подруга влюбилась, и я вот-вот увижу ее избранника.
Я фыркаю.
– Про «влюбилась» никто не говорил.
– Разве не ты повесила у него на кухне скрытую камеру?
– Это слежка, а не любовь.
– Разницы никакой. По всей видимости, он в тебе тоже души не чает. По крайней мере, характер изучил прекрасно, – говорит Ларк, указывая на столик, где Мэг раскладывает меню. – Идеальный выбор. Вдали от чужих глаз и на равном расстоянии от всех выходов.
О господи… Она права!
Ларк аккуратно усаживается на сиденье, Мэг исчезает, чтобы предупредить Роуэна, а я все еще стою, как болванчик, и пялюсь на столик, будто вижу подобный предмет мебели впервые в жизни.
Роуэн зарезервировал за мной столик в своем мегапопулярном ресторане – причем такой, какой я выбрала бы сама. Он насмерть забил эмо-извращенца, который за мной подглядывал. Заплатил соседскому мальчишке, чтобы тот носил мне продукты…
Кому ты, милая, морочишь голову? Этот мужчина тебе не просто «нравится».
Ларк окидывает меня внимательным взглядом и задумчиво хмурится.
– Деточка моя, все хорошо? Вид у тебя странный.
Я хочу ответить. Открываю рот, но выдавливаю лишь пару заикающихся звуков, которые не складываются в слова. Мысли замирают, потому что я слышу голос с чуть заметным ирландским акцентом: он отчетливо звучит среди чужих разговоров и звона столовых приборов.
– Дрозд, – громко произносит Роуэн, перекрывая шум в зале.
Я оборачиваюсь – он идет мимо столиков, выглядя в точности как в прошлый раз, когда я приходила в ресторан: рукава поварского халата закатаны до локтей, на талии повязан фартук. Сегодня у него на лице нет изумления, только ласковая улыбка.
Роуэн широко раскидывает руки.
– Иди сюда.
Я кошусь на Ларк: та ехидно ухмыляется, и в глазах у нее пляшут искры. Я хоть и понимаю, что выгляжу влюбленной школьницей, но ничего не могу с собой поделать. Сердце выпрыгивает из груди. Будь моя воля, кинулась бы Роуэну на шею.
Стараясь не срываться на бег, иду в его сторону – быстрее, чем стоило бы.
Мы встречаемся в центре зала, Роуэн берет мое лицо в ладони и одно мгновение разглядывает, словно впитывая малейшие оттенки эмоций. Потом радостно, с заметным облегчением улыбается; глаза у него горят, а в их уголках собираются морщинки.
Хотя поцелуй выходит коротким, Роуэн не выпускает меня из рук, согревая теплом и наполняя каждую клеточку ощущением необычайного комфорта и желанием более откровенных ласк, которые, увы, придется отложить до вечера.
– Выглядишь лучше…
Я пожимаю плечами.
– Немного болит, но синяки почти прошли.
– Как долетела?
– Уинстон всю дорогу бесился. Думала, так и будет рычать, и только у тебя дома он наконец угомонился. Через день-другой привыкнет. Я оставила вещи на полу в гостиной, так что почти наверняка к нашему возвращению мой кот все там изгадит.
– У нас дома, – поправляет Роуэн и, обняв меня за плечи, ведет к столику. – И наш кот. Жду не дождусь, когда мы с тобой станем экспертами в области кошачьих лотков. Будем ими торговать и скоро разбогатеем.
Я смеюсь, закатывая глаза.
– Ты чудовище!
– И ты в меня обязательно влюбишься.
Я невольно спотыкаюсь.
Уже влюбилась.
Может, еще вчера. Или на прошлой неделе. А скорее всего, давным-давно.
Не могу с уверенностью сказать, когда во мне проснулись чувства. И тем более когда они угаснут.
Я накрываю ладонью руку, лежащую на моем больном плече (сустав порой ноет, но с каждым днем все меньше), поднимаю к Роуэну лицо и безуспешно пытаюсь сдержать улыбку.
– Ага. Все возможно.
Роуэн ничего не спрашивает и не требует объяснений. Он видит меня насквозь, словно истина читается в моих веснушках, даже когда я пытаюсь спрятать глаза.
– Я же говорил, – шепчет он и прижимается губами к моему виску.
Ларк выбирается из-за столика и обнимает Роуэна так, словно знает его не первый год. Между ними мигом завязывается непринужденная беседа. Я старательно притворяюсь, будто изучаю меню, а на самом деле с волнением прислушиваюсь к их разговору. Два близких мне человека, кроме которых у меня никого нет, сидят рядом и пытаются найти общий язык. Хотелось бы верить, что они сумеют подружиться.
Я по натуре одиночка, и кроме этих двоих мне никто не нужен.
Ужинаем мы вместе. Выпиваем бутылку вина, на десерт пробуем давно обещанный «Наполеон» с инжиром и долго сидим с кофе, пока последние гости не уходят и ресторан не закрывается. Разговор за нашим столиком не затихает. Когда настает пора прощаться, мы договариваемся встретиться еще раз, когда Ларк будет в городе: послушаем живую музыку, поужинаем, может, прогуляемся на яхте в гавани… По дороге к дверям Роуэн мне подмигивает: видимо, он нарочно придумал план, чтобы заманить Ларк в наши края.
У дверей мы обнимаемся, и Ларк, налепив Роуэну на щеку золотую звездочку, уносится прочь.
Я гляжу вслед подруге. Роуэн неожиданно берет меня за руку и тащит в противоположную сторону.
– Идем, мне срочно нужна твоя помощь. Дело очень важное.
– Что случилось?
– Увидишь.
– Ты что, не будешь снимать наклейку?
Роуэн смеется.
– Нет, конечно. Она придает мне шарма.
Спустя четыре квартала и один поворот Роуэн наконец останавливается. Я спрашиваю, что мы здесь делаем и куда идем, но он упрямо не желает отвечать. Вместо этого встает у меня за спиной, закрывает глаза ладонями и подталкивает вперед.
– Готова? – спрашивает он.
Я киваю.
Роуэн убирает руки.
Передо мной кирпичное здание, где над открытой террасой натянут новенький черный тент. Стульев пока нет, однако ремонт уже закончен; столики из темного дерева классно смотрятся на фоне голой кирпичной стены с ярко-голубыми вставками. Густые папоротники мягко качаются на ветру из кондиционеров, спрятанных между черных стальных балок на потолке. Заведение стильное и в то же время уютное.
На фасаде ресторана, во всю стену над дверью и навесом, висит огромная вывеска, на которой написано:
Палач и Дрозд
– Роуэн… – Я шагаю ближе, разглядывая вывеску: за первыми буквами прячутся кованая птица и тесак для мяса. – Ты серьезно?
– Нравится?
– Еще бы. Очень!
– Это радует, учитывая, что до открытия всего две недели. Столики расписаны до самого Рождества. Не хотелось бы отменять бронь.
Роуэн берет меня за руку и ведет к двери, на которой висит большой плакат с объявлением о грядущем открытии. Внутри нас встречает запах свежей краски и новой мебели.
– Необходима твоя помощь.
По дороге на кухню Роуэн обращает мое внимание на всякие детали и мелочи, сделанные в угоду братьям: например, бутылку бурбона «Веллерс» за барной стойкой (ее Фионну подадут на открытии) или фирменные кожаные подставки, которые
