Я приподнял брови:
– Посмешищем? С чего бы вдруг? Критика – это да. Меня раскритиковали за самовольную организацию учений посреди города. Вас – за двадцать шесть условных жертв среди гражданских. Насмешек я пока что не заметил. И просто между прочим: вы сами виноваты, забыли? Я не просил вас переться за мной в город.
– А что мы должны были делать, если вы нарушили свои же правила?! – возмутился Аристарх, и такое же возмущение я прочел на остальных лицах.
– Продолжать играть по правилам. Я – одержимый, а потому выбираю, где, как и когда. Я не нарушаю правил – я их меняю, как хочу и как могу, без предупреждений и уведомлений. И открою вам секрет: главная трудность в нашей профессии как раз в том, что мы вынуждены играть против врага на его условиях. Переиграть приблуду по его же правилам, выжить – и повторить. Привыкайте, это С.И.О., а не какой-то там спецназ. Хотите стать героями при жизни, а не посмертно – прыгайте выше головы. Я, несмотря на всю мою крутость – человек, как и вы, а потому относительно понятен вам и предсказуем, ведь догадались же вы каким-то образом, что я могу мухлевать. И если вы не научитесь переигрывать понятного меня – я не знаю, как вы собираетесь противостоять врагу, которого понять невозможно. Вольно, построение окончено.
* * *
Поздно вечером разбушевался знатный шторм, так что я посидел немного у открытого настежь окна, вслушиваясь в раскаты грома, а потом завалился спать.
Мне приснился довольно дурацкий сон: Арлин и Роксана танцевали стриптиз, а я колебался, не в силах выбрать одну из них, при этом они не соглашались пройти в мою спальню вместе. Неизвестно, сколько бы я страдал фигней, но тут зазвонил телефон. Я внутренне напрягся, однако появилась Сабрина в форменном пиджачке с надписью «Собственность Дома Арклайт» и подала мне трубку. Когда я поднес ее к уху и сказал «Алло», телефон зазвонил снова.
Я открыл глаза, обвел глазами темную комнату и вздохнул. Нет, правда дурацкий сон, а вот телефон звонил не во сне, я замечательно реагирую на внешние раздражители, когда сплю, и быстро просыпаюсь, если такое случается.
И тут он зазвонил в третий раз.
Я протянул руку к тумбочке и снял трубку с аппарата защищенной связи. Интересно, кому не спится в такое время?
– Алло?
– Мне очень срочно нужен комендант Терновский, – раздался в трубке незнакомый голос.
– Я слушаю.
– Эм-м-м… Мне дали ваш номер в министерстве чрезвычайных ситуаций… Я – начальник полиции небольшого соседнего городка, и у нас случилось чрезвычайное происшествие. Нам срочно нужна любая возможная помощь.
– Вообще-то, я начальник учебного центра. Это не военный гарнизон, у меня солдат как таковых нет. Вам бы в министерство обороны звонить, если своих сил недостаточно.
– Звонил! У меня в городке базируется всего одно маленькое подразделение спецназа, и как раз позавчера они все отбыли на переподготовку или учения, а вся полиция городка на двадцать тысяч душ – тридцать полицейских, из которых видел Порчу вживую один я, и то издали в прицел! Ближайший военный гарнизон – в девяноста километрах, они выдвинутся только через двадцать минут и еще Чужак знает сколько будут пилить полевыми дорогами напрямик в такой-то ливень. Я знаю, что вы только начали обучение, но вы сами – специалист. Мои люди в состоянии тихой паники, могут разбежаться в любой момент. А больше город некому защищать. Нам бы пригодилась любая подмога, пока не подойдут войска, а до вас всего тридцать километров по шоссе.
– Что у вас приключилось?
– Мы не знаем. Что-то странное происходит в здании городской больницы, есть жертвы. Мы оцепили больницу, но оцепление в тридцать человек – смехотворно.
– Сколько жертв и за какой промежуток времени?
– Точно не знаю. Думаю, от одного до пяти человек. Это случилось двадцать минут назад, и пока больше ничего.
– Разваливающиеся надвое без видимых причин люди были?
– Нет, иначе я бы сразу сказал, что это одержимый… Привезли странного пациента, который напал на персонал, а потом вообще начало твориться что-то странное… если рассказавший это главврач в своем уме. Понимаете, это не похоже ни на одержимого, ни на Порчу, я как начальник полиции немного разбираюсь в этом, а иначе давно объявил бы всеобщую экстренную эвакуацию… Пока еще колеблюсь.
Я вздохнул. Всеобщая экстренная эвакуация – по сути, сигнал «спасайся, кто может». Толпы сонных людей, выбегающих под ливень в пижамах, с детьми на руках, людские потоки, несущиеся по улицам и затаптывающие любого упавшего, автобусы и автомобили, не разбирающие дороги… Всеобщая экстренная – единственная вещь, которая страшнее войны, ее объявляют только в случае локальных Прорывов или Сопряжений, то есть тогда, когда сотни затоптанных – относительно незначительные жертвы. И сейчас я очень хорошо представляю себе состояние начальника полиции: объявит тревогу – будут жертвы, затоптанные или умершие от стужи, калеки… А если тревога окажется ложной? С другой стороны, если не объявить ее, а в город вырвется сонм тварей – опять же, кошмарные жертвы. И отвечать в любом из вариантов – бедолаге начальнику.
– Вас понял. Выдвигаюсь незамедлительно. Как город называется?
– Радополь.
– Больница одна?
– Одна.
– Ждите.
Я положил трубку, взялся за телефон внутренней связи и включил сирену и громкоговорители.
– Внимание, говорит Терновский. Это боевая тревога. Идут только добровольцы. Пятиминутная готовность, сбор в арсенале.
Эх, что за безумные деньки пошли…
Я оделся и принялся облачаться в свой «музейный» доспех, когда ко мне без стука ворвалась Скарлетт.
– Александер, что происходит?!
– Едем в Радополь. Что там происходит – пока непонятно, но начальник полиции подумывает объявить всеобщую экстренную.
Я водрузил на голову шлем и открыл оружейный шкафчик с моими «кишкодером» и «потрошителем».
– Это согласовано с министром?
– Напоминаю, что не являюсь его подчиненным, это раз. Мы идем туда как добровольцы, это два. Нет времени согласовывать.
Я повесил «кишкодер» за спину, вторую винтовку сунул подмышку, чемодан с боеприпасами, патронташ и двойную портупею с кацбальгерами взял в левую руку и двинулся в арсенал.
Здесь я застал не только поспешно надевающих снаряжение курсантов, но и инструкторов, а также шефа охранки Рудольфа и пару человек из его команды.
– Господа, а вы что, тоже с нами? – спросил я.
– Будет совсем несолидно, если неопытные курсанты поедут, а мы нет, – ухмыльнулся Басиль Полоцки. – К тому же, нам как людям военным «год за три» считается, минимальный период – месяц, если дойдет до стрельбы – это всем нам плюс три месяца выслуги.
– И зарплаты, – сказал Рудольф. – Эх, мне бы сюда мой огнемет…
Я устроил быструю перекличку и выяснил, что добровольцами пошли все пятьдесят курсантов. Нам явно понадобится второй автобус.
– Сэр, вводная есть? – спросил Аристарх, проверяя крепление патронных коробов к разгрузке.
– Предположительно противник малочисленный и не является ни одержимым, ни Порчей. Вот все, что я знаю, посему вооружение стандартное универсальное, доспех максимальной защиты. Сориентируемся на месте.
Из арсенала мы пошли к автобусам и обнаружили, что доктор Толоконникова и несколько человек медперсонала тоже собрались ехать с нами.
– Доктор, а вы на войне хоть разок-то были? – спросил я.
Она вздохнула:
– К сожалению, да…
Водителей мне предоставил Арнстрем, в первый автобус загрузился я с курсантами, во второй – медики и инструкторы. Если дело именно в чернокнижнике, как я опасаюсь – инструкторы будут слабым звеном, они простые люди, а медикам понадобится хоть какая-то охрана.
В самый последний момент прибежала Скарлетт и запрыгнула следом за мной.
– Что сказал министр?
– Да ничего особенного. Он уже знает о происшествии, окружающие гарнизоны подняты в боевую готовность, силы быстрого реагирования выдвигаются, но им понадобится время. Радополь стоит на отшибе, вокруг много пахотной земли да деревни, плотность населения невелика, воинский контингент в нашем районе минимальный… да и тот отбыл на учения. Две танковые бригады готовы развернуться и взять город в кольцо, но они далеко. Часа два-три до прибытия первых войск, на то, чтобы окружить город, уйдет часов шесть-семь.
