Делегацию в аэропорту «Байкал» встретили руководители региона, рассадили по машинам, и через полтора часа она расселилась в самой фешенебельной гостинице города с тем же названием — «Байкал».
Фурсенюку достался четырёхкомнатный люкс, где по заверениям гостиничной обслуги останавливался «сам президент». После прибытия министр посетил ресторан гостиницы, затем направился на экскурсию по городу в сопровождении длинноногой красавицы из состава делегации, Метельского и двух чиновников краевой администрации. Чиновники на самом деле являлись агентами Кочевника, успешно проводившими политику Поводырей в крае, используя СМИ.
Разумеется, их машину сопровождала охрана: «Форд» ГИБДД с мигалками и джип «Мицубиси Паджеро». На сопровождении настоял Метельский, привыкший к пышным встречам и ВИП-обслуживанию. Глядя на его рыхлое лицо с презрительной складкой губ, Кочевник подумал, что пора менять заместителя. Он стал слишком увлекаться проявлениями вседозволенности и мог потерять бдительность. А поскольку он много знал, ценность его для «Триэн» была велика.
На мосту через Селенгу у впадения в неё реки Уды машина министра остановилась. Он вышел, облокотился на перила ограждения, рассматривая тронутый дыханием осени пейзаж.
С высоты моста были видны острова справа на середине Селенги, луга и леса слева, скопление окраинных домиков города на обоих берегах рек. Было свежо, но тепло, лучи солнца ласкали лицо, и Кочевник вдруг почувствовал острую ненависть к этим земным красотам. Он с удовольствием превратил бы Землю с её неимоверными ландшафтами в колонию, куда можно было бы прилетать в любой момент и делать здесь всё, что захочется.
— Маскер! — прошептала ему на ухо красавица-блондинка, она же — референт министра по науке и она же — рефаим.
Кочевник очнулся, включил маскер, набросивший на тело рептилоида голографический мираж человеческого тела. В последнее время он стал забываться, отвлекаться на ненужные детали и частично «вытаивать» из своего фантомного «одеяния», что могло ошарашить любого собеседника. Раньше этого не случалось, он мог внушить любой образ всем людям в радиусе полусотни метров. Теперь же изредка терял осторожность, в то время как полной «разгерметизации» допускать было нельзя, чтобы никто вокруг не заподозрил в нём нечеловека. Почему память вдруг перестала слушаться, он не анализировал, хотя должен был сделать это при первом же случае «забывчивости».
Начались же эти проявления расслабленности недавно, после инцидента с Феллером. Магистр погиб, русский экзор Волков удрал, найти его не удалось, но и этот беспрецедентный случай почему-то не заставил Кочевника принять какие-либо меры для расследования случившегося. Лишь намёк Владыки «на повышение» слегка насторожил, да и то не в той степени, какая требовалась для оценки происходящего.
— Маскер! — снова шепнула референт.
Шит! — выругался министр про себя, глянув на длинные зеленоватые пальцы, вцепившиеся в перила моста, заставил их стать человеческими. Неужели на него так повлиял факт предательства магистра? Или тут что-то другое?
— Едем.
Сели в машину.
— Рискуете, — неодобрительно проговорил Метельский, глотнув перед этим коньячку.
— Куда? — спросил водитель, которого министру дали вместе с прекрасным белым «Ауди Q8».
— Никого? — спросил Фурсенюк.
— Вокруг наши люди, — успокоил его замглавы администрации Леонид Цегер.
— В гостиницу, — приказал Эдмон Арбенович. — Рассказывайте, что тут у вас творится. Хотелось бы побывать на Байкале. Можете устроить экскурсию?
— Завтра у вас пять встреч, — напомнил Метельский. — В Бурятском научном центре, в газете «Информполис», в телекомпании «Ариг Ус».
— Ну? — посмотрел Фурсенюк на Цегера.
Тот нервно пригладил редкие волосы на макушке.
— Болтают о найденном в глубинах озера городе.
— Что значит — болтают?
— Информация засекречена, просочились слухи о якобы городе.
— И у вас нет никаких точных сведений о находке? — осведомился неприятным тоном Фурсенюк.
Чиновники переглянулись.
— Нас не допускают к месту спуска «Миров», — сказал Цегер виновато. — Процесс взяли под контроль федералы.
— Очень смешно. Значит, если мне захочется побывать на борту баржи, с которой спускают «Миры», меня не пустят?
— Это не баржа, спецкорабль «Метрополия».
— Какая разница?
— Мы можем запросить местный отдел ФСБ...
— Так сделайте это! Повторяю вопрос: сегодня мы успеем съездить на побережье Байкала?
— Съездить не успеем, дороги плохие, разве что слетать.
— В таком случае организуйте мне экскурсию, используйте все наши ресурсы. И вот ещё что: найдите мне парочку цвикки.
Метельский и чиновники посмотрели на министра с одинаковым недоумением. Он усмехнулся.
— Наши противники называют их кодирантами.
— Слушаюсь, Эдмон Арбенович, — пробормотал Цегер. — Думаю, через час всё будет готово.
В гостинице министр действительно провёл всего один час, запретив кому-либо из сопровождающих заходить к нему в номер, кроме референта. Он не говорил с ней о делах, он просто расслабился, а потом полежал в ванной, то погружаясь в воду целиком, то высовывая голову.
В два часа дня позвонил Цегер:
— Всё готово, Эдмон Арбенович, вертолёт ждёт нас на окраине Улан-Удэ. Будете обедать?
— После экскурсии. Кто обеспечивает полёт?
— Абраимов.
Генерал Абраимов был не только начальником УВД Бурятии, но и эмиссаром Кочевника по Сибири. Ему можно было доверять.
— Поехали, — вызвал заместителя Фурсенюк.
В холле к ним было сунулись журналисты, прознавшие о визите министра, но Фурсенюк не снизошёл до интервью.
— Вечером, — пообещал он.
— Зачем вам цвикки? — подошёл к нему Метельский, изрядно набравшийся алкоголя.
— Не догадываетесь, Леопольд Иосифович? Я, кстати, приказывал вам не пить.
— Прошу прощения, я трезв как стёклышко.
— Цвикки нам понадобятся для нейтрализации ситуации на Байкале.
— Каким образом?
— Пока не знаю.
— Легче закодировать новых исполнителей, уже ставших своими на их базе.
Кочевник хотел оборвать заместителя, потом подумал, что он прав.
— На месте решим.
Вертолёт — новенький «Ми-34С1», словно только что сошедший со стапелей авиазавода, ждал министра на лётном поле местного аэроклуба. Из салона на поле тяжело спрыгнул мордастый Абраимов в генеральской форме. По причине непривычно тёплого дня френч на нём был расстёгнут, галстук сдвинут набок. Правда, увидев министра, он поправил галстук, застегнулся.
— Эдмон Арбенович.
— Расслабьтесь, Гулуун Асагович, я же не министр внутренних дел. Садитесь, доложите обстановку в полёте.
Компания заняла места в кабине вертолёта. «Ми-34» зашелестел лопастями винтов, взлетел.
— Я договорился с федералами, — начал Абраимов, бурят по национальности. — Нас проведут над Байкалом в месте погружения «Мира».
— Что им известно?
— Пирамиды найдены в районе Подсолнуха.
— Где? — удивился Фурсенюк.
— Это грязевой вулкан на дне озера, назвали Подсолнухом. Там довольно глубоко, больше километра.
— Оставьте эти подробности.
Вертолёт поднялся над городом.
Столица Бурятии легла под ним резным узором рукотворных «сопок» с красным оттенком, как бы оправдывая название города. Фурсенюк знал, что Улан-Удэ переводится с бурятского как Красная Уда. Знал он, что основан город был в тысяча шестьсот шестьдесят шестом году как казачье зимовье, двенадцатью годами позже стал известен как острог, форпост продвижения казаков на восток, и лишь в советские времена стал столицей Бурятской автономии.
— Красиво, — кивнул на иллюминатор Абраимов.
— Не отвлекайтесь, — оборвал его Фурсенюк, гадая, с чего это эмиссара потянуло на эмоциональные оценки.
— Завтра на судне собираются менять спусковую группу, — откинулся на спинку кресла генерал. — В том числе пилота.
— А вот это уже интересно, — поднял брови министр. — Мы сможем послать на «Мир» своего человека?
— Своего нет, но.
— Запрограммируем штатного члена экипажа, — перебил начальника УВД Цегер.
— Отличная мысль! Успеете?
— Постараемся.
— Постарайтесь, господа, при положительном исходе замысла вас ждёт поощрение.
Вертолёт пролетел над небольшим населённым пунктом («Ильинка», — сказал кто-то
из группы сопровождения), потом над невысокой горой («Коврига», — прозвучал тот же голос), и впереди показалась голубовато-туманная полоса Байкала.
Выборг встретил гостей моросящим дождём. Пришлось доставать куртки и зонтик.
— Я на пару часов отъеду, — сказал Ылтыын, — потом позвоню. А вы пока устраивайтесь. Родители не выгонят?
— Куда? — засмеялась Юна. — Они у меня хорошие, правильные, поймут. К тому же мы долго не задержимся у них, да, Рома? — Девушка заглянула в глаза экстрасенса.
