так клёво! На девять месяцев она только моя. Потом же делиться придётся. А когда откормишь молоком, они снова уменьшатся или останутся?
– Какой ты любопытный.
– Мне ж интересно, я ж с беременяшками ещё никогда не спал.
– Это должно было звучать как лесть?
– Конечно. Видишь, какая ты охрененная? В тебя и кончить не жалко.
– Нечаев, блин, тут же люди, ― не вижу, но знаю, что Демидова опять краснеет.
– Ваще пофиг.
– Да ладно вам, ― откликается ещё одна овуляшка-беременяшка с соседнего дивана. ― Я бы тоже не отказалась, чтоб мой муж был таким милым, но от него не дождёшься.
– Я милый, эт да, ― стискиваю тонкую талию ещё крепче.
– Дурила ты милая, ― ласково гладят меня по голове с тяжким вздохом.
– Нечаев, бумаги готовы. Распишитесь, ― зовут меня со стойки регистрации женской консультации, в которой мы, собственно, и торчим битый час.
Иду, но прежде чем оставить закорючки, въедливо читаю увесистый контракт на оказание медуслуг.
– Палата одиночная? Я смогу навещать роженицу? Роды совместные? Меня пустят?
– Да, да, да и да. Всё как просили.
– Съёмка разрешена?
– Разрешена.
– Отлично, ― если уж я выкладываю нехилую сумму, то не хочу, чтоб меня потом попросили.
– Только попробуй роды выложить в сеть, убью, ― Паулина тут как тут. Не сопротивляется, хотя по началу пыталась отговорить от платного ведения беременности. Обойдётся. Пускай её облизывают и тщательно осматривают, чтоб не дай бог чего упустить.
– Не переживай. Это будет хоумвидео. Уберём в ту же папочку с пометкой 18+, где и остальные.
Что, опять шутка неудачная? Медсестра на регистратуре зеньки только что не вылупила, а Демидова неистово фейспалмит[50]. Ладно-ладно, гоню, конечно. Нет у нач никакого хоумвидео. Пока что. Но я в процессе уговоров.
– Ещё здесь распишитесь, ― очередная порция бумажек подсовывается. Ещё тепленькие после принтера. ― Всё. Вот чеки, договор, и регистрационная карточка. Восьмой кабинет.
– Спасибо, ― чешу за Пулей, но меня строго тормозят на пороге. ― Посиди тут, ладно?
– В смысле? Я ж хочу посмотреть.
– Тим.
Уу, стальные нотки пошли.
– Ладно, ладно. Кофейку бахну тогда. Ты справку только запроси. Чтоб с печатью.
– Зачем?
– Надо! Маман порадуем.
Снова тяжкий вздох.
– Надо так надо.
– Надо, надо, ― отпускаю её в кабинет, а сам топчусь у кофейного аппарата, от скуки разглядывая плакаты на стене со строением женской матки. Жесть. Некоторых вещей правда лучше не знать.
– Извините, ― о, а вот и та девчонка, что нам поддакивала. ― Я на вас подписана. Можно сфотографироваться?
– Конечно, можно, ― отказывать невежливо, это цена популярности. В магазин лишний раз не сходишь, обязательно приметят. А там толпа соберётся уже по стадному инстинкту. Типа, раз фоткаются, значит, кто-то известный.
Так и тут. За одной прибежала с другого конца коридора ещё одна девчуля. За ней подружка. Хорошо, хоть в коммерческом корпусе народу немного, а если бы мы сидели в общем?
В этом плане в деревне было удивительно легко. Там наши физиономии буквально по баклажану. Одни слишком юны, чтобы знать кто мы, другие слишком стары, чтоб в принципе просить автографы. Нашего же поколения, тех, кто в теме: раз, два и обчёлся. И то, те единицы вытребовали всё, что хотели ещё в первые дни, и дальше уже не лезли.
Пуля надолго не задерживается. К тому моменту уже освобождаюсь, но замечаю, как меня тайком снимают. Блин, ну всё. К вечеру новость о беременности уже будет не новость. По ходу надо работать на опережение. Или под дураков косить, чтоб интерес раскалить. Кстати, это мысль. Надо обдумать.
– Чё, всё?
– А ты думал? Там делов на несколько минут. Дольше дорога занимает. Не накатаемся.
– Ничего. Зато роддом один из лучших.
– Меня рожали в самом обычном госроддоме. Вроде ничего получилось.
– Раньше и в поле рожали, предлагаешь возобновить традиции?
– Не ехидничай.
– А ты не возмущайся. Тебе какая разница: где? Всё равно я возить буду. Справку взяла?
– Взяла, взяла.
– Тогда дальше поехали. У нас с тобой сегодня насыщенный график.
– Куда?
– Сюрприз.
Сюрприз так сюрприз, хотя не скажу, что Паулина сильно удивляется, когда мы тормозим возле главного входа московского ЗАГСа. Полагаю, она ожидала нечто подобное. Я что, становлюсь таким предсказуемым? Не, ну так не интересно.
– Сюрприз не удался, да?
– Очень даже удался. Только вот ты уверен, что хочешь этого? ― задумчиво пожёвывая губу, спрашивает Пуля.
– Ещё как.
– И не пожалеешь?
– Вопрос с подвохом. Я уже говорил: откуда я знаю, что будет через год, два, десять лет? Я люблю тебя сейчас, я хочу на тебе жениться сейчас. Какое мне дело, что будет потом?
– Тебе для этого нужна была справка?
– Ага. Она ускорит процесс, не придётся месяц ждать одобрения.
– А сколько придётся?
– Не знаю, но меньше. Если повезёт, через пару недель я тебя окольцую.
Паулина смотрит на меня. Долго, неоднозначно. Знать бы, о чём думает.
– Дай угадаю, тихо мы не распишемся?
– Очень тихо и в очень узком семейном кругу. Но отпразднуем трижды.
– Это как?
– Первый раз официально в хаусе замутим церемонию. Второй раз у тебя, закутим всей деревней. Если хочешь. Третий ― устроим вечеринку ради рилсов. Созовём всю попсовую богему, пускай детские шмотки и игрушки дарят.
– Даже если не хочу, дома тоже придётся проставляться, ― усмехается она почти что побеждено. ― Иначе не
