— Мама! — воскликнула я.
— Миссис Кляйн, — произнесла Джейни.
— Вы напоминаете мне одного тенора, которого я когда-то знала в Барселоне.
Папа поднялся с дивана, нахмурившись.
— Рейна!
— Он был красивым молодым человеком. Пел как ангел. После спектаклей провожал меня до отеля…
Пальцы Рейны скользнули по кремовой коже ее декольте.
Мой отец побледнел.
— Мама, — прошипела я.
Она проигнорировала меня, глядя только на Филиппа.
— Вы хотите послушать, как я пою? — спросила она, хлопая ресницами.
— Я… эээ…
Этого поощрения было достаточно для того, чтобы Рейна разразилась одной из своих любимых арий. Она глубоко задышала, при этом грудь вздымалась так сильно, что угрожала вывалиться из декольте.
— Боже, — выдохнула я и съежилась у стены.
Все гости уставились на мою мать. Голос Рейны звучал, как всегда, прекрасно. Хрустальная безупречность. И так громко, что я боялась за свои люстры.
Я поймала взгляд отца и отчаянным жестом указала наверх. Он кивнул, подхватил близнецов на руки и направился к лестнице.
Тем временем Рейна продолжала петь и цепляться за пиджак Филиппа. Я с ужасом увидела, как ее рука поблуждала по лацкану и остановилась на его груди.
Я промаршировала через всю гостиную, схватила мать за другую руку, оборвав пение на полуслове, и вывела ее оттуда под жидкие нестройные аплодисменты и просьбу Софи спеть на бис «O Mio Babbino Caro».
— Выпей это! — скомандовала я, наполняя стакан над кухонной раковиной.
Рейна растерянно уставилась на меня.
— Пойди, сделай что-нибудь, — прошептала я Джейни.
— Что? — спросила подруга, вытирая слезы. — Сплясать под техномузыку в шляпе кота?
— Кейт, — прощебетала Рейна, — ты зачем притащила меня сюда?
— Пей воду, мама, — сказала я и небрежно поинтересовалась: — А ты принимаешь какие-нибудь лекарства?
Она моргнула.
— А что такое?
— Да так, просто спрашиваю.
— Рейна!
Я обернулась и увидела, что в кухню вошли Бен и мой отец. Роджер выглядел озабоченным. Бен был просто в ярости.
— Все в порядке? — спросил мой муж.
В идеальном мире наверняка существует какой-то легкий способ объяснить мужу и отцу, что твоя лучшая подружка случайно дала твоей матери нелегальный модный наркотик. В реальной жизни я просто не знала, как начать, поэтому попыталась отделаться самой общей фразой: «Рейна плохо себя почувствовала».
— Я прекрасно себя чувствую, — возразила мама. — Я разговаривала с этим красивым мужчиной, Филиппом.
Мы с отцом посмотрели друг на друга. Одними губами отец спросил меня:
— Она пьяная?
Рейна швырнула стакан с водой в раковину, и он разбился. Она, казалось, этого не заметила, лишь поправила золотой бархатный шарф с бахромой вокруг обнаженных плеч.
— Я не хочу пить! — заявила Рейна.
— Рейна… — сказал Бен.
— У меня такое ощущение, будто я наелась болеутоляющих таблеток! — объявила она.
Я передала мать с рук на руки ошарашенному отцу и затащила Бена в кладовку.
— Слушай, — прошептала я, — ты только не волнуйся, но, похоже, Рейна приняла экстази.
— Что?! — прогремел мой муж. — Где она могла достать экстази?
— Долгая история, но…
Гневный взгляд Бена жег меня, как кислота, а я сгорала от стыда, понимая, что, помимо всего прочего, загубила еще одну вечеринку. Запрещенные наркотики хуже, чем пунш с сахаром и игра в «пришпиль хвост ослику».
А тем временем Рейна распахнула дверь в кладовку и крикнула:
— Я приняла экстази?
Губы Бена поджались.
— Наверное, нужно отвезти ее в больницу!
Он схватил Рейну за руку, кивнул отцу, и они вдвоем повели ее к выходу.
Остальные гости, высовываясь из гостиной, со стаканами в руках, провожали их удивленными взглядами.
— Все в порядке? — спросила Кэрол Гвиннелл.
— Нормально, — ответил Бен, просовывая руки в рукава пальто и проверяя ключи в кармане. — Кейт, я позвоню, когда смогу. Всем желаю приятно провести остаток вечера! — крикнул мой муж, и все в комнате снова затихли, прислушиваясь к визгу шин, когда машина пронеслась по подъездной дорожке, освещенной фонариками, и выехала на улицу.
Если ваш муж и родители исчезают в середине праздничного веселья и мчатся в ближайшее отделение «Скорой помощи», это гасит веселье и кладет конец всем вашим планам провести расследование.
Гости торопливо поставили бокалы и принялись искать пальто, шляпы и шарфы, пожимать руки, целоваться и вылетать из моего дома к своим безопасным автомобилям. Где, предположительно, тут же включили мобильники и начали обсуждать все произошедшее.
Пока официанты собирали со столов полупустые бокалы и скомканные салфетки, я рухнула на диван, скинула туфли и пожалела, что не умерла.
Когда я подняла голову, Джейни подвела ко мне Сьюки Сазерленд и Мэрибет Коэ.
— Между нами девочками! — сказала она. — Кейт, прекрати переживать. — Джейни повернулась к Сьюки и Мэрибет. — Девочки, расскажите Кейт то, что вы рассказали мне.
Они обменялись виноватыми взглядами. Мэрибет покачивалась на каблуках, Сьюки крутила пуговицу на пальто.
— Это просто сплетня, — произнесла она. — Я не думаю, что вправе…
— Обещаю, все, что вы здесь скажете, будет сугубо конфиденциально, — торжественно проговорила Джейни, и ее слова заставили Сьюки и Мэрибет занервничать еще больше.
— Это не для публикации, — напомнила Сьюки, глядя на Джейни, и та кивнула.
— Этот человек… Тот, на которого работает твой муж…
Мне потребовалось какое-то время, чтобы понять, о ком она говорит.
— Тед Фитч?
Сьюки кивнула.
— Он сразу показался мне знакомым, но я не могла сообразить, откуда его знаю.
Я наклонилась вперед, ловя каждое слово.
— Я видела его в городе, — продолжила Сьюки. — С Китти Кавано. Днем, в ресторане в Нью-Йорке. — Она с несчастным видом потерла руки о пальто. — И Китти плакала.
Глава 28
В понедельник утром Бен ушел до того, как я проснулась.
На кофейнике была прилеплена записка — мой отец звонил, с мамой все в порядке, оба они уже отдыхают дома, и к обеду его не ждать.
— Ну, в общем-то, все было не так уж и плохо, — сказала Джейни, накладывая детям кашу, а мне наливая вторую чашку кофе.
Она вопросительно подняла брови и помахала над моей чашкой бутылкой с «Бейлисом». Я застонала и затрясла головой, зная, что даже неиссякающие алкогольные реки не зальют жгучего стыда за субботний вечер. А как я посмотрю в глаза другим мамочкам, когда привезу детей в «Красную тачку»? А не оставить ли их на углу? Они сами найдут дорогу в садик.
Хорошей новостью было то, что Джейни смогла разрешить загадку отношений Фила с няней. Другие мамаши заполнили бреши в наших рассуждениях. У Фила и Лайзы действительно был романчик, но он закончился год назад, после того как Лайза обрела спасение на каком-то сборище в университетском городке и обратила свою жизнь к Иисусу. А он, как принято думать, неодобрительно относится как к внебрачным связям, так и к убийствам.
— Что мы будем делать с Тедом Фитчем? — поинтересовалась Джейни.
— У меня есть план.
Я начала делиться соображениями, но тут звякнул дверной колокольчик. Я открыла дверь и увидела рассыльного, свирепо уставившегося на меня.
— Пакет, — пробурчал он с выражением, предполагавшим, что лично я испортила ему утро.
Посыльный швырнул мне электронный планшет, и, пока я расписывалась, дергал себя за волоски, растущие из бородавки на носу.
Я занесла пакет в дом, размышляя о типичном для Апчерча отсутствии обязательного страстного рассыльного для услаждения домашних хозяек, и вскрыла послание. Внутри я нашла альбомы, о которых говорил Эван. Я как раз перелистывала страницы, когда Джейни увидела имя на обратном адресе.
— Вот те на! — воскликнула она. — Снова он?
— Кстати, ты действительно намеревалась депортировать Эвана?
Джейни суетливо повозилась со своими волосами и поправила воротник мужской полосатой пижамы, в которой щеголяла.
— Я сделала несколько телефонных звонков.
— И купила весь дом лишь для того, чтобы выкинуть его и Мишель на улицу?
Она поставила на стол миску с нарезанными ягодами.
— Недвижимость всегда в цене.
— Полезная информация.
Я насыпала себе в мисочку хлопьевидные отруби и стала внимательно просматривать один из альбомов. На сто тридцать девятой странице я нашла юную Китти, обнимающую за плечи другую девушку. Обе держали на плечах клюшки для хоккея на траве и радостно улыбались, демонстрируя ярко-оранжевые каппы. Подпись гласила: «Китти Верри и Дори Стивенсон празднуют еще одну победу».
Джейни заглянула мне через плечо.
