– Просто будешь касаться колонн вытянутой рукой. По идее они тут идут в ряд, но…
– Но ты не уверен, так?
– Почти, – сказал Густав. – Я думаю, что они идут в ряд, потому что иначе зачем бы их мне показал тот тип?
– Какой еще тип?! – Семен начал озираться по сторонам.
– Наверное, тот, который говорил с нами.
– Он прав, – опять раздался голосок, на этот раз совсем близко, в районе левого плеча присевшего на одно колено странника.
Он медленно направил пистолет в сторону голоса, но не поворачивая головы. Семен в свою очередь еще более энергично завозился с чем-то, и Густав не видел, что он там делает, но голосок все объяснил:
– Убери свое ружье, пожалуйста, я все вижу. Я не желаю вам вреда. Я хочу вас спасти.
– Кто ты, твою мать, такой? Клянусь Богом, я вышибу тебе мозги, если… если… если ты не скажешь, – прохрипел Семен.
– Я хочу вам помочь. Если вы будете сидеть, это плохо. Они позовут подмогу. Они зачистят территорию. Они не дадут вам уйти.
– Эти муты? – спросил Густав.
– Да. Я один из них, но я не желаю вам зла.
– Что? Что?! Ты – мут и хочешь, чтобы мы пошли за тобой?!
Если бы не спазмы в мышцах, скрутившие Семена, он бы закричал, задавая этот вопрос. Но у него получился лишь хрип. Густав выглянул из-за колонны: похоже, что к мутам подошло подкрепление – еще двое, и тоже с фонарем. Тот, что был с волнистым лицом, указал в сторону сдвоенных колонн, и к ним направились вновь прибывшие. У одного из них в руках была дальнобойная винтовка с коррективным прицелом. Он вскинул ее и посмотрел через прицел куда-то в сторону, но этого было достаточно, чтобы понять: дела у Густава и Семена плохи. Густав знал, что такие штуки видят в темноте, улавливают тепло и, что самое главное, корректируют захват и выпуск пули по мишени. Когда-то ему предлагали купить винтовку этой серии, но у него банально не хватило денег. А вот у мутов, судя по всему, хватило.
Да, муты оказались здесь явно не случайно. Поэтому необходимо было уносить отсюда ноги, и поскорее, приняв помощь маленького мута. Вверить свои жизни существу, которого они пока что в глаза не видели.
– Уводи нас отсюда, – решительно сказал Густав.
– Хорошо, – коротко сказал голосок. – Бегите за мной.
Странник хотел спросить, как им бежать за ним, если в кромешной темноте ничего не видно, но ответ на вопрос пришел сам собой. Их незримый спутник чем-то щелкнул, и в пятидесяти сантиметрах от пола вспыхнул маленький оранжевый огонек. Он был настолько маломощным, что высветил совсем небольшую площадь грубого зеленого материала, в который был облачен незнакомец.
Судя по всему, мут воспользовался лампочкой на солнечной батарее. И вот он включил ее и побежал.
Густав с Семеном последовали за ним, стараясь соблюдать тишину и конспирацию.
У Густава колотилось сердце, но не от нагрузки, а от давящей атмосферы. Только сейчас он понял, что находится черт-те пойми где, под землей, что было для чего даже хуже квартир или домов.
Квинтэссенция страхов, огромный гроб с червями. Ведь какая разница, где тебя хоронят – в крохотном ящике, в котором даже повернуться негде, или в помещении в несколько сотен квадратных метров? В любом случае исход малоприятен и мысль о нем вызывает стойкий рвотный рефлекс.
Но делать было нечего. Бежать, только бежать, что странник с успехом и делал. Пока не зажглись фонари. Они длинным гирляндами загорались на стенах и потолке по всему периметру помещения и сначала светили тускло, а затем все ярче и ярче. На лампах потрескивала старая паутина.
Густав понял, что это если не конец, то очень приближенная к нему ситуация. В темноте еще можно было надеяться хоть на что-то, но отныне… Густав испытал разочарование, когда смог разглядеть их неожиданного спасителя. Мут был небольшого роста, очень худой, с абсолютно безволосой головой, безгубым ртом и синяками под глазами. Он резко затормозил и повернулся к ним с глазами, до краев наполненными испугом.
А вот на Семена он произвел другое впечатление. Охотник расхохотался, не останавливаясь и еще продолжая бежать, держась за правый бок. Он смеялся, пальцем указывая на маленького мута, и пытался что-то сказать.
Странник вдруг заметил, что на полу нарисованы прерывистые линии и какие-то знаки, цифры, наверное оставшиеся от ушедшего мира.
К ним уже бежали муты с оружием. Сталкиваться с мутантами, которые вполне осознанно и умело ведут себя в боевых действиях, страннику еще не приходилось.
Внезапно маленький мут, вместо того чтобы бежать дальше, крикнул:
– Бой!
И хотя из-за его сорвавшегося на фальцет голоса это слово прозвучало как «бй!», странник все понял. И пока Семен все никак не мог справиться со своим хохотом, Густав высунулся из-за колонны и выстрелил. Ему потребовалась лишь секунда, чтобы понять, куда следует послать пулю.
Выстрел получился точным. Густав не знал, куда попала пуля, потому что тут же снова спрятался за колонну, но, судя по истошному визгу, кому-то из противников не повезло.
Маленький мут и Семен уселись рядом с ним, и он хотел им сказать, что бесконечно бой продолжаться не может, но тут раздался выстрел со стороны мутов. Пуля с оглушительным треском вошла в бетон и пробила колонну почти насквозь на уровне головы сидевшего Густава. Там, где она должна была выйти, вспучилась лаковая краска и разбежались трещины, как от зарождающегося вулкана. Густав с удивлением повернулся, чтобы воочию посмотреть на столь точный выстрел, как вдруг маленький мут крикнул:
– Падай!
Он бросился к страннику, схватил его за плечи и шею и притянул к земле. В этот момент раздался второй выстрел и из отмеченного первой пулей места вылетел кусок бетона размером с два кулака. Всех осыпало каменной крошкой, и, не сговариваясь, они вскочили и побежали.
– Они видят нас за колоннами, – выдохнул на бегу Густав.
– Каким образом?!
Семен бежал, придерживая тяжелый дробовик двумя руками, и поэтому не мог поспевать за несущимся во весь опор впереди них маленьким мутом. Густав, без труда догнав, решил остаться сзади и прикрывать обоих.
Он оглянулся. Трое мутов вышли из-за ряда двойных колонн, но среди них не было видно самого на данный момент страшного – с робовинтовкой. Эти муты, в отличие от своего маленького собрата, двигались медленнее, и на то имелся ряд причин физического характера. Странник по собственному опыту знал, что иногда муты выглядят совсем как люди, но внутри у них обязательно что-то сломано. Причем сломано от рождения.
В том, что маленький мут знал это помещение как свои шесть пальцев, Густав убедился, когда увидел, что они приближаются к той самой заветной двери. Она маячила справа, между колоннами, и до нее оставалось совсем ничего. Но преследователи снова открыли огонь. Так как они стреляли на бегу, а манера их передвижения не слишком способствовала меткости, то первые пули прошли мимо. Семен вскрикнул, втянув голову в плечи. Густав выстрелил назад, даже не целясь, наугад, и крикнул:
– Уходим направо!
Они практически синхронно убежали за колонну и вышли с другой стороны – сначала маленький мут, затем Семен, а потом и странник. Но тут раздался роковой выстрел. Густав по звуку понял, что это заговорила робовинтовка. И она нашла себе жертву – пуля прошла перед носом странника, обдув его горячим воздухом, и попала в плечо Семена. Его развернуло, как от сильного тычка, он упал, проехался на спине по бетонному полу, оставляя на нем кровавый след и трогательно прижав дробовик к груди. Густав машинально отметил искаженное болью лицо охотника и нелепую фигуру маленького мута. Тот бежал задом наперед, не останавливаясь, в отличие от Густава. Его лицо приняло умоляющее выражение, он как бы хотел сказать: «Извини, прости, мне очень жаль, что так вышло, но так уж вышло».
Все эти наблюдения отняли у странника даже не секунду, а меньше. Затем он остановился, развернулся и застрелил мута с робовинтовкой, не приняв, правда, в расчет возможности этого оружия.
Мут шел по диагонали, выцеливая людей через колонны. Дверь, к которой они стремились, была у него на виду, и при удачном стечении обстоятельств он смог бы застрелить сразу троих, если бы они, построившись гуськом, попытались вбежать в дверной проем.
Густав видел, как «Семенова» гильза уже практически падает на пол, а затвор вгоняет новый патрон в дуло умной винтовки. Сейчас он ощущал себя как в бреду, когда попадаешь в вязкое, прозрачное желе, в котором все движения твои неторопливы и медлительны, даже если прилагаешь усилия. Странник никогда еще не стрелял с таких больших расстояний, к тому же в полутьме, и никогда еще от его решения не зависело сразу несколько жизней, включая собственную. Но когда он вскинул руку и нажал на курок, было уже поздно решать что-то еще. Он только смог отпрыгнуть в сторону, потому что мут тоже выстрелил. Они стартовали одновременно – странник, пуля странника и пуля мута.
