— Куда же пошел злой колдун? — не выдержал Ауди.
— Я же сказал — не знаю. Он ушел ночью, пока мы спали.
— И вы не сделали ничего, чтобы его остановить?
— Зачем? — настоятель пожал плечами. — Меня подобные вещи уже не волнуют.
— Преподобный, вы не представляете, насколько этот человек опасен, — Бан кипел от возмущения.
— О, я знаю, что им владеет схьер... злой дух, — безмятежно отвечал Читтадритта. — И у него есть вещь, запретная в этом мире. Но от мира я, как вы уже подметили, отрешился.
— Зато мы — нет. И если миру угрожает напасть, мы должны ее предотвратить. Скажите нам только, куда он пошел, а мы его остановим.
— Я могу лишь предполагать... Если этим пандитом владеет тот же дух нетерпения, что и вами, он, скорее всего, выбрал долину Золотого Субургана, где обитает отшельник Свояхатта. Ведь она ближе всего.
— Почему вы так думаете? — спросил граф-воевода.
— Есть предание, что некие боги — какие именно, предание умалчивает — построили в глубине долины Золотой Субурган. А построив, скрыли его от людских глаз. Но говорят, что если кто-то найдет это малый храм, то исполнится его заветное желание. Поэтому долину эту порой называют долиной Сбычи Мечт. Она притягивает не только людей — там собираются наги и нагини, даки и дакини...
— И еще этот отшельник, — вставила я.
— Но я не слышал, чтоб кто-нибудь нашел то, что искал. Впрочем, оттуда не возвращаются...
— Этот негодяй непременно найдет! — решительно сказал граф. — Настоятель, вы должны немедленно направить нас в эту долину.
— Не так скоро, добрый мирянин, не так скоро. В долину может пройти лишь один человек. Такое заклятие. Иначе сработает ловушка.
— Я готов! — гордо произнес граф.
— И я! — пробасил Ауди.
— Я, в общем-то, тоже не против... — встрял Шланг.
— Погодите, дети мои. Кто пойдет, выяснится не раньше, чем я подвергну вас испытанию; Таков ритуал. Не бойтесь, это быстро и не больно. — Он встал, отряхнул рясу. — Идемте. А вы, — настоятель обернулся к посланцам князя Бо-яна, — возвращайтесь в свои кельи и отдыхайте.
У меня не было особого желания тащиться в эту долину и, тем более, подвергаться какому-то испытанию. Но отрываться от остальных было бы нехорошо, и я последовала, как и прочие, за настоятелем.
Лестница, по которой он провел нас, ничем не освещалась. Однако настоятель передвигался по ней шустро.
«Привык за столько лет... или столетий, если правда, что он нашел источник амриты. Кстати, где он может быть? Впрочем, это сейчас неважно».
Под лестницей было ощутимо просторно. В темноте мы пребывали недолго. В руках у Читтадритты вспыхнуло пламя. То ли он умел высекать его из пальцев, то ли в рукаве у него было припрятано огниво.
Один за другим настоятель зажег девять масляных светильников в каменных чашах. Мы находились в зале, купол которого терялся во мраке. Судя по сквознякам, гулявшим здесь, из зала было несколько выходов. Или входов.
В лабиринт.
— Встаньте на колени, — распорядился настоятель, — и очистите свое сознание от всяких мыслей.
— Это мы завсегда, пи... — сообщил миннезингер.
— Помолчите, Шланг, — прервал его Бан. — Это необходимо?
— Совершенно необходимо.
— Но разве нам не следует помолиться?
— Молитесь, если хотите. А потом очистите сознание.
Мы, все шестеро, последовали указаниям Читтадритты. Возможно, он знал, что делать. А может, просто хотел показать, кто в этом монастыре настоятель.
— А теперь, — выдержав паузу, — сказал он, — пусть каждый из вас назовет свое заветное желание.
— Я хочу отблагодарить своего сюзерена царя Ивана, — отчеканил граф Бан, — и отомстить врагу, причинившему зло моему ордену и всему миру.
— Отмстить — это дело героя, — поддержал его Ауди.
— Хочу, пи, снять свое проклятие, — сообщил Шланг, — и отомстить той гадине, которая его наложила.
— Хочу выяснить, какая наволочь меня подставила, и отомстить ей, — мрачно признался Ласкавый.
— Я, конечно, уже кое-кому отомстил, — сказал Кирдык. — Но не всем. Враги всегда найдутся.
Поскольку я в этот героический разговор не вмешивалась, настоятель счел нужным обратиться ко мне персонально.
— А ты, паломница? Ты тоже хочешь отомстить своим врагам?
Я пожала плечами.
— Да у меня, в общем-то, и нет врагов. Я помыться хочу. От самого Суржика освежиться не приходилось.
— Подумаешь, — хмыкнул Кирдык. — Что наросло меньше, чем на два пальца — не грязь, а что больше — само отвалится.
— Замолчите все! — сурово приказал Читтадритта. — Я должен открыть свой дух просветлению. Тогда я укажу, кто, единственный из вас, сможет пройти.
Какое-то время он стоял, уставившись на пламя светильника и повторяя что-то вроде «бум, бум, бум». Затем резко повернулся и ткнул в меня пальцем.
— Что, опять? — возмутилась я.
— Действительно, — сказал граф-воевода. — Неужели никто из нас более не достоин?
— Против просветления не попрешь, — отрезал Читтадритта.
— А как же колдун испытание прошел? — ехидно осведомился Ласкавый. — Тоже по просветлению?
— Он не проходил испытания. Ведь там не стояла проблема выбора. Он пришел один. А отшельник вообще попал туда другим путем...
— Ну ладно, в долину, так в долину, — вздохнула я. Если верить гандхарвам, апсарам и дакиням сексуальную ориентацию не меняли, и от них я была в безопасности. К тому же еще неизвестно, точно ли Анофелес прошел в ту долину.
— Не спешите! — граф Бан заступил мне путь. — Мы должны посоветоваться... обсудить...
— Я внимательно слушаю вас, граф.
— Как мы могли заметить, Анофелес сменил тактику в сравнении с прежними временами. Он действует через сны. По-видимому, Золотой Фазан помогает ему в этом.
— Совершенно с вами согласна.
— Но как вы собираетесь ему противостоять?
— Есть у меня в запасе одна фишка... — я вспомнила то простенькое заклинание для блокировки сознания, которым воспользовалась против демона Лахудры. Если оно сработало против демона, то супротив обычного мага всяко должно помочь.
— Погоди-ка! — Ауди наморщил лоб. — В долину может пройти один человек — так? Если Этель-Прис поймает колдуна, как она приволокет его назад? Сколько человек может оттуда выйти?
— Не знаю, — спокойно ответил Читтадритта. — На моей памяти никто оттуда не выходил.
«Ничего себе, утешительное заявление! Но я же туда собралась не Золотой Субурган искать...»
— Придется мне разобраться с ним на месте.
— Я не согласен, пи! — возопил Шланг. — А кто с меня заклятие снимет, пи?
— Прекратите, Шланг! — оборвал его граф. — На кону — судьбы человечества, а вы все о своей карьере.
Настоятель не дал развернуться дискуссии.
— По-моему, кто-то тут спешил...
— Хорошо. Не будем тянуть время. Показывайте вход, настоятель.
Хорошо, что я не оставила в келье сумку. Мало что может понадобиться. А необходимое количество оружия всегда при мне.
Настоятель взял меня под руку и провел к одному из темных провалов в стене.
— Вот. Идите, и что бы ни услышали, не бойтесь, не останавливайтесь и продолжайте путь. Чтобы там ни было, оно способно поразить лишь идущего следом.
Предупреждение было, полагаю, предназначено не столько мне, сколько моим спутникам.
— Да помогут вам всемогущие боги, — тихо произнес граф.
И, когда я уже склонила голову, чтобы ступить во тьму, Ласкавый крикнул:
— Действуй по обстоятельствам!
И на том спасибо.
Однако Читтадритта не случайно сказал «что бы ни услышали», а не «увидели». Было темно. Очень темно. При том, что я неплохо ориентируюсь в темноте, различить что-либо казалось невозможным. Не иначе как вследствие заклятия. Какое чудовище ожидало меня здесь, во мраке?
Потом вдалеке, в конце тоннеля, забрезжил свет. Я не удосужилась подняться на монастырскую башню, чтоб взглянуть на пресловутую долину, но отсюда, из каменного подземного коридора, мне чудилось, будто я вижу прекрасный сад. Цвели яркие цветы, летали пестрые птицы, потоки воды, звеня, стекали со склонов. Я сделала шаг навстречу этому великолепию, и тут же у меня за спиной словно бы лязгнули гигантские челюсти.
«Иди вперед», — вспомнила я и последовала совету. Но все же рискнула обернуться — этого мне Читтадритта не запретил. Поскольку было уже не так темно, я поняла, что челюсти мне не примерещились. Они — каменные или железные — этого я разобрать не могла, действительно сомкнулись, пропустив меня, и если следом кто-то шел, его бы перемололо.
«Интересно, так действует магия, или это какой-то механизм?»
Но задумываться об этом было некогда, и я поспешила вперед, к выходу.
Долина Золотого Субурбана... то бишь Субургана, или как она там еще называлась, не обманула моих ожиданий. Давно не видела я такой красивой местности. Цветы и кустарники, кедры, рододендроны и магнолии и многие другие растения, на которые моих познаний в ботанике не хватило, заполняли ее. Птицы перепархивали с дерева на дерево, в кустах шуршали какие-то мелкие зверьки. Если здесь водились демоны и демоницы, они основательно попрятались. Человеческого присутствия тоже не было заметно. Хотя от настоятеля мне было известно, что один человек здесь точно есть. Вот только встречаться с этим Свояхаттой мне не хотелось. Не знаю почему, но вспомнилась слышанная когда-то история об отшельнике, жившем в уединенной долине. Он приютил у себя некую воинственную девицу, а та своими выходками довела его до самоубийства. Свояхатта, должно быть, тоже знал эту историю, потому и не показывался.
