Гозер хочет, чтобы ты там присутствовал.
– Да чтоб он пропал! – Логан посмотрел на часы. – Во сколько?
– В двенадцать.
– Двадцать минут. Сколько туда ехать?
– Минут пять, – прикинул Бен и окинул старшего инспектора взглядом. – Ты не хочешь немного привести себя в порядок?
– Ради прессы? А ты как думаешь?
Бен с мрачной улыбкой ответил:
– Ты такой милый…
– Что ж, у нас пятнадцать минут, – констатировал Логан и кивнул Тайлеру, который вернулся в кабинет, застегивая верхнюю пуговицу свежей форменной рубашки. – Что мы можем сделать в ближайшие пятнадцать минут? Что еще у нас есть?
– Я забыл кое-что упомянуть, босс, – сообщил Тайлер, надевая галстук через голову. – Там, в доме, были кости. В чулане на втором этаже.
Логан замер и повернулся на пятках.
– Кости?
– Да. И не похожие на кошачьи или собачьи. Крупнее. И еще пятна крови на полу. Старые, очень давние.
Логану показалось, что пол под ногами качается. Он привалился к столу, чтобы сохранить равновесие.
Дилан Мьюр. Наконец…
– Пока что пусть этим занимаются эксперты, – сказал Джек, заставляя себя вернуться в настоящее. – Сейчас наша забота – живые.
– Есть новости, сэр, – произнесла Кейтлин, поднимая взгляд от экрана. – Результаты проверки ДНК, взятой с плюшевого мишки. Как и ожидалось, никакой связи с Эдом Уокером. Есть совпадения с ДНК Форбса Бамбера, но мы уже знаем, что это он доставил «посылку».
– Что-нибудь еще? – спросил Логан.
Кейтлин снова уставилась в экран и несколько секунд смотрела туда; губы ее безмолвно шевелились, словно она пыталась понять, как выразить словами то, что она видела.
– Детектив-сержант? – окликнул ее Логан.
– Да, сэр, прошу прощения. Еще три образца. Один пока что не идентифицирован.
– А два других?
– Оуэн Петри, сэр, – ответила Кейтлин. – И Мэтью Деннисон.
Она подняла голову и посмотрела в глаза Логану. Тот смотрел на нее в ответ, не в силах говорить от потрясения.
– Третья жертва Петри.
Глава 38
Он слышал их. Слышал, как они ходят, говорят, смеются.
Там, снаружи, за пределами его крошечного кубика темноты и страха.
За пределами его темницы.
Ему хотелось есть и пить, желудок его терзали судороги, губы пересохли и потрескались. Они болели там, где соприкасались с грубой тканью кляпа, как будто она обдирала их, стирала их дочиста.
Несколько часов назад тот мальчик снова принес ему кота, положил ему на колени и со смехом смотрел, как пленник всхлипывает сквозь кляп.
Когда дверь закрылась, он попытался стряхнуть кота, но веревки были затянуты слишком туго, и ноги не слушались. Он мог только сидеть, чувствуя, как остатки жизни кота утекают сквозь рану, впитываются в штаны пленника, мог только плакать, когда кот дергался и корчился.
Один раз кот сердито мяукнул, когти его передних лап царапнули ногу пленника. Тот закричал. Он кричал и кричал, но никто не пришел. Никто не услышал.
Или им было все равно.
Спустя некоторое время кот перестал бороться. И вскоре после этого перестал дышать. Пленник слышал, как жизнь покинула его вместе с хриплым выдохом, – и долго плакал. Это были слезы облегчения, беспомощности и горячего, жгучего стыда.
И страха, конечно же. Постоянно растущее чувство ужаса говорило ему, что никто не придет. Никто не спасет его. Он умрет здесь в одиночестве и ужасе, как этот кот, лежащий у него на коленях.
Голоса сделались громче. Ближе. Пленник со свистом дышал через нос; адреналин переполнял его кровь, готовя его к тому, что будет дальше. К тому, что они могут сделать.
Раздался стук в дверь его чулана. Резкий, но шутливый.
– У тебя все в порядке?
Мужской голос. Тихий, хриплый шелест.
– Ты хорошо себя ведешь?
Дверь открылась. Те двое смотрели на него. Оба улыбались. Радостно. Возбужденно.
С предвкушением.
И тогда потекли слезы. Он думал, что они закончились уже много часов назад, но сейчас слезы хлынули из глаз, прокладывая теплые дорожки на его щеках, прежде чем впитаться в ткань кляпа.
– Посмотри, что я нашел, – сказал тот мальчик. Он держал в руках потрепанного плюшевого мишку серого цвета. Потом начал двигать головой игрушки, словно заставляя ее говорить.
– Привет, Мэтью, – сказал мальчик высоким детским голоском. – Ты понимаешь, какой ты гадкий, гадкий?
И видя, как смотрят на него этот человек и этот мальчик, Мэтью Деннисон понял, что конец близок.
Глава 39
– Спасибо вам за то, что пришли. Мы намерены провести короткую пресс-конференцию. Я вкратце введу вас в курс дела, а затем, вместе со старшим детективом-инспектором Логаном, который возглавляет расследование, отвечу на один-два вопроса.
Услышав свою фамилию, Джек коротко кивнул. Инстинктивно, только и всего.
Физически он присутствовал здесь. Физически он сидел рядом с Гозером за длинным столом в отеле недалеко от того места, где ловил Эда Уокера; сидел и смотрел на море лиц, микрофонов и камер.
Однако мысленно Логан был совсем не здесь. Его мысли пребывали в полном хаосе с тех пор, как Кейтлин бросила бомбу касательно анализа ДНК, и обрывки этих мыслей кружились и сталкивались в его голове, когда он пытался – и не мог – найти объяснение.
Это все не имело смысла. Ничто из этого не имело никакого смысла.
Плюшевый мишка, оставленный на крыльце дома Рейдов, нес на себе следы ДНК Оуэна Петри, человека, пребывавшего в одиночном заключении последние десять лет.
Хуже того, он нес на себе следы ДНК Мэтью Деннисона – мальчика, который был убит еще в 2005 году. Мальчика, чьи останки были погребены четыре года спустя на маленькой частной церемонии, на которую Логан был приглашен – и куда ему хватило тактичности не прийти.
Сержант Маккуорри должна была связаться с родителями Мэтью, чтобы спросить, не кажется ли им знакомым этот медвежонок. Логан подозревал, что, возможно, эта игрушка когда-то принадлежала убитому мальчику.
И это означало… что? Как кто-то мог завладеть этим мишкой? Почему здесь? Почему сейчас?
Что все это значило?
Джек не полностью отключился от происходящего, вполуха слушая, как Гозер выдает обычную речь. Горе семьи. Поддержка общества. Ряд многообещающих улик.
Логан сел прямее, когда было упомянуто имя констебля Халеда; он смотрел, как эти стервятники поспешно записывают жареные факты.
Несколько лиц Джек узнал, но большинство были незнакомы. Старая газетная гвардия постепенно вытеснялась сетевыми писаками, ее ряды редели год от года. Логан не питал к ней сочувствия, но новомодных сетевых журналюг он ненавидел еще сильнее, чем старомодных печатных. По крайней мере, часть пресс-гиен в этом зале была из интернет-изданий.
Долбаные блогеры.
– А теперь мы готовы выслушать несколько
