. Том не мог понять, как люди могут стоять так близко к огню. Жар еще можно было терпеть, но ведь толпа расположилась всего в нескольких метрах от яркого пламени. Еще ближе располагались люди-тени, а потом уже и сами костяные люди. Хотя, подумал он, против огня они, возможно, ничего и не имеют. Чего они ждут? Теперь к ним присоединились еще и Гарри с Эви, и все просто стояли в ожидании.
Гарри начал замечать то, что Эви назвала состоянием предвкушения. Он видел это в окружавших его лицах: люди напоминали очередь на распродаже в ожидании момента, когда распахнутся двери магазина. Они пытались заговаривать со своими соседями, старались выглядеть беззаботно, но их взгляды постоянно возвращались к зловещему кольцу посреди поля – те, кто безусловно должен был сгореть, стояли к огню вплотную. Казалось, сейчас они даже ближе к костру, чем когда Гарри и Эви только пришли сюда, как будто огонь притягивал их к себе.
Внезапно внимание Гарри привлекло какое-то движение справа. Он обернулся. В трех метрах от него, неподалеку от ворот своего старого дома, стояла Джиллиан и в упор смотрела на него. На ней было его пальто.
Костяные люди придвигались все ближе к костру. Том внимательно следил за ними и даже оставил фотоаппарат, который теперь свободно болтался у него на шее. Люди, державшие их, мелкими шажками, очень медленно двигались вперед. Как они это делают? Как можно выдержать такой жар? Шум толпы стал понемногу стихать. Похоже, окружающие один за другим замолкали и поворачивались, глядя, как костяные люди неуклонно приближаются к огню.
– Гарри, послушайте меня…
Эви говорила тихим голосом, который был едва слышен за ревом пламени. Он оторвал глаза от костра и наклонился к ней.
– Я в отчаянии, – сказала она прямо ему в ухо. – Что-то должно случиться.
Гарри выпрямился и снова посмотрел на огонь. Казалось, весь город собрался здесь и окружил костер плотным кольцом. В переулке оставалось меньше десятка человек, включая их с Эви, Джиллиан и семейство Флетчеров.
– Что? – спросил он, снова наклоняясь к ней. – Что именно должно случиться?
