Всю свою жизнь она заботилась о нем. А когда умер отец, позволила ему стать президентом компании. Это дорого ей обошлось. Она не только попридержала собственные амбиции, освободив ему дорогу, но и пожертвовала многообещающим романом, потому что Нэт Риджуэй, заместитель отца, подал в отставку, когда компанию возглавил Питер. Вышло ли бы что-нибудь путное из этого романа, никто никогда не узнает, потому что Нэт нашел себе новую подругу.
Друг и адвокат Нэнси, Мак Макбрайд, советовал ей не допускать избрания Питера президентом, но она не последовала его совету и пошла наперекор собственным интересам, хотя знала – знали это и другие, – что брату далеко до отца. Вспомнив обо всем, что она сделала для Питера, а он ей только лгал и пытался ее обмануть, Нэнси еле удержалась, чтобы не расплакаться от обиды и возмущения.
Ей не терпелось найти его, встать лицом к лицу и посмотреть ему в глаза. Нэнси было интересно, как он себя поведет, что скажет.
И еще ей не терпелось вступить в бой. То, что она догнала Питера, только лишь первый шаг. Ей нужно попасть на самолет. Может быть, это будет совсем просто, но если все места в «Клипере» окажутся заняты, она попытается с кем-нибудь договориться и выкупить билет, или очаровать капитана, или же проникнуть на самолет, дав взятку. Затем, когда она попадет в Бостон, ей придется убедить миноритарных акционеров, то есть тетушку Тилли и старого отцовского адвоката Дэнни Райли, чтобы они не продавали свою долю акций Нэту Риджуэю. Она была уверена, что сумеет этого добиться, но Питер не сдастся без борьбы, да и Нэт – крепкий орешек.
Мервин посадил самолет на сельскую дорогу неподалеку от маленькой деревушки. С несвойственной ему любезностью он помог Нэнси вылезти из кабины и покинуть самолет. Ступив второй раз на ирландскую землю, она подумала об отце, который хотя и говорил постоянно о родине предков, так ни разу на ней и не побывал. Это навевало печальные мысли. Он был бы рад узнать, что его дети съездили в Ирландию. Но если бы отец узнал, что компания, которую он создал, вот-вот будет уничтожена его собственным сыном, папу хватил бы удар. Хорошо, что он до этого не дожил.
Мервин привязал самолет, вбив металлический крюк в землю. Нэнси была довольна, что на этой птичке ей больше не придется летать. Хоть и хорошенькая, но она Нэнси едва не убила. Ее до сих пор бросало в дрожь при мысли о скале, столкновения с которой они едва избежали. Теперь в маленький самолет она никогда больше не сядет.
Они быстро дошли до деревни, следуя за груженной картофелем подводой. Нэнси чувствовала, что Мервин тоже испытывает смешанные чувства торжества и тревоги. Как и она, Мервин пережил обман и предательство и не хотел с этим смириться; как и Нэнси, он испытывал удовлетворение от того, что ему удалось порушить расчеты тех, кто хотел его обмануть. Но для обоих настоящее испытание было еще впереди.
На середине единственной улицы Фойнеса они встретили группу хорошо одетых людей, которые наверняка являлись пассажирами «Клипера». Выглядели эти люди так, будто попали не на ту съемочную площадку киностудии. Мервин приблизился к ним и спросил:
– Я ищу миссис Диану Лавзи, она должна быть среди пассажиров «Клипера».
– Вы не ошиблись, – ответила одна из женщин, в которой Нэнси узнала кинозвезду Лулу Белл. Что-то в ее тоне говорило о том, что миссис Лавзи ей не слишком по душе. И Нэнси снова попыталась представить, как выглядит жена Мервина. Лулу Белл между тем продолжала: – Миссис Лавзи и ее… друг?.. зашли в один из баров на этой улице.
– А вы не скажете, где мне найти билетную кассу? – спросила Нэнси.
– Если мне когда-нибудь предложат роль гида, то не нужно будет репетировать! – воскликнула Лулу, и ее спутники расхохотались. – Аэровокзал находится в дальнем конце улицы, за железнодорожной станцией, прямо напротив порта.
Нэнси поблагодарила ее и направилась в указанном направлении. Мервин уже шагал впереди, и ей пришлось его догонять. Однако он внезапно остановился, увидев двух идущих по улице мужчин, поглощенных разговором друг с другом. Нэнси посмотрела на них с любопытством: ей было интересно, чем они привлекли внимание Мервина. Один, седовласый в черном дорогом костюме с серой жилеткой, по виду явно пассажир «Клипера». Другой – пугало, а не мужчина, худой и высокий, с очень коротко подстриженными волосами, отчего выглядел почти лысым, и с таким выражением лица, будто только что очнулся после кошмарного сна. Мервин подошел к пугалу и спросил:
– Вы ведь профессор Хартманн?
Реакция мужчины на этот вопрос была поразительной. Он буквально подпрыгнул на месте и, точно защищаясь, выставил перед собой руки.
– Не беспокойся, Карл, – успокоил его спутник.
– Сочту за честь пожать вам руку, – сказал Мервин.
Хотя Хартманн все еще выглядел напуганным, но пожал руку Мервина.
Поведение Лавзи поразило Нэнси. Она была уверена, что на свете нет такого человека, превосходство которого над собой Мервин бы признал, но сейчас он вел себя как школьник, уговаривающий бейсбольную звезду дать ему автограф.
– Я очень рад, что вам удалось выбраться, – продолжал Мервин. – Когда вы исчезли, мы боялись, что случилось самое худшее. Разрешите представиться, Мервин Лавзи.
– Это мой друг барон Габон, он помог мне бежать, – пояснил Хартманн.
Мервин поздоровался с Габоном и сказал:
– Не буду вам больше мешать. Счастливого вам пути, джентльмены.
Наверное, этот Хартманн представляет собой нечто особенное, подумала Нэнси, если ему удалось хотя бы на минуту отвлечь Мервина от преследования жены. Когда они снова зашагали по улице, она спросила:
– Кто это такой?
– Профессор Карл Хартманн – величайший физик в мире. Он работал над расщеплением атома. У него начались неприятности с нацистами в связи с его политическими взглядами, и все подумали, что его уже нет в живых.
– Откуда вы о нем знаете?
– В университете я изучал физику. Думал стать ученым, но мне не хватило терпения. Однако я до сих пор слежу за новостями науки. Дело в том, что за последние десять лет в этой области сделаны поразительные открытия.
– Например?
– Есть такая австрийка – она тоже была вынуждена бежать из Германии от нацистов, – ее зовут Лизе Майтнер[4], она работает в Копенгагене. Так вот, ей удалось расщепить атом урана на два маленьких атома – бария и криптона.
– Я думала, что атом неделим.
– Все так думали до недавнего времени. И вот что поразительно: при расщеплении происходит сильнейший взрыв, потому-то этим сразу же заинтересовались военные. Если удастся контролировать процесс деления, они смогут получить самую разрушительную бомбу, когда-либо известную людям.
Нэнси бросила взгляд через плечо на жалкую фигуру запуганного человека с горящими глазами. Самая разрушительная бомба в истории, сказала она себе, поежившись.
– Удивительно, что ему позволяют разгуливать без всякой охраны, – сказала Нэнси.
– Не уверен, что это так. Видите этого человека?
Следуя за взглядом Мервина, Нэнси оглядела улицу. Еще один пассажир «Клипера» гулял как бы сам по себе – высокий крупный мужчина в котелке и сером костюме с темно-красной жилеткой.
– Вы думаете, это его телохранитель?
– Мне этот человек напоминает полицейского. Хартманн может быть в неведении, но у него есть ангел-хранитель в ботинках сорок пятого размера.
Нэнси и не подозревала, что Мервин настолько наблюдателен.
– А это, наверное, тот самый бар, – сказал Лавзи, в мгновение ока перейдя с космических тем на житейские. Он остановился у двери.
– Удачи вам, – сказала Нэнси. Сказала вполне искренне, потому что ей, несмотря ни на что, этот человек начинал нравиться.
Он улыбнулся:
– Спасибо. Желаю и вам удачи.
Он вошел в бар, а Нэнси двинулась дальше по улице.
В ее дальнем конце напротив порта показалось увитое плющом здание, самое большое в деревне. Внутри Нэнси нашла временную конторку, за которой сидел молодой красавчик в форме компании «Пан-Американ». Он оглядел ее довольно нагловато, хотя был лет на пятнадцать младше.
– Я хотела бы купить билет до Нью-Йорка, – сказала она.
Он был удивлен и заинтригован.
– Что вы говорите! Обычно мы билеты здесь не продаем – у нас их просто нет.
Его ответ не показался ей достаточно серьезным. Она улыбнулась: улыбка всегда помогает преодолевать бюрократические препоны.
– Билет – это всего лишь клочок бумаги. Я заплачу, и вы просто пропустите меня в самолет.
Он усмехнулся, и Нэнси показалось, что красавчик не может ей не помочь.
– Вы правы, – сказал он. – Но дело в том, что в самолете нет свободных мест.
– Черт возьми! – процедила она еле слышно. Это был крах. Неужели она зазря затеяла всю эту погоню? Но Нэнси вовсе не была готова сложить оружие, никоим образом. – Что-то должно найтись, – сказала она. – Мне не нужно спальное место. Могу спать, сидя в кресле. Скажем, в одном из кресел, предназначенных для команды.
