сравнивать не с чем. Я в таких местах раньше и не был. Но амбре стоит такое, что… Зажимаю нос запястьем.
Первое января, хрена ли…
Три полутрупа лежат в комнате. Один – на диване, двое – на полу рядом с пустым столом.
– Кто их них Слава?
Весте явно не везёт на людей с этим именем.
– А вон тот, на диванчике.
Барин, ясно. На диване не просто так спит. Или прикидывается? При моём появлении открывает сонно глаза, привставая на постели.
– Алка, ты чего шумишь с утра раннего? С ума сошла? А это ещё кто?
Смотрит на меня, часто моргая.
– О, а ты что за хрен с горы?
По его виду многое скажешь. Алкаш натуральный.
И он домработницу мою ударил…
Думаю об этом – и мозг отключается. В два шага преодолеваю и так маленькое расстояние. Комната не больше той, в которой я был до этого.
Пальцы хватаются за серую, измызганную майку. Поднимаю дохлика с постели. И не знаю, что движет мной, моим кулаком. Точным ударом попадаю ему по той же стороне лица, по которой он вчера ударил Калинину.
Он что-то кряхтит, а меня это… Не успокаивает.
Наоборот, подстёгивает. Из-за чего я бью его ещё раз, ощущая острую боль в руке. Но при следующем ударе уже её не замечаю. А вот кровь, испачкавшую белую рубашку, виднеющуюся из-под расстёгнутого чёрного пальто… Да.
Я брезглив к такому мусору.
Поэтому выкидываю бессознательного алкаша обратно на диван.
И ищу, чем вытереть руки.
– Нет, ну давно пора было, – с победой в голосе проговаривает рыжая. – Достал прям.
Пытается ещё бабок заслужить?
Пусть. Я пролетаю мимо неё, не давая ни рубля. Мельком цепляюсь взглядом за комнату Весты. Миша уже начал собирать коробки, в которые будут погружены вещи Калининых.
Доверяю это своему водителю. А сам сигаю из квартиры, желая как можно быстрее вытереть руки от этого мусора. И уже в машине, убрав кровь влажными салфетками, звоню одному хорошему знакомому.
Веста
– Тяф-тяф! – ругается Лаки, подпрыгнув на лапы.
– Ар-р-р-р, – рычит ему в ответ Варя, стоя на четвереньках напротив пушистого друга.
Смотрят воинственно друг другу в глаза.
Вот же…
Дети!
Не поделили яблоко, которое я дала Варе. А она вдруг решила похвастаться им перед щенком. И теперь моя малютка хочет вернуть своё обратно. Жадина-а-а.
Кстати, о яблоках. Уже обед. А босса всё нет. Еда остывает…
И я, ожидая его, лениво сижу на диване и изредка поглядываю на плазму на стене, пока два воина сражаются между собой.
Краем уха слышу в новостях информацию про мой район. Кидаю взгляд на плазму, замечая знакомые просторы. Наше здание, детскую площадку, а точнее то, что от неё осталось…
– Дому под номером тринадцать повезло меньше всего. Его готовят под снос, а на его месте построят офис одного известного банка.
Чего-чего?
В смысле?
Как наш дом сносят? А как же наша комната?
Нет, я собиралась переезжать, но… Вещи же нужно забрать!
И когда будут сносить? Почему именно его?
Боже мой, теперь срочно нужно искать квартиру… Это так неожиданно, что я теряюсь и не знаю, что делать. Позвонить сначала Алле и узнать подробнее об этом? Или сразу кидаться искать новое жильё?
Проваливаюсь в свои мысли и не замечаю тихих шагов за спиной.
Вдруг вздрагиваю от бархатистого, приятного голоса, раздающегося над самым ухом:
– Интересно… А кормить сегодня будут?
Глава 41
Вздрагиваю и случайно замахиваюсь рукой. Благо, вовремя реагирую, понимая, что передо мной босс, а не кто-то другой. Облегчённо выдыхаю и опускаю ладонь на грудную клетку, ощущая под ней настоящий тайфун.
– Босс, вы… – сдерживаю весь мат, который знаю. Слышу игривое мычание, означающее вопрос. Врезать бы ему за то, что подкрался незаметно. – Вы бы так не пугали!
– Что поделать, если подвернулся хороший момент. Так что, кормить будут? – Руслан, все ещё не отпрянув, продолжает говорить эти слова мне на ухо. На затылке появляются мурашки и разбегаются в разные стороны, покрывая плечи, спину, поэтому я подпрыгиваю с дивана, как ужаленная.
– Да-да, точно, – нервно и неловко огибаю широкую спинку и пулей лечу на кухню. – Сейчас всё сделаю.
Странно, что Руслан не идёт за мной. Остаётся в зале, видимо, решив почесать за ухом Лаки, как он всегда любит делать по возвращении.
Но каково же моё удивление, когда я, накрыв на стол, замечаю в дверном проёме Руслана с чуть ли не плачущей Варей на руках.
– И он обижал тебя? – с нотками сожаления и печали спрашивает босс. А моя девочка, поджав губки, вдруг кивает, качнув хвостиком.
– Дя. Воть, – и протягивает крохотную ладошку, показывая царапину от когтей Лаки. Такую маленькую, что даже не заметить. Заигрались, наверное. Но она даже не закричала. Не думаю, что из-за этого недоразумения нужно их ограничивать друг от друга…
Маленькая актрисулька.
Руслан пальцами касается её кулачка, который выглядит таким крохотным на фоне его лапищи, что у меня между рёбер что-то шевелится. Хочется улыбнуться, когда я вижу этих двоих вместе, да ещё и… такими семейными, что ли. Босс не знает, что Варя – его дочь, но всё равно хорошо и внимательно к ней относится.
Юсупов заботливо прокручивает её ладошку, рассматривая ранки на бархатной коже.
– Какой плохой мальчик, – качает головой. И сурово, в его манере, чеканит: – Я его накажу. Гулять не будет три дня.
– Ниняня, – слезливо просит. Сама обижается, но друга защищает. Чёрт, вижу слёзки в глазах-бусинках, и хочется отобрать дочь, самой пожалеть её. Булочка втягивает сопельки и продолжает отговаривать босса от наказания Лаки: – Аки хоёфый.
За ними, радостный, не понимающий, что о нём говорят, бежит щенок, виляя хвостиком.
– То есть, ругать
