Черчилль в своем логове в Уайтхолле исходил ненавистью к большевикам, германская армия, уступая давлению революционеров, была вынуждена разрешить ведение политических дискуссий среди рядовых солдат, хотя и под строгим надзором. Служивший в одном баварском подразделении тридцатилетний ефрейтор, только что восстановившийся после ранений на фронте (он был отравлен газом), наблюдал за политической обстановкой в Германии. Совсем недавно армия разгромила коммунистическое восстание в Мюнхене[127]. Ефрейтору, как и многим другим, не давала покоя победа большевиков в России. Один солдат в его части спросил, почему Германия проиграла войну, и командир роты, подумав, поручил многообещающему ефрейтору Гитлеру составить ответ. Рауль Хильберг, получивший всеобщее признание как лучший специалист по истории геноцида евреев, рассказывает:
Ответ Гитлера, датированный 16 сентября 1919 г., был первым написанным им текстом о евреях. В этом довольно длинном меморандуме он утверждал, что евреи эксплуатируют другие нации, подрывают их силы и заражают их расовым туберкулезом. Далее он перешел к обсуждению антисемитизма, сделав различие между антисемитизмом чувства, который мог проявляться лишь в виде временных вспышек, таких как погромы, не ведя к решению еврейской проблемы, и антисемитизмом разума, результатом которого стал бы комплекс правовых мер, направленных на окончательное уничтожение евреев… Он описывал чувство (Gefühl) как нечто преходящее. С другой стороны, разум (Vernunft) характеризовался постоянством. Это постоянство было нужно ему для достижения своей цели – тотального удаления, ликвидации или уничтожения евреев, что выражалось немецким словом Entfernung.
Эта важнейшая часть мировоззрения Адольфа Гитлера практически полностью ускользнула от внимания тех многих, кто сочувствовал ему в правящих кругах Великобритании и Соединенных Штатов. Они сами – причем поразительно, до какой степени, – являлись эмоциональными, бытовыми антисемитами. Политическую теологию Гитлера гораздо лучше понимали во Франции, где интеллектуальная традиция антисемитизма, пустившая глубокие корни в среде консервативных и католических правых, появилась задолго до него.
Черчилль рассматривал фашизм как внепарламентское течение, располагающее своими собственными вооруженными отрядами, которые могли бы разгромить коммунистов. Этой позиции он придерживался вплоть до 1937 г. Поддержка им Муссолини была только что не восторженной, его надежды на Франко пережили войну, и какое-то время он находился под впечатлением от Гитлера и от его стойкого, патриотического гитлерюгенда. После того как война закончилась, Черчилль выступал за использование фашистских недобитков для защиты колониальных владений Запада в Азии и для того, чтобы держать Грецию в подчинении. Кроме того, он приложил руку к отмыванию репутации и повторному использованию выходцев из разгромленных фашистских государственных структур в Германии, Италии и Франции: руководители полиции, военнослужащие, начальники разведслужб, судьи и городские чиновники были оставлены на своих должностях, чтобы внести свой вклад в победу в холодной войне.
Вопрос «Что такое фашизм?» впервые возник из пламени, охватившего первый Народный дом в Италии после того, как в 1919 г. его подожгли Fasci di combattimento (фашистские отряды). Ответ содержался в самом этом поступке. «Фаши» были созданы Бенито Муссолини в Милане в том же году с совершенно очевидной целью – противостоять социалистам и уничтожить их. Это был конфликт, начавшийся еще в 1914 г., когда группы сторонников войны боролись с антивоенными активистами из Социалистической партии. Муссолини часто хвастался ранами, которые он получил во время этих столкновений. Основу его сторонников первоначально составляли «ардити» – бойцы штурмовых подразделений, которые считали, что раз во время войны они спасли страну, то должны получить возможность управлять ею. Их привлекала патриотическая риторика Муссолини, его призывы к социальным реформам и его враждебное отношение к интеллектуалам{86}. Но именно борьба против революционеров социалистической ориентации обеспечила им поддержку со стороны капиталистов и государственных властей.
Антонио Грамши, самый дальновидный марксистский теоретик и политический лидер из тех, кого породило итальянское левое движение, так объяснял рост популярности «фаши» в сельской местности:
То, что их появление совпало по времени с потребностью землевладельцев в формировании белой гвардии для борьбы с набирающими силу рабочими организациями, позволило системе банд, созданных и вооруженных крупными землевладельцами, присвоить себе то же название – «фаши». По мере дальнейшего развития банды придали этому названию собственную характерную черту – черту белой гвардии капитализма для борьбы с классовыми органами пролетариата.
Так появилась новая сила, готовая защищать капитализм и крупное землевладение с использованием незаконных, насильственных и внеконституционных методов. И по мере надобности – убивать.
Спор о фашизме порождает все больше исследований, авторы которых расходятся во мнениях о том, был ли этот феномен революционным или контрреволюционным. Редкий случай, когда новое явление вызвало столько синхронных теоретических и исторических дискуссий о его характере, возможной эволюции и конечных целях. Эмпирические данные о подъеме фашизма в Италии и Германии позволяют предположить, что он был предельно острой реакцией отчаянно перепуганной буржуазии. Исчерпывается ли фашизм только этим, или в нем было что-то еще?
А что можно сказать о вдохновленных им политических гибридах в Австрии, Испании, Японии, Индии, Венгрии, Румынии и других странах? В настоящее время очень модно вырывать фашизм из его контекста – игнорировать то, как именно он появился и по каким причинам, или преуменьшать значение этих факторов. Почему он пользовался такой популярностью среди элит? И почему в Германии многие выходцы из старого правящего класса, включая последних представителей династии Гогенцоллернов и других аристократов, так сильно льнули к фашистам, как если бы от этого зависела их жизнь?
Несмотря на тот образ фашизма, который в последнее время создан усилиями консервативных и ревизионистских историков, связанные с его происхождением факты продолжают упрямо свидетельствовать: он был создан для того, чтобы уничтожить левых, и никогда не преуспел бы, если бы господствующие классы лишили его своей финансовой и политической поддержки. В период серьезного экономического и политического кризиса главной задачей фашизма было мобилизовать бедных на войну с другими бедными.
Что по-настоящему сильно напугало господствующие классы в Италии, так это социальный всплеск, ставший известным как Biennio Rosso, «красное двухлетие» 1919–1920 гг., – волна активных забастовок на севере страны, сопровождавшаяся захватом фабрик и созданием рабочих советов (ростки советской власти); выступления крестьян в сельской местности, включая забастовки, огромные массовые шествия и столкновения с фашистскими военизированными формированиями; зарождение и стремительный рост марксистской интеллигенции, пришедшей на смену анархо-синдикализму; и, что не менее важно, всеобщие выборы, на которых Итальянская социалистическая партия (ИСП) собрала больше всех голосов, что означало поражение правящей либеральной коалиции.
Социалистическая партия была сплоченной организацией. Умеренные и революционные социалисты вели бесконечные споры о тактике, стратегии и Русской революции, но не раскалывались на фракции. Они получили наибольшее количество голосов избирателей в большинстве ключевых регионов: в Эмилии-Романье (60 процентов), Пьемонте (49,7 процента), Ломбардии (45,9 процента) и Тоскане (41,7 процента). В Южной Италии победу одержали депутаты из либеральных списков. В других местах страны христианско-демократическая Итальянская народная партия (ИНП), основанная в 1919 г. священником и пользовавшаяся поддержкой Ватикана в противостоянии социалистам, завоевала 20 процентов голосов и получила 100 мест в палате депутатов. Она выступала за проведение некоторых социальных реформ, предоставление избирательных прав женщинам и пропорциональное представительство, но вскоре раскололась на соперничавшие друг с другом профашистскую и антифашистскую фракции. Папа Пий XI, занявший престол Святого Петра в 1922 г., подписал конкордат с Муссолини, а позднее помог лидерам хорватских фашистов избежать правосудия после Второй мировой войны. Многие католические священники – резкий контраст с коллаборационизмом Ватикана – сражались в рядах Сопротивления и помогли некоторому количеству итальянских евреев спастись от рук палачей.
Среди событий «красного двухлетия» были продовольственные бунты в 1919 г., всеобщие стачки в Турине и Пьемонте в апреле 1920 г., а также мятеж солдат в Анконе, выступавших против того, чтобы их отправляли в Албанию. Было очевидно, что как на севере, так и на юге страны возникают полуповстанческие движения. Как подчеркивает историк итальянского фашизма Филип Морган, характер движения на юге, где Социалистическая партия была слаба или вовсе никак не представлена, отличался от ситуации на севере: «На юге восставшие действовали традиционно – захватывая помещичьи latifundia. Началось все в области Лацио с весны по осень 1919 г. – ровно в период демобилизации итальянской армии, состоявшей преимущественно из крестьян.
