это единственная умная мысль Мизина за прошедшие сутки, как я загородил дорогу госпоже Дамире и, волнуясь, произнес:
– Мне надо с вами поговорить. И чем быстрее, тем лучше.
Она, соблюдая конспирацию, вскинула вверх брови, посмотрела на меня, как на злостного нарушителя общественной морали и удивленно произнесла:
– Со мной? А что такое? А почему вы хотите со мной поговорить?
Я не стал изъясняться с ней эзоповым языком, молча взял под локоть и повел к выходу, опережая Алину.
– Вы с ума сошли! – зашипела Дамира, когда мы очутились на лестнице. – Мой сын все видел!
– Да при чем тут ваш сын! – ответил я. – Мы пришли к финишу. Сейчас будет финал.
– Финал? Так быстро? – удивилась женщина. – Вы хотите сказать, что теперь мой сын вне опасности? Но мне нужны гарантии!
– Сейчас вы их получите, – заверил я. – Но сначала надо обо всем рассказать капитану.
– О! – взмолилась Дамира. – Я так не хотела предавать это дело огласке!
– Клянусь вам, что кроме капитана об этом никто не узнает. Да он сам не заинтересован в том, чтобы портить настроение пассажирам.
– Да, вы правы, вы правы! – согласилась женщина. – Если бы вы знали, как я вам благодарна! Я так беспокоилась за судьбу Виктора. Мой мальчик такой доверчивый!
Мы вышли на палубу. Я подвел женщину к двери в рубку и, увидев мелькнувшую в окне белую фуражку, постучал.
– Да-да, войдите! – отозвался капитан.
– Я, право, так неловко себя чувствую, – призналась Дамира, прежде чем войти.
Капитан улыбнулся, увидев нас, тотчас предложил женщине маленький раскладной стульчик, а мне кубинскую сигару. Дамира села и вынула из сумочки свои сигареты.
– Чем могу быть полезен? – спросил капитан.
– Дело, по которому мы пришли к вам, не терпит отлагательств, – начал я. – Оно более чем серьезно.
– Я слушаю вас! – Капитан повторно продемонстрировал готовность вникнуть в наши проблемы.
– Я хотела бы, капитан, чтобы все, о чем вы услышите, осталось между нами, – предупредила Дамира.
– Можете на меня положиться, – пообещал капитан и взглянул на меня, полагая, что излагать суть дела буду я.
– Я считаю, что начать должны вы, – перевел я капитанское внимание на Дамиру.
Женщина не стала возражать, вздохнула, прижала ладонь к груди, словно опасалась, как бы не выскочило от волнения сердце, и тихо сказала:
– Мой мальчик очень доверчивый.
– Какой мальчик? – сразу же уточнил капитан.
– Мой сын, – пояснила Дамира, удивленная тем, что капитан оказался таким недогадливым.
– Ну, да, конечно, – кивнул Эдди и мельком взглянул на море по курсу яхты.
– У него очень чуткое сердце, – продолжала рекламное вступление женщина. – Он готов безоглядно и бескорыстно помогать каждому, кто его об этом попросит. Бесспорно, это замечательное качество, но, к сожалению, сейчас расплодилось столько мошенников, которые пытаются воспользоваться его добротой с выгодой для себя…
Капитан слушал более терпеливо, чем я, потому как не представлял, насколько издалека начала свое повествование Дамира. Я вежливо перебил:
– Пожалуйста, конкретнее! Кто и когда начал его шантажировать?
– Кто и когда! – в сердцах повторила Дамира. – К сожалению, мой мальчик долгое время находился вне моего контроля, и мне трудно перечислить всех мошенников, которые терзали моего мальчика, словно стая волков беззащитного козленочка. Но можете не сомневаться: их было достаточно много, и они входили в доверие к Виктору под разной личиной…
Мне снова пришлось перебить Дамиру:
– И все-таки давайте перейдем к последним событиям. Какой случай заставил вас обратиться ко мне за помощью?
После этого вопроса я потерял логическую цепочку в ответах женщины и перестал ее понимать.
– Что вы! – с легким укором произнесла она. – Да разве бы я посмела обращаться за помощью к постороннему человеку по столь щекотливому вопросу! Господин Нефедов скромничает, – объяснила она капитану, который смотрел в глаза женщины чрезвычайно внимательно и беспрерывно кивал. – Этот милейший человек сам предложил мне свои услуги, чему я была несказанно рада.
– Позвольте! – поморщился я. – Как это – я сам? Вы, пожалуйста, не путайте. Я просил вас рассказать обо всем подробно, начиная с письма, которое вы отправили мне на московский адрес.
– Какое письмо? – изумилась госпожа Дамира, выпучив на меня глаза. – О чем вы говорите? Не писала я вам никаких писем!
Мне показалось, что я медленно сходу с ума. Теперь капитан уже предельно внимательно смотрел на меня, морщил лоб и кивал.
– Все началось с того, – слегка нервничая, принялась объяснять Дамира, – что эта наглая девка, которую господин Нефедов подкинули моему сыну, села Виктору на шею, заставила его купить путевку в круиз, и здесь, на яхте, принялась закручивать ему мозги. Я ее сразу предупредила: девушка, пока я жива, вы женой Виктора не станете! И что вы думаете? Она совершенно нагло мне заявила, что скорее удавится, чем будет воспринимать меня в качестве своей свекрови.
– Очень интересно, – оценил капитан.
– К счастью господин Нефедов осознал свою вину и предложил мне совершенно безвозмездно свою помощь…
– Что вы придумываете? – прошептал я. – Ничего я вам не предлагал!
– В самом деле! – сказал капитан и перевел взгляд на Дамиру. – Он говорит, что ничего не предлагал.
– Как это не предлагал! – возмутилась женщина. – Как это не предлагал! А кто подкинул мне записку под дверь? Кто, скажите мне, это сделал?
С этими словами она открыла сумочку, недолго копалась в ней и вынула сложенный лист бумаги.
– Пожалуйста, – произнесла она, разворачивая лист и протягивая его капитану. – Я все сохранила. Все вещественные доказательства… Пожалуйста, господин капитан! Читайте! Черным по белому: "Бескорыстно"!
– Да, вы правы, – согласился капитан, прочитав записку, и поднял на меня глаза. – Тут, действительно, сказано, что вы предлагаете госпоже Дамире бескорыстную помощь. И потому никакой речи о деньгах быть не может.
О чем он говорил? О чем говорила госпожа Дамира? Я выхватил листок из рук капитана и тотчас узнал знакомые мне печатные буквы, выведенные простым карандашом:
"Уважаемая госпожа Дамира! Полагаю, что в качестве невесты Вашего сына Вы видите более достойную кандидатуру, нежели Стелла. Чувствуя свою косвенную вину
