class="p1">– Бруса-то нет, – Эркин усмехнулся. – Не приготовили для меня. Чурбак вот нашёл, и то спасибо.
– А завтра дня не будет?
Эркин упрямо покачал головой.
– С раскрытой уборной жить, что ли?
Виктор, всё с бо́льшим интересом глядя на него, кивнул:
– Оно тоже так. Ну, давай вместе, что ли. Женщина в мужской работе только помеха.
Эркин поймал одобрительный взгляд Жени и согласился.
За работой выяснилось, что Виктор в Загорье с осени, работает в типографии. Название его работы было непонятно Эркину, и он ограничился тем, что сказал о себе, что, дескать, грузчиком на заводе. Ящик привёл Виктора в полный восторг.
– Ты смотри, с каким умом сделано. Что ж ты в грузчики пошёл, раз такой мастер.
– Я – мастер? – удивился Эркин.
– По инструменту класс сразу виден.
– Это брата, – вздохнул Эркин. – Он был мастер, его инструмент. А я… неквалифицированная рабочая сила, – вспомнил он сказанное ему в лагерном отделе занятости.
Виктор усмехнулся и очень естественно спросил:
– А брат где?
И столь же естественно ответил Эркин.
– Убили его в Хэллоуин.
Виктор понимающе кивнул.
Вдвоём они вырубили размочаленные участки, выпилили из чурбака подходящие по размеру латки, загладили их с наружной стороны. Глядя, как Эркин вымеряет всё пальцами и ладонью, хотя в ящике были и круглая рулетка, и складной ярд, Виктор негромко спросил:
– Грамоту… совсем не знаешь?
– Цифры различаю, – честно ответил Эркин. – И считать умею.
Эркин приложил к косяку выпиленный кусок и стал зачищать паз.
– У брата клей хороший был, – объяснил он скептически разглядывавшему его работу Виктору. – За час намертво схватит. И шурупы на клей посажу.
– Ну, что же, если, как говоришь, то потом зачистить, загладить и косяк менять не придётся, – согласился Виктор.
В ящике у Андрея было несколько пузырьков и тюбиков с клеем. Нужный запах Эркин помнил.
– Ага, этот.
Они промазали клеем пазы и латки, и вбили их молотками. Выступившие на стыках капли Эркин затёр стружкой. Вдвоём подняли и приставили дверь, и Эркин через петли наметил места для шурупов.
– Так, – кивнул Виктор. – А теперь, пока схватит, давай эти подправим.
Они подтянули шурупы на двери, Эркин гвоздём пробил дырки для шурупов на латках, натолкал туда смоченных в клее щепок, затем приставили дверь и ввинтили шурупы.
– Готово, отпускай. Час её шевелить не надо, и всё.
– Тогда, Мороз, давай подопрём чем, чтоб не тянула.
Алиса тут же предложила свои услуги, но её заменили остатками чурбака. Женя стала угощать Виктора молоком, но он отказался.
– Нет, спасибо, я ж на минутку только зашёл.
И тут в дверь опять позвонили. На этот раз открыла Женя. Пришла жена Виктора, Клавдия. Она немного поговорила с Женей об окрестных магазинах и сказала Виктору, что людям с дороги отдохнуть надо.
Когда соседи ушли, Женя тихо засмеялась.
– Вот у нас и первые гости были.
Эркин улыбнулся.
– Да. Ты… довольна?
– Ну, конечно. А я обе комнаты вымыла. Господи, Эркин, неужели это всё наше?!
И тут же засмеялась уже по-другому, совсем свободно и звонко. Так что Эркин не смог не засмеяться в ответ.
– Ага, я тоже поверить не могу. Так, – он огляделся по сторонам. – Давай я здесь сейчас уберу. Да, Женя, а спать сегодня…
– Ничего, – сразу поняла его Женя. – Сегодня на полу, а завтра с утра пойдём и всё купим.
Эркин кивнул и стал собирать инструменты.
– Женя, щётка где, я подмету.
И вдруг Женя стала хохотать. Она так смеялась, что Эркин сначала удивился, а потом испугался.
– Женя, что с тобой?
– Эркин, – хохотала Женя, – мы же мусорного ведра не купили, ну, для мусора, я из кухни и комнат всё сюда вымела, а теперь его куда?
Наконец Эркин понял и тоже рассмеялся.
– Да, как это, лопухнулись мы, да? Женя, а в это ведро? И я сейчас вынесу.
– Куда? – поинтересовалась Женя. – Ты видел, где здесь помойка?
– Нет, – вынужденно согласился Эркин. – Не видел. Ну, в угол пока всё смету, а утром тогда и вынесу.
– Хорошо, – кивнула Женя, – а метла в большой комнате. Её тогда тоже завтра уберу.
Эркин сходил за щёткой и подмёл прихожую, размышляя: так щётка это или метла? Женя говорит то так, то этак. Собрал мусор в кучу подальше от обуви, осторожно попробовал дверь уборной, убедился, что схватило намертво, отнёс остатки чурбака в кладовку – мало ли для чего ещё понадобятся – и пошёл в ванную, где Женя разглядывала извивающуюся по стене блестящую трубу.
– Эркин, – обернулась она, – я поняла. Это сушка. Ты пощупай, она горячая, правда, удобно? Я тогда всё это, – она показала на сваленные в ванне вещи, – постираю и развешу.
– Завтра, – решительно сказал Эркин. – Нам же есть, что одеть, Женя, ты устала, надо поспать.
– Надеть, – машинально поправила его Женя. – Да. Надо бы Алиску вымыть, но на полу спать, как бы не простудилась. А ты, – она посмотрела на Эркина, – ты будешь мыться, да?
Он провёл рукой по волосам и показал ей грязную ладонь.
– Ой, ну, конечно-конечно, – заторопилась Женя. – Я сейчас тебе мыла принесу. И полотенце. И рубашку.
Женя выбежала, а Эркин подошёл к душу. Оглядел. Надо мыться очень осторожно, иначе он всё зальёт. Вообще-то здорово, конечно. Площадка с невысоким – чуть выше щиколотки, бортиком – и дыркой стока посередине, и душ… Он что, снимается? Ну да, шланг гибкий. Здорово, можно себя обмывать. А до ванны дотянется? О, у ванны свой такой же. Совсем здорово!
В разгар его исследований пришла Женя.
– Вот, я на сушку повешу, наденешь тёплое, и носки обязательно.
Эркин показал ей свои открытия, и Женя восхитилась.
– Как хорошо! Я даже сразу не сообразила. Эркин, а эта труба зачем? Круговой душ?
Эркин провёл рукой по изогнутой полукругом трубке над душевой площадкой.
– Нет, дырок нет, и высоко она… – и ахнул: – Женя, это же для занавески! Ну, чтоб вокруг не брызгать.
– Вот хорошо! Завтра же купим, я как раз в том магазине у вокзала видела, так и называется: занавес для душа. Там и для ванны был. И тогда свободно руки там зайти помыть или что, – и решительно закончила: – Оба возьмём.
– Дорогие они? – осторожно спросил Эркин.
– Деньги у нас есть, – сразу ответила Женя. – Нам их и дали на обзаведение. Так, а сейчас… О! Я сейчас простыню принесу, и повесим как занавеску.
Женя выбежала из ванной, а Эркин уже внимательно осмотрел трубку. Так, высота нормальная, выше душевого рожка, еле-еле вытянутыми руками достаёт, держится… слабо. Почему? А, так она вынимается, что ли? Нет, просто висели на ней, видно,
