идиотом, причём, во второй раз. Сила госпожи не разбирает, кто перед ней — человек, животное или насекомое. И если бы я не оказался настолько тупым, то как минимум в последнюю ночёвку не старался бы понадёжней припрятать вещи от этой мстительной скотины, а просто-напросто отправил бы её спать. И это частично решило бы вопрос с демаскировкой места стоянки, плюс, позволило бы зверю лучше отдохнуть. Я вознёс молитву Ирулин, чтобы избавила меня от глупости и даровала мне разум.
— Попробуем на следующей ночёвке, — пытаясь казаться беззаботным, ответил я. — Хотя, конечно, молиться госпоже эта скотина не будет. Или будешь?
В ответ на это Рахар лишь рыкнул. Если бы я не знал, что это не так, решил бы, что зверь всё понимает. На всякий случай я снова огрел его дубинкой по голове — чисто для профилактики.
— Это было бы прекрасным сюжетом для комедии, — засмеялась Кенира. — Я бы даже назвала её «Три аколита».
— О да, лучше сюжета не придумаешь! — ухмыльнулся я. — Один — жирный старик, вторая — юная невинная красотка в бегах, а третий — глупая скотина с перезабитыми мозгами и криво установленной Уздой.
— Эй! — возмутилась Кенира. — Я не настолько юная! И не настолько невинная!
Когда-то во время одной из ролевух, Клаус рассказывал, как однажды застал сына и пару его школьных друзей за просмотром похищенной у родителей порнокассеты. И как тот тоже кричал: «Я уже взрослый!». Похоже, подростки ведут себя одинаково во всех мирах. Из-за полностью оформившейся фигуры и недетской манеры речи я, порой, упускаю из виду, как молода Кенира. И сколь рано ей пришлось повзрослеть в том дворцовом гадюшнике. Я рассмеялся.
— Конечно! Ты уже полностью взрослая! И таскала самые взрослые монетки из библиотеки, помню-помню!
— То-то же! — в ответ засмеялась она. — Так что в нашей комедии участниками будут чуток полноватый мужчина, совсем взрослая и не очень невинная красотка, а также отважный шестилапый зверь, которого этот полный мужчина постоянно лупит по башке. И у всех трёх нет и никогда не будет магии. У тебя её слишком мало, у меня — слишком много, а Рахар — лишь обычное животное. Знаешь, в таком ключе наша комедия больше напоминает трагедию.
— Я бы стал утверждать с такой уверенностью, — закинул я пробный камень. — Ну, насчёт магии и «никогда». Я-то намереваюсь магию заполучить, просто пока не придумал хорошего способа. Ну а что касается тебя, тут тоже отнюдь ничего не потеряно.
Две руки ухватили меня за плечи и дёрнули, почти вырывая из седла. Кенира уставилась на меня широко распахнутыми глазами, с лицом, полным сложной смеси гнева, надежды и недоверия.
— Никогда! Никогда не шути с такими вещами, — почти выкрикнула она.
— С чем не шутить? Конечно, понадобится приложить серьёзные усилия, но…
— Усилия? Ты знаешь, как долго я мечтала о магии? Сколько ночей провела, плача в подушку, после того как узнала, что магия для меня закрыта навсегда? Усилия! Да я готова на корточках пересечь все четыре континента и каждый остров Архипелага! Переплыть океан Ридат, взобраться на Пронзающий пик и спуститься в жерло Курудана! Он говорит, усилия! Ули, я готова сделать что угодно, вытерпеть любые унижения, готова даже вернуться к Одари! Пожалуйста, помоги!
Я горько усмехнулся:
— Увы, пусть я и знаю как, но мои знания под запретом.
Надежда, вспыхнувшая на её лице, тут же угасла.
— Ах, прости, я забыла, Повелитель Чар.
— Ну, ну! Не стоит унывать, — приободрил её я. — Нужно всего лишь придумать, как этот запрет обойти.
— Ну ты же придумаешь? — со вновь вспыхнувшей надеждой спросила она.
— Да, но может понадобиться время. И тебе придётся остаться со мной подольше.
Кенира звонко рассмеялась:
— Теперь, после того что наобещал, ты от меня не избавишься! Даже не пытайся!
***
Я поглубже устроился в удобном глубоком кресле, вытянув скрещённые ноги на мягкий пуф. Телевизор, стоящий на тумбочке в углу комнаты, показывал захватывающую, но чуть скучную передачу с головой большой ящерицы на фоне восхитительных природных пейзажей.
Было безумно приятно вновь почувствовать себя человеком, а не огромным куском свиного сала, пусть удовольствие отдавало мазохизмом. Ведь по возвращении в реальный мир я снова стану тем же двухсоткилограммовым стариканом с ужасной одышкой и быстрой утомляемостью. Даже с учётом того, что для такого возраста и веса я держался противоестественно хорошо (видимо, благодаря былым манипуляциям Эгора), удовольствие выходило сомнительным.
Целей у моего пребывания во сне было две. Я хотел проверить, как Склаве справляется со сложными задачами, такими как управление животным, и могу ли я его использовать в качестве автопилота. Для этого я оставил окно в большой мир, оформив его в виде телевизора. Пока всё шло более чем хорошо. Вторая цель являлась основной — мне требовалось время подумать и решить, как именно я выполню обещание Кенире. Общее представление у меня имелось: хотя нельзя использовать ни одну из методик, описанных в книгах Цитадели, зато никто не сможет помешать придумать что-то своё. Только это «своё» должно стоять достаточно далеко от оригинала, чтобы мой внутренний цензор не посчитал одной из форм плагиата. И тут разнообразие прочитанных книг не только не помогало, но и наоборот, играло дурную службу. В них тема начального развития контроля раскрывалась столь плотно и всесторонне, что с наскока придумать своё никак не получалось.
Я вполне мог преодолеть это препятствие с помощью усовершенствованного разума, вот только форсированный режим мозга являлся слишком ценным ресурсом,
