– Дурень – ты, Гридасик, – качаю головой, поражаясь этой то ли скромности, то ли глупости. – Ну, хоть устроился?
– Ну, так… -усмехается он невесело. – Гружу, мету, подсобничаю. А больше нигде и не берут. Хотел в тренера, думал, раз Димка щас тут всем заведует, может, возьмет меня по блату. Все -таки, как никак, я – заслуженный мастер спорта СССР. Но… отказал, короче.
– Нашел к кому ходить. Диман своей собственной тени боится, а ты хочешь, чтоб тебя с судимостью к детям пустил.
– Да я же в жизни никогда…
– Родителям этого не объяснишь, – обрываю его возмущенный возглас и, хлопнув по плечу, резюмирую. – Ладно, Гридасик, не расстраивайся. Поехали выпьем за встречу, заодно перетрем кое-что. Есть у меня для тебя работенка. Ты вовремя очень, а то я, как раз, не мог надежного человека найти…
– Серёг, не пойми неправильно, но, если что-то незаконное, то сразу говорю, я – пас, своё отсидел, – в миг насторожившись, предупреждает он. Отказ дается ему нелегко – это видно, поэтому спешу успокоить.
– Не кипишуй. Ничего криминального. Мне надо, чтоб тебя к падчерице губернатора в охрану взяли. Они сейчас, как раз, весь штат сотрудников меняют, нужна свежая кровь.
– В смысле, к этому? К генералу? – ошарашенно уточняет Гридасик, видимо, даже не рассчитывая, что я ему что-то серьезное доверю.
– К нему самому, – подтверждаю, едва сдерживая улыбку и в то же время тяжелый вздох. Такой у Гридаса вид, словно я в нем не человека, которому под силу такая работа, увидел, а, как минимум, новую жизнь подарил.
Впрочем, возможно, так оно и есть. И от этого, если честно, холодок пробегает. Я ведь тоже из-за своей дурости мог спокойно загреметь в тюрягу молодняком и все просрать. Спасибо, что фартовый уродился.
Хотя интересно, нагнуло бы меня также? Сжимал бы сейчас шапку, пригибал бы голову перед более успешными товарищами?
Хочется, конечно, блатануть, мол, это чья угодно, но только не моя история. Однако, я достаточно видел в этой жизни и знаю, что она может прогнуть любого. Даже тогда, когда, казалось бы, ты покорил все Олимпы.
Поэтому, глядя на Гридасика, отчетливо понимаю, не время для депрясняков, соплей и уныния. Сейчас собраться надо и зубами рвать шакальё поганое.
Погруженный в свои мысли, переодеваюсь и везу Гридаса к Михалычу. Там никто нас вместе не спалит, а для моих планов это важно, да и нажраться можно от души, что мне позарез этим вечером нужно, иначе разорвет к х*ям.
По дороге обмозговываю идею насчет внедрения Гридасика в Настькину охрану. Я давно уже собирался приставить к ней своего человека, но все никак удобного случая не представлялось, да и человека надежного, с понятиями не было, а тут прямо двойная удача.
Настькина мамаша, поняв, что кто-то из прислуги помог дочери бежать, распустила весь штат и теперь тщательно подбирала новый. Хорошо, что я в свое время понял, что обслуживающий персонал – это не хухры- мухры, а очень важный винтик в системе безопасности. Практически все у меня были из дальних родственников и чем-то мне признательны. Конечно, это не избавляло от крыс, но все хоть не пальцем в небо, как сейчас приходилось Можайским.
Не скажу, что на все сто уверен в Гридасике. Проверю еще, пробью. Но на первый взгляд кажется очень удачным вариантом: без крысиных замашек, даже в «козлы» на зоне не пошел, а это о многом говорит. К тому же благодарен мне за мать, языком попусту не чешет, да и в форме хорошей. Приодеть, в божеский вид привести, документики подчистить и вуаля.
Так в конечном счете я и поступил, и дело выгорело – Гридасика взяли. Через неделю он мне позвонил и, наконец, сообщил долгожданную новость:
– Серёг, вернулись. Через полчаса повезу девушку в колледж.
Чем меня накрыло – сложно описать. Чувство, будто двести двадцать шарахнуло: тут тебе и радость, и злость, и возбуждение. В колледж я летел, как угорелый, кое-как дождавшись второго урока. Внутри все кипело, пенилось, словно горная река по весне, наполнившись водой с ледников, безбашенно неслась вперед, не обращая внимания ни на скалы, ни на берега.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Припарковавшись, неимоверным усилием воли взял свои эмоции под контроль и, нацепив на рожу невозмутимое выражение, вышел из машины.
Охрана наших деток торчала тут же – на парковке. В здание колледжа их не пускали. Там была своя служба безопасности, за которую мы платили бешеные деньги.
Первым делом, для приличия, зашел к куратору. Она тут же взяла меня в оборот и начала грузить. Еле отвязался.
Узнав в каком кабинете сейчас группа дочери, поспешил заглянуть к ней, надеясь, что Настька все поймет и выйдет ко мне во время пары. Однако, в аудитории ее не оказалось.
Перекинувшись с дочерью парой слов, обосновал свой визит вызовом куратора. Благо, Ларка состояла в каком -то комитете при этой элитной богадельне.
Когда прозвенел звонок, пошел на поиски моей неуловимой. И как только завернул за угол, увидел ее на лестничном пролете рядом с каким -то пацаненком.
Стоит, слегка прогнувшись, отчего задница едва не выглядывает из-под короткой, клетчатой юбчонки. В одной руке держит журнал, в другой – телефон, и набирая в нем что-то, кокетливо улыбается паскуда. А пацан пялится на ее ножищи, упакованные в тонюсенький, черный капрон и какие -то бл*дские гетры. Я тоже смотрю на этот наряд аля «студентка из порно» и просто зверею.
Значит, я месяц чуть ли башкой не бьюсь, ища выход. Не сплю, не жру, не трахаюсь, а ей, будто вообще похер: отдохнувшая, цветущая, глазками стреляет, звонит кому-то.
Не знаю, что бы я сделал в следующее мгновение, но тут у меня начинает звонить телефон. Настька резко оборачивается. Встречаемся взглядами и, как два завороженных придурка, смотрим друг на друга под пиликанье моего сотового.
Опомнившись, Настька прекращает звонить. Протараторив что-то пареньку, возвращает ему телефон и спешит ко мне. Правда, не дойдя нескольких шагов, замирает и смотрит. Нет, жрет своими зеленющими, горящими глазищами, разжигая внутри меня пожар похоти и чего-то настолько сильного, что я едва держу себя в руках. Хотя хочется схватить ее, впечатать в себя и никогда больше не отпускать.
– Я тебе сейчас звонила, – нарушает она напряженную тишину, а меня прямо бешенством накрывает. Звонила она…
– Правда что ли? – отзываюсь с издевательским смешком. – А месяц назад ты, бл*дь, до этого додуматься не могла?
Настька тяжело сглатывает и просит тихо:
– Не злись.
– Да я убью тебя паскуду! – обещаю вкрадчиво, чувствуя, как между нами накаляется воздух.
– Убей, – помедлив, вдруг выдыхает она и, облизнув губы, смотрит так, что у меня моментально встает член, и все пробки, нахрен, вышибает. Слышу ее участившееся дыхание, и перестаю соображать, зная, что она уже течет, что хочет не меньше моего.
– В подсобку веди или туалет, – распоряжаюсь хрипло. Но Настька, прикусив нижнюю губу, качает головой.
– Не сейчас.
– Сейчас!
– Мне нужно журнал отнести, препод ждет.
– Мне пох*й, кто там тебя ждет.
Она пытается сбежать, но я перехватываю ее за плечо и дергаю на себя, отчего ее с размаху впечатывает в мой корпус, и это подобно взрыву. Втягиваем с шумом воздух, смотрим друг другу в глаза и плывем, едва сдерживаясь, чтобы не начать трахаться прямо здесь.
– Либо веди, либо я тебя щас вы*бу возле этого окна, – цежу сквозь зубы и наклоняюсь, чтобы поцеловать.
– Ты с ума сошел?! Увидят, – отшатнувшись, шипит она и, словно по заказу, из-за поворота появляется какая-то преподша.
– Настя, ты почему не на уроке? Что происходит? – красноречиво смотрит она на мою руку, сжимающую Настькино плечо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Все в порядке, Дарья Вячеславовна, я уже иду, – натянуто улыбается Сластенка и спешит высвободиться из моего захвата.
– Иди, куда я тебе сказал, – требую едва слышно, она осторожно кивает и, что-то протараторив, летит к лестнице. Обернувшись, жестикулирует мне, что будет ждать внизу и скрывается за поворотом.
Я же на несколько минут застреваю с преподавателем литературы. Оказывается, она давно жаждет со мной увидеться и высказать, какую хамку-дочь я воспитал.
