— Я отправлю вас на такси.
— Нет, нет! — отрицательно качает головой Диана. — Я же рядом живу.
— Тогда я провожу вас до подъезда! — заявляю и, слегка сжав ее локоть, решительно прибавляю: — Никаких возражений не приму!
— Напрасно вы себя утруждаете, — она останавливается и заботливо расправляет на моей груди шарф. — Закрывайте горло, Иван Максимович, простудитесь.
Я перехватываю ее руку и прижимаю к губам.
Шагая по заснеженной улице, мы беседуем о зиме, вспоминаем лето, работу. Болтаем о чем угодно. Сутулые фонари льют нам под ноги унылый, тягучий, как кисель, свет. Редкие автомобили удивленно таращатся на нас, выпучив желтые глупые глаза.
Пришли. Ее дом. Ее подъезд.
— Ну, вот я и дома. Меня уже, наверно, заждались…
— Наверно.
— Интересный у нас получился вечер, Иван Максимович, — не очень весело, как-то натянуто смеется Диана. — Вроде как молодость вернулась. Вот вы проводили меня домой, будто парень девушку. Правда?
— Да, — соглашаюсь я с грустью. — Все, как в юности… Только одного не хватает…
— Чего же, Иван Максимович? — в мутном свете фонаря ее глаза кажутся зелеными и таинственными, как у кошки.
— Ну, как же! — я беру Диану за руку. — Когда парень, проводив девушку домой, прощается с ней, то он…
Она испуганно делает шаг назад. Но уже поздно. Порывисто обхватив ее за плечи, я припадаю к прохладным, трепетным лепесткам губ. Она стонет, или пытается что-то сказать. У меня начинает стучать в ушах. Я размыкаю руки.
— Но… но… Иван…
— Спасибо за вечер! Доброй ночи, Диана Александровна! — тихо говорю я и, круто повернувшись на каблуках, шагаю прочь.
Сердце бешено колотится в груди, глаза застилает желтая пелена какого-то неистовства, а в мозгу, как далекая звезда, пульсирует единственная мысль: я сошел с ума.
Коротал я вечер в квартире на Новокузнецкой, купая душу, опутанную паутиной едкой тоски и невесть откуда взявшейся пустоты, в море водки. Телевизор смотреть не хотелось. От книг воротило. Я бесцельно бродил из угла в угол, временами останавливаясь у стола на кухне, чтобы налить себе очередную рюмку. В какое-то время даже подумал, не вызвать ли проститутку. Но желания не было. Не хотелось и куда-то идти.
Через час, уже капитально захмелев, я вдруг решил поговорить с Настей. Сначала попробовал связаться с ней по мобильному. Но тщетно, он был выключен. Тогда я засел за стационарный. Долго крутил диск телефона, пытаясь дозвониться в санаторий. Наконец, вызов пошел. Трубку подняли.
— Четвертый корпус! — отрапортовал звонко женский голос.
Я попросил или соединить меня с Настей, или позвать ее к телефону.
— Так уже отбой, уважаемый, все спят! — не соглашался голос.
— Милая, мне очень надо! — настаивал я, чуть не плача.
— Да поздно уже!
— Я вас прошу, очень прошу! Пожалуйста! — продолжал клянчить я.
— А вы кто? — поинтересовалась моя невидимая собеседница на том конце провода. — Муж?
— Да, да! Я муж!
Далекая женщина, подумав, спросила, не случилось ли что. Я ответил, что случилось. И меня тут же соединили с Настей.
— Слушаю! Это ты, Ванечка? — прозвучал в трубке родной голос.
— Да, любимая, это я! Прости, что звоню так поздно.
— Ванечка, солнышко! А я ждала твоего звонка днем. У тебя все в порядке? — она была и обрадована, и обеспокоена.
— У меня все нормально! — я старался придать голосу как можно больше бодрости. — Ты там как?
— Отдыхаю. Здесь очень хорошо. Вот только за тобой скучаю…
— Я приеду к тебе! Завтра приеду!
— Завтра?! — в трубке раздался радостный вскрик Насти. — Ты не шутишь? Боже, как я буду тебя ждать! Я теперь ни за что не усну от волнения.
— Настенька, обязательно постарайся уснуть! — приказным тоном промолвил я. — Тебе необходим покой и здоровый сон.
— Так ты точно приедешь завтра? — все еще не верила она.
— Не сомневайся, любовь моя! — мой голос дрогнул, меня до слез растрогала Настина радость.
— Тогда до завтра, зайчик?
— До завтра, ласточка! Доброй ночи тебе, приятных снов! Поблагодари за меня ту милую девушку, которая нас соединила.
— Я расцелую ее!
— Отдыхай, солнышко!
Поговорив с Настей, я допил водку, выключил свет и газ и отправился домой. От сердца отлегло, приступ внезапной хандры миновал, тоска улетучилась. Я пришел в себя.
На улице пахло жизнью. Белый пух все кружился и кружился в вальсе ночи. На сером тюфяке неба возлежала запухшая луна, лениво сплевывая серебро в бездну города. А я, покачиваясь и что-то напевая себе под нос, вышагивал по пустынной улице.
На автостанцию города Бердянска я прибыл микроавтобусом из Запорожья в половине одиннадцатого. Дальше — автобус к берегу моря. И вот он, санаторий «Целебный».
Я бывал здесь много раз, но никогда дальше админздания не ходил. Корпус, в котором поселили Настю, пришлось поискать.
Я заметил ее издали. Она стояла у парадного, кутаясь в полушубок. Долго висела у меня на шее, причитала, захлебывалась то смехом, то слезами. Что-то самозабвенно тараторила. Наконец я оторвал ее от себя и, держа за руки, придирчиво осмотрел с ног до головы.
— Ты так посвежела, солнышко!
— И ты бы посвежел, продержи тебя три часа, на улице, — смеясь, заметила Настя. Ее лицо сияло от счастья.
— Три часа? Ты три часа здесь ошиваешься? — не поверил я своим ушам. — Но зачем? Ведь ты же знаешь, что первый автобус из Запорожья прибывает не раньше половины одиннадцатого…
— На, всякий случай! — Настя пожала плечами и смешно шмыгнула покрасневшим носом. — Я просто не могла усидеть в четырех стенах, ожидая тебя.
— Тогда идем быстрее греться! — я отер ей нос перчаткой и, подхватив свою сумку, потащился в корпус. — Показывай дорогу!
Настина комната находилась на втором этаже. Небольшая и уютная, она была рассчитана на двоих человек. Но так как в эту пору пациентов в санатории пребывало немного, Настя жила одна.
— Надеюсь, ты уже позавтракала? — спросил я, догадываясь, что она еще ничего не ела.
— Вместе позавтракаем, — Настя принялась стаскивать с меня куртку. — Раздевайся, здесь тепло.
Я взял ее за плечи и снова внимательно осмотрел, задержав взгляд на лице. Да, отдых на берегу, пусть и зимнего, моря явно шел ей на пользу. Похорошела, на щеках играет румянец, исчезли темные круги под глазами, которые появились было пару недель назад.
— Что ты на меня так смотришь? — Настя с ласковой улыбкой наблюдала за движением моих глаз. — Соскучился?
— Очень! — я обнял ее, подержал у груди.
— Будем завтракать! — промурлыкала она, но продолжала стоять, крепко обнимая меня за шею.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
