— Не узнаете? — грустно проговорила она.
— Таня! — воскликнул Глушецкий и обнял девушку. — Здравствуй, Таня! Очень рад видеть тебя живой и невредимой. Виктор передает тебе привет. Это он полчаса назад высадил нас.
— Так это был он! — с радостным волнением проговорила Таня.
— Он. Отошел от берега целым и невредимым.
— Я видела. А сейчас посмотрите, что там творится.
Глушецкий посмотрел в сторону причала. Весь причал был в огне, снаряды и мины рвались густо. По-видимому, стрельбу по нему вели сразу несколько батарей. А морские охотники, пренебрегая огненным шквалом, один за другим подходили к берегу.
— Извини, Таня, я должен спешить, — сказал Глушецкий, ощущая смутную тревогу после того, что увидел. — Надеюсь, еще встретимся.
— А может быть, мне разрешите пойти с вами, — торопливо спохватилась Таня. — Я сейчас спрошу майора.
Она бегом побежала к землянке майора, но через минуту вернулась и с обидой произнесла:
— Не разрешил. До свидания, — и протянула Глушецкому руку.
Кивнув Трегубову, Глушецкий зашагал быстро. На окраине Станички скопились десантники, только что высадившиеся С катеров. Слышались стоны раненых.
Разыскав свою роту, Глушецкий подозвал командиров взводов и отделений и объяснил им предстоящую задачу.
Через полчаса рота вела бой. Глушецкий знал, что ночной бой в населенном пункте сложен и управлять взводами и отделениями практически невозможно. Группы разведчиков «прочесывали» дом за домом, продвигаясь все вперед и вперед. Глушецкий перебегал от отделения к отделению, когда это представлялось возможным, и вместе с разведчиками вскакивал в дома, стрелял, бросал гранаты. То там, то тут возникали рукопашные схватки. О них можно было догадаться по крикам: «Полундра!» Услышав такой крик, Глушецкий и Добрецов, сопровождавший своего командира, бросались на помощь. Глушецкий в эту ночь убедился, что Добрецов в рукопашном бою незаменимый боец. Однажды Добрецов налетел на двух гитлеровцев, выбежавших из дома. И прежде чем Глушецкий поспел к нему на помощь, один гитлеровец лежал поверженный, а другому он крутил руки. Заткнув рот связанному гитлеровцу, Добрецов уволок его в сарай и закрыл, а дверь сарая замазал грязью для того, чтобы потом найти сарай по этой примете.
Около одного дома Глушецкий услышал сердитый голос Гриднева:
— Брось поклоны бить: всем пулям не поклонишься. Не отставай от меня и делай, как я.
Перед ним стоял Зайцев, тяжело переводя дыхание.
— В чем дело, Гриднев? — отрывисто спросил Глушецкий. — Почему задержались?
Тот не успел ответить, как из-за угла дома вынырнули Коган и Логунов. Подбежав к Глушецкому, Коган торопливо проговорил:
— В соседнем доме нам дали по мордам. В нем пулемет и с десяток автоматчиков. Мы было сунулись, но пришлось попятиться. Иващенко убит. Что делать?
— Подобраться — и гранатами, — предложил Логунов.
Глушецкий выглянул из-за угла. Впереди чернел приземистый одноэтажный каменный дом. До него было не менее пятидесяти метров. Поблизости от дома не видно было никаких построек: скрытно не обойдешь. Логунов прав — надо подобраться и вышибить гитлеровцев гранатами. Раздумывать некогда.
— Логунов, поползете справа, Коган — слева. Гриднев и Зайцев — в лоб. Ползти до самого дома, потом — гранаты в окна и вслед за нами. Я и Добрецов будем отвлекать противника.
Он махнул рукой, и разведчики поползли. Глушецкий из-за одного угла, а Добрецов из-за другого стали стрелять по окнам дома. Оттуда ответили пулеметной очередью. Глушецкий заметил, что стреляли из третьего окна слева.
Вскоре раздались один за другим два взрыва. Через несколько секунд взорвалась граната в комнате, где находился пулемет. Глушецкий и Добрецов бросились к дому. Они вскочили в окно, из которого ранее бил пулемет. В соседних комнатах раздались выстрелы. Глушецкий увидел две борющиеся фигуры и подбежал к ним. Это схватились гитлеровский солдат и Зайцев. Глушецкий выстрелил из пистолета, и гитлеровец упал. В углу тоже кто-то возился. Глушецкий присветил фонариком и увидел на полу Гриднева, на нем лежал гитлеровец.
Добрецов выхватил финку и вонзил в спину врага. Тот вскрикнул и откинулся назад. Добрецов пинком отбросил его и поднял Гриднева. Глушецкий посветил в другие углы. На полу валялось шесть трупов. Пошатываясь, Гриднев подошел к лейтенанту и виноватым голосом произнес:
— Здоровый черт… Выхватил у меня автомат и за горло… Никак финку вытащить не мог…
Оставайтесь с Зайцевым тут, охраняйте пулемет, он пригодится, — распорядился Глушецкий и побежал в другую комнату.
Там Логунов обшаривал карманы убитого немца.
— Что выделаете? — крикнул на него Глушецкий.
— Документы забираю.
— Это потом! Надо очистить здание.
— Все в порядке, — успокоил Логунов, вставая. — Коган в той комнате, он уже проверил кухню и подвал.
Логунов что-то спрятал в карман. В комнату с руганью ввалился Коган, держась левой рукой за нос.
— Ты тут, Логунов? — окликнул он, не поднимая головы. — Намочи платок.
Логунов подбежал к нему.
— Ранили?
— Хуже. Расквасили мне нос, — и Коган опять крепко выругался.
Логунов вынул платок, полил на него из фляги и подал Когану. Глушецкий присветил фонариком. Нос у разведчика был весь в крови и распух. Узнав командира, Коган сказал:
— Квартиранты выселены, товарищ лейтенант. Только вот один невежливым оказался.
— Откинь назад голову, — посоветовал Логунов.
— Не учи мясника, — буркнул Коган, поднося к носу платок, смоченный водкой. Голову он, однако, откинул назад.
Глушецкий выглянул из окна, пытаясь определить, где находятся остальные разведчики и далеко ли от дороги, которую Куников приказал оседлать. Впереди, метрах в пятидесяти, темнели дома и оттуда слышалась стрельба. Глушецкий решил, что разведчики там. Приказав Гридневу и Зайцеву прихватить трофейный пулемет, он побежал в ту сторону. Добрецов, Логунов и Коган последовали за ним.
Когда Глушецкий появился там, стрельба уже прекратилась. Из-за угла вывернулся Уральцев. Увидев Глушецкого, он обрадованно воскликнул:
— Вот хорошо, что наткнулся на тебя! Нужно посоветоваться. Пойдем-ка со мной.
Они зашли в дом.
— Прямо перед нами овраг, — указывая рукой, сказал Уральцев. — Есть ли смысл переходить его? Давай подумаем.
Глушецкий сразу не ответил, а осмотрелся кругом. Станичка полого спускалась к морскому берегу, и было видно, что на всех улицах, прилегающих к городу, шел бой. То в том, то в другом квартале раздавались разрывы мин. Стрельба слышалась и около горы Колдун. Тихо лишь справа, там, где находилось кладбище и проходила дорога к совхозу.
— А кусочек добрый отбили, — вырвалось у Глушецкого. — Потаповская бригада хорошо действует.
— Неплохо, — согласился Уральцев. — Мы в Станичке на самом левом фланге.
— Надо спешить к дороге, — сказал Глушецкий. — Интересно, есть ли около нее дома?
Он подозвал командиров взводов. Семененко и Крошка доложили, что четыре разведчика ранены, два убиты.
— Поворачиваем налево, — сказал Глушецкий. — Взвод Семененко пойдет около балки, Крошки — левее. Дойдем до дороги и займем оборону.
— Раненых следовало бы оставить в одном из этих домов, — предложил Уральцев. — Сюда надо также перетащить имущество старшины.
Глушецкий согласился с его предложением и приказал Безмасу и Лосеву выбрать дом пофундаментальнее и с дверями, выходящими не в сторону противника.
Пройдя пустырь, разведчики окружили четыре дома. В них гитлеровцев не оказалось. Глушецкий подал сигнал перейти улицу, на другой стороне которой густо стояли одноэтажные дома. Но только разведчики появились на ней, как с разных сторон застрочили пулеметы. Разведчики отхлынули назад, оставив двух убитых товарищей. И только забежали они за дома, как вдоль по улице начали рваться мины.
Вторая попытка прорваться через улицу также окончилась неудачей. На ней осталось еще три убитых разведчика. Глушецкому стало ясно, что здесь гитлеровцы создали прочную оборону. Прорываться сквозь нее малыми силами не было смысла, тем более, что скоро начнет светать. После некоторого раздумья Глушецкий приказал разведчикам отходить к тем домам, где оставили старшину. Он рассудил, что в четырех домах, около которых они находились сейчас, занимать оборону было нецелесообразно — слишком близко противник.
Вернувшись к каменным домам, разведчики стали оборудовать их для обороны. Глушецкий выбрал для этого три дома. Крайний к пустырю дом достался взводу Семененко. В другом доме, находящемся чуть сбоку, разместился взвод Крошки. Третий заняли старшина, повар и санинструктор. Глушецкий приказал около дома вырыть окопы на случай танковой атаки. Трофейный станковый пулемет решили расположить в окопе у второго дома.
