class="p1">Гидеон покачал головой, стараясь избавиться от неприятного чувства.
– Гидеон… прости. Я решила… – Мокрые волосы прилипли к лицу Руны, к ее плечам. Она с трудом сглотнула, дрожа всем телом, а глаза широко распахнулись. – Прости, мне показалось, ты этого хочешь.
Что?
Она яростно замотала головой:
– Я такая глупая.
Руна развернулась. Она плыла к берегу, преодолевая волны, стараясь скорее оказаться подальше от Гидеона.
Обида в ее голосе была очевидна.
Мне показалось, ты этого хочешь.
Она все правильно поняла.
– Руна!
Она могла и не слышать, но, скорее всего, попросту не обращала внимания.
Гидеон поплыл следом. Она должна знать, что он очень этого хотел.
Хотел и сейчас.
Руна вышла из воды. В свете оставленного на песке фонаря капли на ее обнаженном теле стали переливаться. Гидеон спешил догнать ее, но невольно отвлекся и залюбовался фигурой.
Возможно, она и не ведьма. У нее гладкая кожа, без единого серебристого шрама от колдовства. А он ведь разглядывал пристально, черт возьми.
Чувства, которые испытывал Гидеон, были неоднозначными. Он не имел права забывать о брате, которого предал, поцеловав Руну. Он не может ухаживать за девушкой, в которую влюблен Алекс.
Но как поступить, если она все же ведьма? Он не догонит ее и не объяснит, не убедит, что хочет поцеловать, и она откажется от его ухаживаний, чем лишит последнего шанса поймать Багрового Мотылька.
Этого нельзя допустить. Он обязан вычислить Мотылька не только ради достижения своей цели.
Если Мотылек – это Руна, в которую влюблен Алекс, то раскрыть ее Гидеон обязан ради его спасения. Он защитит младшего брата от еще одной жестокой и опасной ведьмы.
Наконец Гидеон выбрался на берег. Руна уже надела платье и побежала к деревьям, оставив на песке нижнее белье.
Он потряс головой, разбрасывая брызги, быстро натянул брюки, подхватил рубашку и бросился догонять Руну. Маяком для него стал фонарь в ее руке, но пятно света неожиданно исчезло, лишив его надежды.
Глава 33
Руна
С каждым шагом дрожь все усиливалась. Руна достаточно быстро шла по узкой тропинке, временами переходя на бег и надеясь, что ей удастся быстрее подальше уйди и забыть о произошедшем на пляже. Солнце давно скрылось за горизонтом, и теперь можно было разглядеть лишь очертания величественных деревьев. Платье впитало влагу на теле и прилипло к ногам. С мокрых волос по спине стекала струйка воды.
Несмотря на дрожь и холод, внутри полыхал огонь.
Какая же ты глупая, глупая, глупая!
«Ведьмы по своей природе жестокие создания». Гидеон был в этом уверен. Следовательно, если он подозревал, что и она ведьма, значит, считал не лучше Крессиды.
Неудивительно, что он был шокирован, когда она его поцеловала. Девушка, роль которой она играла – глупой и пустой, – раздражала Гидеона. А ту, которой она была на самом деле, желал… уничтожить.
Хорошо, что удалось убежать.
Жаль, что она не знает заклинания, позволявшего исчезнуть хотя бы на неделю и прямо сейчас.
– Руна!
Сердце подпрыгнуло к горлу. Голос Гидеона прозвучал опасно близко. Руна обернулась, но тьма скрыла все, находящееся чуть дальше фонаря.
Она уже недалеко от дома, надо ускорить шаг.
Впрочем, скрыться от него не удалось.
– Не надо пытаться от меня убежать.
Он был буквально у нее за спиной. Руна готовилась перейти на бег, когда запястье неожиданно сжала рука.
– Ты не сделала ничего плохого, Руна.
Она покачала головой и сглотнула обжигающий душу стыд.
– Мне не стоило даже допускать…
Гидеон сделал еще шаг и встал прямо перед ней, преградив дорогу к дому. Руна заметила, что, торопясь догнать ее, он даже не надел рубашку.
– Ты все правильно поняла.
Отчего же тогда он так отреагировал?
Он тебе лжет. Твой поцелуй стал для него полной неожиданностью, вывел из равновесия. Он не хочет и никогда не хотел тебя поцеловать, просто он лучше тебя знает эту игру.
Руна уже собралась обойти его и продолжить путь, как услышала посторонние звуки, эхом разнесшиеся по лесу.
Гидеон повернулся и насторожился. Руна все еще стояла, затаив дыхание, и она первая увидела переговаривающихся людей. Их было около полудюжины, в руках они несли зажженные факелы. Издалека казалось, что по тропинке движется стайка светлячков.
– Кто-то идет, – заметил Гидеон.
– По-моему, это очевидно. – Руна потушила фонарь, схватила Гидеона за руку и утащила в сторону от тропы.
Разглядев знаки на их лбах, Гидеон нахмурился:
– Кающиеся? Как они посмели вторгнуться на территорию поместья?
– Они не вторгались, – ответила Руна, понизив голос, и пошла через подлесок к лесополосе, где массивные стволы скрыли бы их от посторонних глаз. – Я не запрещаю им пользоваться тропинкой.
Лица Гидеона она не видела, но ощущала руку, сжимавшую запястье.
– Не запрещаешь? – переспросил он, глядя на огни факелов.
Руна порадовалась, что он не видит выражение ее лица, по которому смог бы все понять. И не только не запрещаю. Иногда, уверенная, что ее никто не поймает, она оставляла им хлеб и сыр.
– Они проходят по тропинке к пляжу, где ловят рыбу после заката. – По сути, она не нарушала закон, поскольку разрешение появляться на территории поместья не было прямой помощью. – Донесешь на меня?
– Нет, но… это странно.
– Среди них есть дети. Ты верно подметил, что я не выбирала своего положения в обществе. Так и они не выбирали, в каких семьях родиться.
– Я не обвиняю тебя, Руна. Думаю, такой поступок… достоин восхищения. – Теплые пальцы сжали ее руку.
Ох.
Повисла странная тишина.
Руна возненавидела этого человека с того дня, как Алекс их познакомил, и вот она наедине с ним в кромешной темноте. И это не случайность, а ее осознанный выбор. Мысль подтолкнула ее освободить руку.
Гидеон ведь тоже ненавидел Руну. И пока ничего не изменилось. Не потому ли он отверг ее поцелуй?
Это и надо выяснить. Что он видел в ней такого ужасного, что отпрянул, стоило лишь ей коснуться его губ?
– Ты помнишь день, когда мы встретились впервые?
Руне было тринадцать. Они с Алексом дружили уже почти два года. В один прекрасный день он пригласил ее спрыгнуть со скалы в бухте, сказав, что там самые подходящие скалы для прыжков. Руна никогда в жизни не совершала столь смелого шага, и ее волновало уже одно предвкушение. Но бухта находилась в другой части города, а бабушка категорически запрещала бывать там и в доме Алекса, поскольку район считался неблагополучным.
Руна не только не стала спрашивать разрешение у Кестрел, но и
