Ритуалы эти были давно оставлены: слишком много трупов, спущенных на воду, находили Кукушата. Обычным способом похорон стала кремация – к вящей печали Иммаколаты.
Теперь, стоя здесь, в грязи, она думала, как легко бы ей было сейчас сойти в воду и отправиться путем мертвецов. Но нет, у нее оставалось слишком много дел. Фуга невредима, и враги ее живы. Она должна жить.
Жить, чтобы увидеть, как Семейства будут повержены; как их земли и их надежды обратятся в прах; как их чудеса выродятся в игрушки. Простой смерти для них мало – им нужно унижение. Рабство.
Шум воды заворожил ее. Она вспоминала тела, которые когда-то проносили здесь мимо нее.
Но что это за рев за плеском волн? Она оглянулась. Над ступенями поднималось покосившееся строение, где когда-то совершалось последнее оплакивание умерших. Там что-то двигалось. Сестры? Она не чувствовала их близости.
Ответ на свой вопрос она получила, когда вышла из грязи обратно на ступени.
– Я знал, что ты придешь сюда.
Иммаколата замерла.
– Именно сюда... из всех мест.
Ей вдруг стало не по себе. Не от вида человека, вышедшего из-за колонн здания, а от его спутников, движущихся за ним как желтые тени. Львы! Он привел с собой львов.
– Да, – сказал Ромо. – Я не один, как была она. На этот раз тебе не повезло.
Это было так. Львы – не особенно впечатлительные создания, и ее чары на них не подействуют. Да и дрессировщик им вряд ли поддастся.
– Сестры, – выдохнула она. – Ко мне, скорее!
Львы вышли на свет. Их было шестеро. Они внимательно глядели на своего хозяина, ожидая инструкций.
Она шагнула назад. Грязь была скользкой, и она едва не упала. Где же Магдалена с Ведьмой? Она послала им еще один призыв, но страх заглушил его.
Львы были уже на верху ступеней. Она не осмеливалась смотреть на них. Конечно, у нее был менструм, но, чтобы его использовать, нужно время. Она попыталась заговорить Ромо зубы.
– Не доверяй им...
– Кому, львам? – усмехаясь, спросил дрессировщик.
– Чародеям. Они обманули Мими так же, как меня. Бросили ее в Королевстве, а сами спрятались. Они обманщики.
– А ты?
Иммаколата почувствовала, как менструм потихоньку начинает подниматься по ее жилам. Теперь она могла сказать правду.
– Я – ничто, – ее голос был уже не таким заискивающим. – Я живу, пока живет моя ненависть.
Львы будто поняли ее последнюю фразу, потому что внезапно устремились к ней, прыгая по ступеням.
Менструм забурлил в ней, и тут посреди реки раздался крик Магдалены. Это отвлекло Иммаколату всего на мгновение, но этого мгновения хватило переднему из львов, чтобы прыгнуть на нее.
Рамо поспешил отозвать животное назад, но было поздно. Менструм взвихрился вокруг льва, разрывая его на части. В агонии он продолжал наносить удар за ударом. Иммаколата кричала и билась в окровавленной грязи, не в силах выбраться из-под туши льва.
Наконец его движения прекратились. На животе льва зияла громадная рана, нанесенная не менструмом, а ножом, который теперь выпал из руки Колдуньи. Волоча внутренности хищник прополз пару ярдов и уткнулся мордой в грязь.
Его собратья возбужденно рычали, но оставались на месте, подчиняясь команде Ромо.
Сестры уже спешили на помощь Иммаколате, но она остановила их, кое-как поднявшись на колени. Раны, нанесенные ей, убили бы любого человека и большинство Чародеев: плоть свисала с ее тела и лица лохмотьями. Глазами, еле видящими сквозь пелену крови, она отыскала Ромо.
– Я уничтожу все, что тебе дорого, – прошипела она, стирая рукой кровь с лица. – Фугу. Чародеев. Все. Ты слышишь меня? Ты еще будешь просить у меня пощады. И не надейся на легкую смерть.
Ромо мог бы добить Колдунью, но, хоть и раненая она со своими сестрами вполне могла перебить остаток животных. Ему оставалось надеяться, что Мими в своем последнем упокоении услышит, что она отомщена.
Он подошел к умирающему льву, шепча что-то утешающее. Иммаколата, не пытаясь повредить ему, побрела наверх, сопровождаемая сестрами.
Львы по-прежнему ждали команды. Но их дрессировщик был слишком занят. Он прижался щекой к щеке умирающего питомца и по-прежнему говорил ему что-то. Потом замолчал – трагедия окончилась.
Львы поняли это и, как по команде, повернули головы к нему. Тут же Иммаколата взмыла в воздух, как святая в грязи и крови, с сестрами, поднимающимися за ней, как чудовищные серафимы.
Ромо посмотрел вверх и увидел, что Иммаколата уронила голову на грудь. Сестры устремились ей на помощь, и втроем они скрылись в темноте.
IX
Никогда и снова
Когда они шли через поле, сзади, от Дома Капры, до них донесся голос стража:
– Они зовут вас обратно!
Вернувшись в миртовую рощу, они поняли, что события приближаются к развязке. Члены Совета уже вышли из Дома с торжественным выражением лица. Все колокольчики звонили, хотя ветра не было, и Дом заливало яркое сияние.
– Амаду, – сказал Джерихо.
Огоньки в воздухе складывались в причудливые фигуры.
– Что они делают?
– Сигнализируют.
– О чем?
Прежде чем Джерихо успел ответить, к ним подошла Иоланда Дор.
– Зря эти болваны поверили вам, – сказала она. – Но я все равно не засну. Вы слышите? У нас есть право на жизнь! Чертовы Кукушата, вы захватили уже всю землю! – с этими словами она пошла прочь, проклиная Сюзанну.
– По-моему, они послушались совета Ромо.
– Амаду об этом и говорят, – сказал Джерихо, по-прежнему глядя на небо.
– Я все-таки не уверена, что готова.
Тунг позвал ее от дверей.
– Вы готовы? У нас мало времени!
Она поколебалась. На этот раз менструм не помогал ей; ее желудок был, как остывшая печь, полная золы.
– Я с тобой, – напомнил Джерихо, заметив ее нерешительность.
Вместе они вошли внутрь.
Взгляды всех присутствующих обратились к ней. В прошлый раз она была здесь незваным гостем; теперь с ней связывались их хрупкие надежды на спасение. Она пыталась не показать страх, но ее руки заметно дрожали.
– Мы приняли решение, – сообщил Тунг.
– Да, – ответила она. – Иоланда мне сказала.
– Нам это не очень нравится, – сказал один из собравшихся, очевидно, сторонник Иоланды. – Но у нас нет выбора.
– На границах уже неспокойно, – объяснил Тунг.
– Кукушата знают, что мы здесь.
– И скоро утро, – добавил Мессимерис.
Это было так. До рассвета оставалось не больше девяноста минут. После этого любопытные Кукушата начнут бродить вокруг, не видя настоящей Фуги, не зная, что она там. Как скоро повторится то, что случилось на Лорд-стрит?
– Нужно начать ткать, – сказал Дольфи.
– Это трудно?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
