вернемся домой и повторим. Желательно не один раз.
Приподняв меня, он выскальзывает наружу, и по бедрам течет вязкая жидкость.
– Дай салфетку, – прошу я, глянув вниз на ноги.
Роуэн ведет двумя пальцами по внутренней стороне бедра, собирая молочную струйку. Глаза у него снова темнеют от желания: он наблюдает за моей реакцией.
– Ни в коем случае, – хрипло говорит он и медленными толчками запихивает в меня все, что вытекло. Я вздрагиваю и невольно испускаю стон: чувствительная плоть жаждет новых ласк. – Я же сказал: пойдешь домой как есть, с текущей по ногам спермой.
Сделав последний глубокий толчок и надавив на клитор, отчего я задыхаюсь и сжимаю ему плечо, Роуэн вытягивает пальцы и подносит их к моим губам, заставляя облизнуть. Удовлетворившись проделанным, он пересаживает меня на край дивана, одевается и помогает мне привести себя в порядок.
Мы опасливо косимся в сторону панорамных окон. За ними, к счастью, никого нет.
– Как же я рад, что ты вернулась, – говорит Роуэн, обнимая меня за талию и притягивая ближе.
Я закрываю глаза, и мы сплетаемся друг с другом: две темные твари, безразличные к мнению окружающего нас мира.
– Больше никуда не уеду, – шепчу я. – Останусь здесь, с тобой.
Башня
Роуэн
Чтобы дождаться благословенной минуты, когда «Палач и Дрозд» откроет свои двери, мне пришлось пройти через сущий ад.
Проблемы наваливались одна за другой: то никак не могли настроить кассовые аппараты, то поставщики начинали диктовать новые условия. И все было бы нормально: трудности неизбежны, но в старом ресторане, «Трое на борту», началась какая-то чертовщина. Постоянно ломалось оборудование. Замыкало проводку. Пропадала посуда. Казалось бы, работа там давно отлажена, проблем быть не должно, однако сбои возникали один за другим. Я старался держать себя в руках и не отвлекаться по пустякам – и злился оттого, что не имел возможности спустить пар. Попадись мне легкая добыча вроде уличного наркоторговца, стало бы намного проще, однако времени на охоту совершенно не было.
Нервы успокаивало только присутствие Слоан.
Если она и обижалась, что я целыми днями пропадаю в ресторане, а возвращаюсь усталый и на взводе, то виду не подавала. Слоан мне сочувствовала, не выказывала ни малейшего раздражения и не требовала проявить к ней внимание. Ее, в отличие от меня, словно устраивало подобное положение дел.
– Мне стыдно. Ты переехала на другой конец страны, поменяла свою жизнь, а меня практически не бывает рядом, – сказал я пару ночей назад, глядя в потолок, когда мы лежали в постели.
О самом важном я промолчал: что наши отношения складывались совсем не так, как я представлял. Я мечтал о Слоан много лет, и теперь, когда она наконец рядом, мне кажется, что я не способен дать ей ту жизнь, которой она заслуживает. Я прихожу домой вымотанный, выплескиваю из себя недовольство и ложусь спать, не предлагая ничего взамен. Вдруг она меня просто терпит?..
– Я все равно счастлива, – невозмутимо ответила Слоан. – Я привыкла быть одна. У меня все хорошо. Разве что Уинстон временами бесится и готов располосовать меня на ленточки, – добавила она, махнув рукой в сторону закрытой двери. – А если не считать кота, то жизнь прекрасна. Я совсем не чувствую себя одинокой. Представь: впервые за долгие годы.
В подтверждение своих слов она поцеловала меня в щеку, а потом уснула, как всегда, уложив голову мне на грудь. Я же долго ворочался, крутя в мыслях один-единственный вопрос:
Вдруг Слоан мне врет?
Набрав в легкие воздух, я сосредоточиваюсь на текущей задаче: стараюсь не спалить фуа-гра. На кухню заходит Райан, здешний метрдотель: он проверяет готовность закусок. Осталось две минуты. Всего две минуты, и гостям подадут первые блюда. Две минуты, и мой новый ресторан примет первых посетителей, поднимая мою карьеру на более высокий уровень.
Я кладу фуа-гра поверх бриошей, поджаренных новым су-шефом по имени Миа; мы выставляем тарелки перед стоящими наготове официантами, а сами немедля приступаем к сервировке следующих блюд, которые жарятся на плите.
Работа кипит.
Супы. Закуски. Салаты. Заказы летят один за другим. Тарелки не успевают сменять друг друга. Я то и дело выглядываю в зал, но семнадцатый столик – тот самый, который зарезервирован за Слоан, – пока свободен.
На часах – сорок две минуты восьмого.
От нервной тревоги колет под ребрами и крутит живот. Слоан опаздывает чуть ли не на целый час.
– Она пришла? – спрашиваю я, когда Райан заходит на кухню вместе с официантом.
– Пока нет, шеф.
– Твою ж мать… – шиплю я.
Миа рядом хихикает.
– Уйми ирландский акцент, шеф. Подумаешь – опаздывает!
– Она никогда не опаздывает.
– Придет твоя девушка, не волнуйся.
Я хочу позвонить ей, но нет времени даже вытащить телефон из кармана. Гости прибывают, зал забит, и заказы сыплются один за другим.
Сердце в груди екает и подкатывает к горлу.
На Слоан это непохоже.
Все-таки она врала. Ей здесь плохо. Поэтому она собрала вещи и уехала.
Или с ней случилось что-то нехорошее. Она попала в аварию. Нарвалась на бандита или, упаси господь, чем-то выдала себя полиции. В тюрьме Слоан быстро зачахнет. Для женщины вроде нее сидеть за решеткой хуже смерти. Только представить: замкнутая и язвительная Слоан Сазерленд сутками напролет в окружении чужих людей, без возможности забиться в темный уголок.
– Эй, шеф, Слоан приехала, – невозмутимо сообщает одна из официанток, забирая со стойки две тарелки. Она убегает прежде, чем я успеваю выдохнуть и засыпать ее вопросами. Успокоившись, я с утроенной энергией берусь за работу.
Распределив новые заказы между поварами, все шесть блюд, предназначенных для семнадцатого столика, я беру на себя, поскольку не знаю, что именно из них выбрала Слоан. Накал понемногу слабеет, и когда настает череда десертов, я снимаю фартук, благодарю поваров за работу и выхожу к гостям в зал.
Меня встречают аплодисментами и улыбками. Я нахожу взглядом Слоан: она сидит в компании моих братьев, Ларк, Роуз и моей приятельницы Анны, с которой, кажется, успела найти общий язык. Райан передает мне фужер с шампанским; другим гостям также разносят выпивку в качестве комплимента от ресторана.
– Благодарю, что нашли время прийти, – говорю я, поднимая бокал.
Я осматриваю зал, задержавшись взглядом на докторе Стефане Ростисе: тот сидит за столиком вместе с супругой. Через силу заставляю себя отвернуться. Жаль, нельзя зарезать этого урода – идеальный был бы вечер.
– Без вашей поддержки «Палач и Дрозд» никогда не открыл бы дверей… Также хочу сказать спасибо своим верным сотрудникам: они трудятся не покладая рук, чтобы
