У Рольфа даже руки опустились. Он сел на пригорок, кипя от злости, но тут же вспомнил подходящее к случаю изречение Сая Силванна: «Ещё не значит, что человек дурак, если он в твои игры не играет!»
— Ван, у вас с собой есть книга? — спросил Рольф, поразмыслив.
— Да. Вергилий.
— Почитайте мне первую страницу.
Ван послушно начал читать, держа книгу у самого носа.
— А вы вот так попробуйте! — Рольф отобрал у него книгу и поставил её перед ним на расстоянии руки.
— Не могу! Я и страницу еле различаю. Так, белое пятно.
— А вон там гагару видите?
— Длинная тёмная полоса в воде вон там?
— Да нет. Это коряга рядом с берегом, — засмеялся Рольф. — А до гагары с полмили будет.
— Нет. Я ничего там не вижу. Только туман плавает.
— Так я и думал! И нечего вам стрелять оленей, пока не обзаведётесь очками. Соображением вы не обижены, но вот охотничьего зрения у вас нет. Посидите тут, а я погляжу, может, мне повезёт.
Рольф растворился в лесу. Через двадцать минут Ван услышал выстрел, а затем появился и Рольф, волоча тушу оленя-двухлетки. Домой они вернулись, когда ещё не совсем стемнело. Куонеб скользнул взглядом по их лицам, когда они проходили мимо, придерживая на плечах шест, к которому был привязан небольшой олень. Оба постарались придать себе непроницаемый вид. Но индейца им провести не удалось, хотя произнёс он только испепеляющее «хм!».
63. Вана признают своим
«Когда всё кажется черней некуда, это верный признак, что к тебе придёт удача!» И Ван Кортленд делом доказал, что старик Силванн не ошибался.
Месяц Осыпающихся Листьев, октябрь, был на исходе, и Вану пора было возвращаться в Олбени, чтобы охотники, сопроводив его туда, успели добраться назад, пока лёд не скуёт реки. Молодой адвокат поразительно окреп и похорошел. На загорелом лице играл румянец, он забыл вкус лекарств и прибавил в весе двадцать пять фунтов. Он научился разводить костры, грести в каноэ, бесшумно передвигаться по лесу. Его учёные разговоры завоевали уважение Рольфа, а умение петь чуть-чуть смягчило Куонеба. Но подстрелить оленя ему по-прежнему не удавалось.
— Вернётесь в будущем году с хорошими очками, и всё будет отлично, — утешал его Рольф, и ему оставалось довольствоваться лишь этой надеждой.
Бушевавший три дня ураган повалил столько деревьев, что охотники решили спуститься по речке к Орлиному Гнезду и наперёд расчистить русло.
Предосторожность оказалась не лишней: до Орлиного Гнезда они добрались только после того, как перерубили двадцать пять стволов. Зато, повернув назад, они быстро поплыли по спокойной, ничем не перегороженной речке. Когда они обогнули последний мысок, впереди в воде возник какой-то тёмный великан. Загривок Скукума вздыбился.
— Лось! — шепнул Куонеб. — Стреляй быстрей!
Ружьё было в руках только у Вана. Лесной гигант секунду смотрел на них, широко раскрыв глаза, ноздри и уши, потом вскинул рога-лопаты и ринулся к берегу. Ван выстрелил, и лось рухнул среди кувшинок. Рольф со Скукумом принялись испускать торжествующие вопли, мало подобающие бывалым охотникам.
Но тут гигант вскочил и уже почти выбрался на откос, когда его свалила вторая пуля Вана. Но тоже лишь на несколько секунд. Он поднялся и скрылся за деревьями. Куонеб погнал каноэ к берегу.
Из кустов донёсся рыдающий вздох, потом ещё один и ещё. Куонеб улыбнулся и кивнул. Рольф схватил своё ружьё, а Скукум тем временем успел исчезнуть в кустах, откуда почти тотчас донёсся его боевой клич.
Ван с Рольфом, держа ружья наготове, побежали на звук, но Куонеб предостерегающе крикнул:
— Не торопитесь! Может, он вас ждёт!
— Тогда одному из нас конец, — со смехом отозвался Рольф, кое-что слышавший о повадках лосей.
Укрывшись за деревьями, они выждали, пока Ван не перезарядил двустволку, а потом очень осторожно пошли вперёд. Рыдающие вздохи не затихали. Скукум надрывался в густых кустах, и, повернув туда, они увидели, что лесной великан лежит, растянувшись на земле, и хрипит, мучительно приподнимая голову.
Куонеб выстрелил ему в ухо, и трагедия кончилась.
Теперь общее внимание сосредоточилось на Ван Кортленде. Он пошатнулся, еле устоял на ногах, побелел, как мел, и, чтобы не упасть, сел на поваленный ствол. Уткнув лицо в ладони, он содрогался всем телом.
Куонеб с Рольфом молчали. Они знали, что лишь огромным усилием воли молодой адвокат удерживается от того, чтобы не разрыдаться вслух.
Только на следующий день Куонеб сказал:
— С некоторыми это бывает после, а с другими — до, вот как с тобой, Рольф. А со мной это случилось, когда я добыл моего первого бурундука в тот день, когда украл снадобье моего отца.
А пока им предстояла работа на несколько часов: снять шкуру, разделать тушу и доставить мясо в хижину. К счастью, до неё было рукой подать. Приключение это принесло чудесную перемену: Куонеб два раза заговаривал с Ван Кортлендом, пока тот наравне с ними свежевал своего лося, а вечером, когда они сидели у костра, Скукум встал, потянулся, зевнул, обошёл костёр, сунул нос в руку Вана, лизнул ему ладонь и лёг возле него. Ван обменялся с Рольфом весёлым взглядом.
— Ну, всё в порядке. Теперь можете гладить Скукума, не опасаясь остаться без пальца. Он вас признал. Теперь вы у нас свой.
А Куонеб следил за происходящим, посверкивая белозубой улыбкой.
64. Обед у губернатора
Может ли солнце взойти ослепительней после чёрной ночи отчаяния? Не просто олень, но самый крупный из оленей! Причём ни Рольфу, ни Куонебу ещё не доводилось свалить лося! Шкуру они обработали, и со временем из неё была сшита куртка для гордого охотника, рогатую голову тщательно упаковали, а в Олбени её набил чучельщик, так что ею любовались и внуки и правнуки Кортленда. Последние счастливые дни пролетели как минута, и пышущий здоровьем, загорелый молодой адвокат занял место в каноэ. В Олбени задерживаться они не собирались, груза с ними почти не было, и в три весла («В два с половиной!» — поправлял Ван) они пронеслись вниз по речке Джесепа за какие-то два часа, а на ночлег устроились в тридцати пяти милях от хижины. На следующий день они почти достигли устья Скруна, а на исходе недели обогнули мыс и увидели Олбени.
Как заколотилось сердце Вана! Как он ликовал, что возвращается домой совсем здоровый, укрепивший свои силы во всех отношениях! С берега их заметили. Они увидели, как мальчишки помчались к дому губернатора. Ухнула пушка, на Капитолии подняли флаг, зазвонили колокола, люди со всех сторон сбегались к пристани, где уже собралась порядочная толпа.
— Вон отец, и мама тоже! — крикнул Ван, размахивая шляпой. — Ура!
Толпа подхватила его крик. Бом-бом-бом! — гудели колокола, и Скукум на носу каноэ отвечал им с честью.
Каноэ вытащили на берег, Ван обнял мать.
— Сынок, сыночек! Как ты хорошо выглядишь! — восклицала она. — Но почему ты не писал? Но слава Богу, ты вернулся! Как ты поздоровел! Сразу видно, что ипепекуану и оподельдок ты принимал аккуратно! Ипепекуана так хорошо помогает…
Рольфу с Куонебом был оказан самый радушный приём. Губернатор пожал им руки. И тут же раздался дружеский голос:
— А, малый, вот и ты! Подрос немножко, а так всё такой же.
Рольф обернулся и увидел долговязую, костлявую фигуру и добродушное лицо под шапкой седеющих волос. Сай Силванн! И тут же с удовольствием услышал, как кто-то назвал их старого знакомца «сенатор».
— Ага! — подтвердил Сай. — Бывает, что и на выборах большой промашки не делают. Повезло Олбени, а?
— Хо! — сказал Куонеб и потряс руку сенатора, но Скукум посмотрел на них с недоумением и грустью.
— Не забудьте, — сказал губернатор, обращаясь к Куонебу, Рольфу и сенатору, — мы ждём вас к обеду. В семь часов.
Тут Рольф пришёл в ужас. Обед! Манеры! Светские обычаи! Он поспешно отвёл Вана в сторону.
— Боюсь, у меня одежда неподходящая… И я не знаю, как себя вести.
— Это я вам покажу. Надо хорошенько умыться и побриться. А одежда не так уж и важна, была бы чистой. Придите точно к семи, и помните: все вам будут рады. Ну а всякие светские штучки — следите за мной и делайте то же.
И вот в семь часов по ступеням губернаторской резиденции среди других гостей поднялись высокий, стройный юноша, невозмутимо-спокойный индеец и золотистый пёс с острыми настороженными ушами.
Молодой адвокат, окружённый друзьями, на всякий случай ждал их у дверей. Высокий, румяный, он выглядел настоящим красавцем в щеголеватом мундире капитана американской армии. Как всё это было не похоже на уединение хижины над лесным озером!
Дворецкого, который попробовал было увести Скукума, от увечья спасло только своевременное вмешательство Куонеба и Вана, и, когда гости сели за стол, сей неукротимый четвероногий сын лесов устроился под стулом Куонеба и порыкивал всякий раз, когда обтянутая шёлковым чулком нога лакея переступала невидимую границу.
