голову.
Вот почему Леда тогда испугалась и принялась избегать меня. На моем лице нет ни грамма сочувствия к ней и ее истории. Для меня она была лишь девушкой-цыпленком – созданием, которое само выбрало быть жертвой.
«Что с тобой не так?» – спросила я у той Каи Айрленд, которая возвышалась над всеми, кто находился в туалете на первом этаже. Больше всего досталось Кире – она разозлила ту Каю Айрленд сильнее остальных.
«У чудовищ рождаются чудовища», – произнесла другая Кая в ответ и слабо улыбнулась. Ночной кошмар стал принимать совершенно неожиданные обороты, и я попыталась выскользнуть в дверь, чтобы вернуться в больничный коридор, но, когда обернулась, увидела перед носом ржавые прутья клетки.
Мной опять завладел животный страх, и я отшатнулась назад так быстро, что поскользнулась и едва не упала. Стивен Роджерс. В тусклой пыльной клетке, похожей на фотографию в стиле сепия, я увидела его распростертое на каменном полу мертвое тело. Он был мертв, но смотрел на меня снизу вверх – шевелились только губы. Прицел его бездушных глаз был направлен на меня, а я смотрела только в его лицо, потому что знала: опущу взгляд и внутри Стивена увижу ничто, ведь я выпотрошила его будто рыбу на разделочной доске. В моей руке все еще влажный от пота нож. Рукоять скользит в ладони. С конца лезвия капает кровь.
Кап. Кап. Кап.
«У чудовищ рождаются чудовища», – произнес мертвый Стивен, несмотря на то, что его губы были разорваны и нос вдавлен глубоко в череп. Мерзкое зрелище.
Кап. Кап. Кап.
Тук. Тук. Тук.
Я опустила взгляд на свою левую руку и увидела сердце Стивена, зажатое между пальцев. Оно продолжало размеренно биться в моей ладони, посылало импульсы мозгу, шептало: «У чудовищ рождаются чудовища».
Неожиданно на мой лоб легла чья-то ладонь, и я резко очнулась и с трудом сосредоточила взгляд на Кире. Ее осунувшееся лицо со смешанными чувствами испуга и недоумения низко склонилось надо мной.
– Эй… Все в порядке?
Из-за ее плеча чуть слева выглядывал светящийся шар настольной лампы. Крэйг куда-то подевался. А жаль.
Меня морозило и одновременно кидало в жар, глотать было трудно и держать глаза открытыми тоже. С плеча сполз плед, и я, прикладывая огромные усилия, подтянула его, одновременно думая о том, что Крэйг был прав и мне следовало вернуться домой, а не разыгрывать комедию. Но, с другой стороны, я же в больнице. А где должен находиться здравомыслящий пациент, как не в больнице?
Я вспомнила, что рядом Кира.
– Что ты здесь делаешь? Я ведь говорила: сюда нельзя входить.
– Мне страшно.
Ее голос пробудил мой ночной кошмар, и я почувствовала, что по венам вместо крови потек страх. А затем вспомнила еще кое-что – угрожающее послание на зеркале в туалетной комнате, гласившее: «Я СПАСУ ТЕБЯ».
Я села, и Кира вытянула вперед руки, будто думала, что я свалюсь в обморок. Я сделала вид, что ничего не заметила.
– Кира, ты кого-то видела?
Она наклонилась ниже, и я почувствовала запах пота, исходящий от ее одежды, и увидела под ее глазами мешки от недосыпания. Но больше всего меня смутил не ее пот и не вялое лицо, почти уткнувшееся в мое собственное, будто Кира собиралась меня поцеловать, а слова, которые она прошептала:
– Я видела его, Кая. Я опять его видела. Он наблюдает за мной. Он следит за мной… Я не могу уйти, понимаешь? Он повсюду. Мой отец…
– Он мертв, – сказала я, попытавшись привстать, но Кира толкнула меня назад на диван и воскликнула:
– Хватит! Я знаю. Не говори так! Ох… – Она закрыла глаза и схватилась за волосы. – Я не… я знаю, что он не настоящий. Но он все равно везде, ты понимаешь?
– Он не везде, Кира, – сказала я и подождала нового фейерверка негативных эмоций. Когда его не последовало, я продолжила: – Он в твоей голове. Он не настоящий. Иди спать. В больнице ты в безопасности.
– А ты почему страдаешь клаустрофобией? – Вместо ответа я вскинула брови, и тогда Кира задала второй вопрос: – Ну и почему же ты себе не напомнишь, что это не по-настоящему? Ты даже в лифт зайти не можешь, так что не учи меня. Кая. Ты спишь? – Я со вздохом открыла глаза и внимательно посмотрела на Киру. После смерти отца она, оказывается, стала еще невыносимее. Нет, не смерти, – поправила я себя, – убийства. Убийства ее отца. Кира убила отца, я спрятала его тело, а затем кто-то похитил его.
– Нет, я не сплю. И ты тоже не спишь, поэтому хватит путать реальность и ночные кошмары. Твой отец мертв раз и навсегда. Мертвые не встают из могил и не преследуют своих дочерей, тебе это ясно?
Она молча открыла рот. Я думала, сейчас она скажет, что я ничего не понимаю в происходящем, в том, что с ней происходит и что она чувствует, но Кира сказала кое-что совсем другое:
– Кая, ты мне поможешь?
Мой заранее подготовленный ответ растворился в ее влажных глазах, которые в темноте казались черными провалами.
Внезапно в памяти всплыло нечто странное и будто из другой жизни. На мгновение в темную и в меру захламленную ординаторскую проникли голоса из школьной столовой. Из другой жизни, той, где была Джорджи.
Я подняла на Киру взгляд и спросила:
– Мы были знакомы в старшей школе?
«Она притворяется милой и слабой. Она на самом деле не такая. У нее комплекс жертвы, вот что я хочу сказать. Она намеренно провоцирует ребят из нашей школы на жестокость».
Кира удивилась:
– Что? Кая, ты в бреду.
– Мне не так плохо, как ты думаешь, – возразила я, продолжая по кусочкам воспроизводить разные детали того дня. Тогда Кира сидела напротив меня, и она была взрослой, спокойной, красивой и уверенной в себе. Теперешняя Кира, стоявшая напротив меня, была худой, разбитой, раненной в сердце.
Я так долго на нее смотрела, что она выставила перед моим лицом два пальца и встревоженно спросила:
– Сколько пальцев я показываю?
Я отмахнулась.
– Тебе нечем заняться? Оставь меня в покое и иди спать.
Я поднялась и подошла к своей сумке, лежащей на стуле у письменного стола Крэйга, но, достав бутылку с водой, обнаружила, что та пуста. За секунду до того, как я сделала следующий шаг, Кира, выскочившая из-за спины, вырвала бутылку у меня из рук.
– Господи, ты выглядишь как развалюха. Я схожу за водой, сиди здесь. – Она направилась к двери, но перед тем как выйти, обернулась. – Будешь чипсы?
– Нет, но спасибо.
Я посмотрела ей в спину долгим взглядом, а затем она нырнула в коридор. Взметнулись и опустились занавески на двери, и я опять осталась одна. Было что-то странное в том, с каким выражением лица Кира предложила помощь. Будто она сделала это искренне и от всей души. Я не знала, что все это значит. Может, она узнала, что я
