смел им перечить. Более того, он и сам поверил, что лучше бы не рождался. Мать годами предавалась горю и бесконечной работе на ферме, от чего отупела и оглохла к чувствам детей. Наполовину сироты не сильно страдали от материнской отрешённости, так как их поминутно запрягали в работу. Так что Ричард с самого детства считался предоставленным самому себе по причине слабости: он часами гулял по деревне, где природа давала пищу для жадного ума. – Когда-нибудь я вырасту и стану егерем (художником, конюхом). – Мечтал он, лежа спиной на колючей траве, которую щипала рядом прогуливающая корова из нехитрых владений деда. Однако после окончания с горем пополам единственной школы, Ричард оказался в тупике: он не знал куда идти. Лишних денег, чтобы продолжать учёбу, не водилось, да и не было в этом особой нужды. Вдобавок ни ума ни талантов. О том, чтобы остаться – не могло быть и речи. Нью-Йорк встретил его, парня лет 18 с пятью долларами в кармане и небольшим чемоданом, промозглым серым небом и сумасшедшей суетой. Последнее его особенно ввело в ступор. Комкая в кармане адрес какого-то дяди со стороны отца и мамино письмо к нему же, он таращился на все: множество машин, бегущие куда-то люди, ужасающие высокие строения. Не удивительно, что поиск родственника занял у него целый день. Блуждая то тут, то там, Ричард изрядно нервничал. Именно тогда он ясно понял, что в целом здесь его не ждут. И радушие незнакомого родственника, прочитавшего письмо, написанное малограмотной матерью, стало ценной наградой для парня, оказавшегося в предельно сложных для него условиях. Дядя, будучи холостяком, предоставил ему жилье с регулярным питанием в обмен на общение. Далее дядя через несколько дней поспособствовал тому, чтобы Ричард получил работу младшего клерка. Для ничего не умеющего парня полученная должность казалась манной небесной. Так он и просиживал штаны, получая гроши, целых десять лет. Потом грянули трудные времена: в мире вовсю царил военный хаос, куда вновь вмешались и Штаты. Хоть его и не призвали на службу, но внезапно умирает добродушный родственник. Дядина смерть принесла Ричарду лишение работы и жилья. Благо, была припрятана заначка, на что он и жил, перебиваясь без работы. Потом дело дошло до азартных игр, где чаще случались проигрыши. Это означало, что росли долги, которые рано или поздно придётся отдавать. Пришлось вновь подумать о том, чтобы пойти работать. И сын последовал по стопам отца: Ричард стал коммивояжёром. Эту работу он ненавидел. Ему не нравилось стучаться к людям, которые могли его не ждать, навязываться к ним, расписываться в достоинствах того или иного товара. Хуже работы для человека, который не привык блистать красноречием, нельзя было придумать. Если бы существовала премия «Худший коммивояжёр», то его однозначно стоило ею отметить. Чаще его преследовали неудачи на этом поприще. Но выбирать не приходится. И вот вчера случился неожиданный поворот в его унылой жизни: он получил от прохожего после изнурительного рабочего дня записку с незнакомым адресом. Ничего не понимая, Ричард зачем-то пошёл туда. Место представляло собой новый торговый центр. В холле к нему сразу же подошёл человек в макинтоше и надвинутой на глаза шляпе. – Сейчас вы должны выйти на проспект, и повернуть налево. Пройти два квартала, и войдите в магазин хозяйственных товаров. И вновь любопытство задвигало Ричардом. В том магазине к нему вновь подошёл уже другой мужчина, но одетый аналогично предшественнику. Так повторилось раз пять. И вот Ричард оказался на двадцатом этаже у указанной двери. – Вы за мной следите? – настойчивый тон в голосе женщины подкреплялся крепкой хваткой в правое плечо задумавшегося Ричарда. Повернув голову, он признал в ней ту, которую требовалось убрать. Нервная дрожь пробежала по его телу, а язык предательски парализовало. Изо рта вылетали лишь басистые мычания. – Отвечайте сейчас же! – обладательница внешности неприступных дам начинала терять самообладание. Казалось, она пребывала в шаговой дистанции от того, чтобы закричать. – Нет, вам показалось. – Ричард едва пробормотав, тут же допил остатки бренди. Врать ему не нравилось, ведь он и в самом деле устраивает слежку за ней. Длилось это почти неделю. Начало было положено на следующий день после заключения сделки. К счастью, наниматель не ограничивал во времени, но дал ровно месяц на исполнение вынесенного смертного приговора, мотивируя тем, что таким образом заметёт любые изобличающие его персону обстоятельства и улики. Цель слежки состоялась в том, чтобы удостовериться в том, что стоящая возле него красотка – та ещё дрянь. Да и убивать издалека… Ричард ясно осознавал, что стрелок из него так себе, а душить – не хватало духу. Так что, придётся сближаться, чтобы и самому проникнуться ненавистью. Жена нанимателя села напротив него, не меняясь в красивом лице. Нахмуренные аккуратные брови свелись к переносице, а пухлые губы, не тронутые помадой, сжимались в ниточку. Руки с белой кожей и чистыми короткими ногтями мяли маленькую сумочку из синей кожи. На безымянном пальце сверкало кольцо с единственным камешком. «Как-то довольно скромно для супруги богатого человека» – решил Ричард. – Вы хотите сказать, что я схожу с ума, и вы мне просто мерещитесь вот уже в третий раз? Ричарду хотелось заказать ещё одну порцию бренди, но сразу же отказался от мимолётного желания. Привлекать лишнее внимание к тому, что он так легко общается со своей будущей жертвой – слишком безрассудно. Хотя эта забегаловка находилась в дебрях квартала, где народ представлял собой низший класс: разбойники, домашние тираны, проститутки, но кто знает, нет ли среди посетителей шпиона? Он мысленно чертыхнулся из-за того, что эта женщина все же заметила слежку. Определённо нужно, чтобы она отвязалась. Ричард улыбнулся одними губами, глядя в никуда. – Что смешного в моем вопросе? – Не успокаивалась та, чьи глаза выражали пронизывающий холод. – Да не имеет значение, всего лишь вспомнил один хороший анекдот. Обречённая на скоропостижную смерть сидела, как заворожённая, ещё сильнее поджимая губы. Она явно боролась в себе с желанием выдавить из него всю правду, но что-то ей не позволяло. – Ладно. – Отмахнулся Ричард, играясь со своим пустым стаканом, но взгляд теперь уже устремлён на неё. – Просто вы – дама высокого полёта, и в таком злачном месте. К удивлению Ричарда та громко рассмеялась, от чего сумочка едва не упала на залитый пивом пол. Задранный подбородок, обнажившиеся зубы, морщинки у глаз… Сердце Ричарда бешено заколотилось. Нет, ещё не хватало вляпаться в безнадёжное дело! Пока что она не проявляла гнилую сторону… – Да ладно! Я здесь раньше, если быть точнее, до замужества проводила все свои
