но, на удивление, без тени печали. Да, мне неудобно из-за всего случившегося, но… Я не чувствую неприязни или одолжения, как раньше, при первой нашей встрече, когда Руслан подарил мне обувь. Я не расстраиваюсь. Абсолютно. Даже наоборот… Варя дольше побудет с отцом.
С другой стороны, это плохо. Надеюсь, она к нему не привяжется.
– Да, – уверенно кивает. Откладывает приборы и откидывается на спинку стула, продолжая обнимать Варюшу. – Я уже забрал все твои вещи из старой квартиры. И через несколько часов их доставят сюда. Так что, Веста, в следующий раз ты подумаешь перед тем, как врать своему начальству.
– Как это понять? – чуть не заикаюсь, растерявшись. Может, я не так услышала его фразу? Или все-таки правильно? – Почему мои вещи привезут сюда?
– Я организовал, – даже не отнекивается.
В голове множество вопросов, и я не знаю, какой задать первым. Умеет же этот мужчина удивить так, что можно потерять дар речи.
– О сносе моего дома объявили в новостях десять минут назад, – щурюсь с подозрением, медленно приходя в себя. – А вы уже собрали и перевезли мои вещи? Мне кажется это, мягко говоря… странным.
– Ну, тебе стало известно об этом десять минут назад, а мне – утром. Вчера ночью я звонил одному хорошему знакомому, который и сообщил мне информацию раньше, чем новостные каналы. А учитывая, что у тебя нет машины и тебе не с кем оставить ребёнка, я решил, что помогу тебе с разобраться с вещами.
Складно поёт. И не придерешься.
Но какой ему толк врать? Думаю, никакого…
Руслан ведь искренне хочет мне помочь. Хоть я и не понимаю его порыва.
Может, он уже сам догадался, то Варя – его дочка? Тогда почему молчит?
Нет, вряд ли. Между ними есть связь – это факт. Но только из-за этого помогать своей домработнице?
В голову приходит шальная мысль, от которой щёки мгновенно вспыхивают яркими огоньками.
Может… Я ему нравлюсь?
Мы вон, целовались два раза. Да и он рядом всегда.
Чуть не бью себя по лбу. Не впадай в сказку! Нет никакой симпатии! Мой босс – просто внимательный и благородный человек.
– Спасибо, – слова благодарности сами срываются с губ. Всё же хорошо, что нам не придётся возвращаться в тот клоповник… И помощь мне не помешает. Это правда. – Я обязательно вам отплачу за вашу доброту.
– Обязательно, – убедительно повторяет за мной.
Казалось бы, обычное слово, а я покрываюсь мурашками.
Ощущение, что я только что подписала контракт с дьяволом.
– Начнёшь сейчас.
– Хорошо.
Надо, значит, надо. Не хочу оставаться в долгу.
Только сидеть мне там всю свою жизнь. Если посчитать все, что сделал для меня Юсупов…
Я до конца дней не верну даже сотой доли.
– Что нужно сделать?
– Рассказать правду.
Рефлекторно закусываю щеку изнутри. Кажется, я догадываюсь, о чём он спросит. И почему-то не боюсь этого разговора. Более того, я готова к нему. Репетировала ещё с ночи. И если раньше трусила, то в данную минуту…
Спокойно рассматриваю мужчину и свою дочь у него на коленях. И только сейчас, когда он поднимает правую руку, чтобы поудобнее усадить Варю, я замечаю красные, сбитые костяшки.
– Почему ты так реагируешь на Славу? – летит первый ожидаемый вопрос – Он твой бывший муж?
Простая фраза – как удар под дых. Но и так было понятно, что Руслан спросит.
И мне есть, что ответить. Но, покосившись на чуть проступившую кровь, я подрываюсь со стула.
Я не буду спрашивать, из-за чего и как это случилось. Хотя мне дико интересно. Юсупов с кем-то подрался? Или ударил в стену от злости?
Если так подумать, я ни разу не видела серьёзного, делового мужчину в гневе.
Да и не хочется мне что-то…
‐ У вас кровь идёт. Надо обработать.
Подскакиваю к верхнему ящику, что находится ближе к окну, и достаю оттуда аптечку. В спину мне вонзаются недовольные и холодные слова:
– Не пытайся увильнуть от вопроса.
Останавливаюсь возле мужчины, расстёгиваю молнию на небольшой плотной сумочке. Опускаю аптечку на стол, а сама обхватываю пальцами мощную, широкую ладонь Руслана. Она чуть шероховатая, а в одном месте, на пальце, проступает мозоль. На том самом, которым он держит чашку кофе.
Невольно изучаю пальцы, отмечая, какие они грубые и по-настоящему мужские. У Славы они были… Немного худыми, длинными, как у пианиста, и слегка смахивали на женские.
– Я не увиливаю, – говорю честно, не смотря боссу в глаза. Взгляд направлен только на раненый кулак. – Но вы хотя бы обработали ссадины.
Достаю антисептик и, не скрывая сожаления в голосе, спрашиваю:
– Откуда вы узнали, что Слава – мой бывший муж?
– Он сказал.
Сильнее сжимаю его руку. Попутно достаю ватный диск и смачиваю его в хлоргексидине.
И пытаюсь успокоиться.
Разговор будет тяжёлым.
– Не знаю, поверишь ты мне или нет, – на секунду проваливаюсь в прошлое, как под воду, и следом выныриваю из него, попутно хватая ртом воздух.
– Говори, как есть. Даже если правда окажется суровой. Я сам хочу составить о нем мнение. Он сказал, что Варя – его дочь. Но они совершенно не похожи.
Его.
Его дочь.
Эти слова отзываются сиреной в мозгу и поднимают злость в моей душе. Хочется наслать на бывшего множество проклятий, собственноручно отрубить ему несколько конечностей. Кровожадно, но Афанасьев заслуживает худшего. Не за прошлое. А за то, что снова появился в моей жизни и посмел заявить, что Варя – его.
Идиот.
– Медсестра, вы меня калечите, – слышу откуда-то издалека.
Только сейчас замечаю, что впиваюсь ногтями в горячую ладонь.
Молча и аккуратно дотрагиваюсь ватой до небольших ран.
– Она не его дочь. Слава был бесплоден, и мы решились на ЭКО, – взгляд неосознанно скользит на малышку, что отлипает от отца, и сканирует красные отметины, которые становятся ещё
