«Несомненно, Ваше проклятие повлияло на него, – начали они. – Пожалуйста, спасите его от смерти. Дайте нам немного вибхути. Если мы приложим его к телу, то он, несомненно, поправится».
Шри Бхагаван ответил с мягкой улыбкой: «Вы ошибаетесь. Я никогда никого не проклинаю и не благословляю. Я отослал обезьян, которые пришли сюда, просто сказав им правду, что смерть неизбежно происходит со всеми, кто рождается. Кроме того, я никогда никому не даю вибхути. Так что, пожалуйста, идите домой и присматривайте за больным, которого вы оставили в полном одиночестве».
Мусульмане не поверили его словам. Они заявили, что не уйдут, пока не получат вибхути, чтобы вылечить родственника. Только чтобы избавиться от них, Шри Бхагаван дал им щепотку древесного пепла, взяв его из кухонного очага. Когда они получили его, их лица засияли от радости. Они выразили свою сердечную благодарность святому и возвратились домой.
У семьи подрядчика была большая вера в этот «вибхути». Вскоре после того, как его приложили к больному, он пошел на поправку. Через несколько дней он поднялся со своей кровати, полностью выздоровев.
Какая существенная разница была между вибхути, раздаваемым Вибхути Свами, и данным Шри Раманой Свами! И какое возвышенное смирение сопутствовало Шри Бхагавану!
Джагадиша Шастри
Джагадиша Шастри был выдающимся знатоком санскрита, чье знакомство со Шри Бхагаваном начиналось в те дни, когда последний жил в пещере Вирупакша. Когда я встретил его годы спустя в Бомбее, он рассказал мне две следующие истории, ни одна из которых не была записана прежде.
Однажды в начале этого столетия Джагадиша Шастри пришел в пещеру Вирупакша, чтобы увидеть Шри Бхагавана и послушать его наставления. Все были настолько поглощены слушанием, что никто не помнил о времени. Поскольку разговор закончился лишь далеко за полночь, Джагадиша Шастри решил лечь спать перед пещерой, вместо того чтобы возвращаться в город. Это было смелое решение, потому что в те дни на горе все еще жили дикие звери.
Около двух ночи Шри Бхагаван ощутил беспокойство по поводу его безопасности. Он вышел из пещеры и поднес щепотку нюхательного табака к носу Джагадиша Шастри, который храпел в глубоком сне. Он проснулся, чрезвычайно испуганный, и стал чихать. Шри Бхагаван рассмеялся, наблюдая эту забавную сцену. Джагадиша сказал, что он смеялся так, что сотрясалась вся гора.
Когда Бхагавану удалось успокоиться, он с любовью сказал Джагадише Шастри: «Ты так крепко спал. Разве ты не знаешь, что это не хижина, а гора? Это – дом диких животных, здесь их королевство. Что, если сюда придет какой-нибудь тигр? Что бы с тобою стало? Иди спать в пещеру».
Джагадиша рассказал мне, что был настолько сонным, что проковылял в пещеру и немедленно снова заснул. Слушая эту историю, я ничуть не удивился, что Шри Бхагаван выказал такое беспокойство о своем преданном. Однако, хотя я знал, что он много смеялся, шутил и любил играть в игры с детьми преданных, я был удивлен, что его юмор проявлялся столь по-детски озорно, и даже посреди ночи.
Много лет спустя, когда Джагадиша Шастри и я шли вместе по улице в Бомбее, мне пришло в голову, что я никогда не видел, чтобы мой спутник носил какую-нибудь обувь. Дороги в городе, черные от гудрона, летом настолько раскаляются, что мне трудно было представить, что кто-то может спокойно ходить по ним без сандалий.
Я повернулся к нему и спросил: «Шастриджи, Ваши ноги, должно быть, обожжены такими дорогами? Ведь так?»
«Нет, нет, – ответил он. – Я же получил рави ракшу (защиту от солнца) от Бхагавана. Я могу ходить по любой жаре, и со мною ничего не случится».
Я, естественно, спросил: «Как Вы получили рави ракшу?»
И Шастриджи рассказал мне длинную историю.
«Однажды, в самый полдень, Бхагаван взял свой камандалу (сосуд для воды), поднялся и сказал мне: „Джагадиша, идем, погуляем по горе„.
„Но ведь такая жара, – возразил я. – Как мы сможем передвигаться в такую погоду?“
Я возражал, потому что хотел избежать этой прогулки. Бхагавану мое оправдание показалось неудовлетворительным.
„Ты можешь передвигаться точно так же, как и я“, – сказал он.
„Но так я обожгу ноги!“ – воскликнул я. У меня не было никакой обуви, и меня не привлекала идея гулять по раскаленным скалам.
„А разве я не обожгу ноги?“ – ответил Бхагаван, очевидно полагая, что это не серьезное препятствие. Бхагаван никогда не носил никакой обуви. Он мог ходить по самой суровой местности в любую погоду, не чувствуя ни малейшего дискомфорта.
„Но Вы – другое дело“, – ответил я, ссылаясь на тот факт, что Бхагаван никогда не нуждался в обуви.
„Почему? Разве я не человек на двух ногах, так же как и ты? – спросил Бхагаван. – почему ты так боишься? Давай! Поднимайся!“
Поняв, что спорить дальше бесполезно, я встал и пошел за Бхагаваном. Голые камни настолько нагрелись на полдневном солнце, что обжигали ноги.
Некоторое время я терпел муки, но когда они стали невыносимы, воскликнул: „Бхагаван, мои ноги горят! Я не могу больше ступить ни шагу. Даже просто стоять здесь невозможно. Со всех сторон обжигает огнем!“
Бхагавана это не впечатлило. „Почему ты так боишься?“ – спросил он.
„Если я останусь на этом пекле еще какое-то время, – ответил я, – моя голова расколется, и я точно умру!“ Я не шутил. Я действительно боялся этого.
Бхагаван улыбнулся и сказал очень тихим и глубоким голосом: „Джагадиша, оставь свой страх и послушай. У тебя должна быть бхавана (умственное убеждение и отношение), что ты – солнце. Начни делать джапу молитвы сурьосми (я – солнце) с уверенностью, что это действительно так. Скоро ты увидишь результат. Ты сам станешь сурья сварупой, то есть будешь обладать качествами солнца. И тогда может ли солнце ощущать жару от солнца?“
Я последовал этому наставлению Бхагавана и начал повторять мантра-джапу солнца, потому как не представлялось иного способа спастись от жары. В скором времени я почувствовал эффект джапы. Жара сделалась не столь мучительной, и в конце концов вместо жары я стал ощущать приятную прохладу. Когда жжение уменьшилось, я обнаружил, что могу быстро идти рядом с Бхагаваном. К тому времени, когда мы достигли Скандашрама, я обнаружил, что мои ноги ничуть не обгорели, поскольку я продолжал мантра-джапу до самого конца прогулки.
Позже я с удивлением обнаружил, что эффект повторения этой мантры остался со мной навсегда. Хотя я больше не читаю ее, тем не менее я больше никогда не страдал от жары. Теперь я могу даже летом ходить босиком по улицам такого города, как Бомбей». Безымянный
Однажды в холл Шри Раманашрама вошла пожилая женщина. Поклонившись Шри Бхагавану, она дала ему листок бумаги. Я предположил, что на нем была написана молитва или какое-то прошение, потому что многие преданные имели обыкновение так возносить свои молитвы или о чем-либо просить Шри Бхагавана. Однако в этом случае дело, оказалось, было совершенно в другом.
Эта старая женщина жила в городе в обветшалом храме и нуждалась в деньгах, чтобы восстановить его. С этой целью она нашла кого-то, кто подготовил ей проект обращения за денежными средствами. Чтобы легче было собрать необходимую сумму, ей пришла мысль, что обращение должны подписать выдающиеся люди города. Она приехала в ашрам за подписью Шри Бхагавана во главе обращения, того самого листка бумаги. Шри Бхагаван прочитал его и возвратил ей, не произнеся ни слова.
«Моя работа будет сделана, если Вы всего лишь поставите свою подпись в этом обращении», – сказала старая женщина, убеждая его подписаться.
Шри Бхагаван ответил: «Всем известно, что я никогда ничего не подписываю».
Она не желала принимать отказ, продолжая настаивать, чтобы он подписался, но заставить его изменить свое решение так и не смогла.
Наконец Шри Багаван сказал ей: «Да, да, Вы хотите, чтобы я подписал Ваше обращение, но как может подписываться тот, у кого нет имени? Каким именем подписываться?»
Старуха была озадачена. Что Шри Бхагаван имел в виду, говоря, что у него нет имени? Разве «Шри Рамана Махарши» не его имя? Так как все знали его под эти именем, почему он не мог написать эти три слова на ее бумаге?
Поскольку понять значение ответа Шри Бхагавана она не могла, то упорствовала в своей просьбе подписаться. Шри Бхагаван оставался непреклонным и продолжал молчать. Через некоторое время женщина оставила свои попытки и покинула холл, так и не получив подпись Шри Бхагавана.
Охотники за автографами часто появлялись в ашраме и просили Шри Бхагавана написать что-нибудь в их альбомах с автографами. Шри Бхагаван давал всем им тот же ответ: «Пусть подписывается тот, у кого есть имя. Здесь [имея в виду себя] нет никакого имени. Какая же тогда может быть подпись?»
