Ситуация уже принимала необратимый и трагический оборот, когда Майк обильно поплевал на ладони и потер ими непослушные уши. Последовали жуткие мгновения боли, но дело было сделано – Майк оказался за оградой и снова водрузил на голову свою шляпу.
Ободранные уши горели огнем, однако Майк сосредоточил все свое внимание на вскрытии дверного замка. Замок не поддавался, пришлось высадить его выстрелом. Он постоял, слушая беспокойное эхо, но все вокруг оставалось неподвижным.
То ли никто не поверил в реальность стрельбы, то ли все крепко спали, но Майк беспрепятственно проник в дом и, выбрав поворот направо, пошел на ощупь вперед.
Впрочем, поначалу никакого проку от этого не было, поскольку на первом этаже располагались только кухни, кладовки и комнаты для прислуги, где все храпели, как гиптуккеры, и извергали из всех отверстий смрад выпитого накануне.
Тогда Майк вернулся обратно и поднялся на второй этаж. И вскоре понял, что идет в нужном направлении. Правда, поначалу он то и дело попадал в спальни девушек, чьи молодые тела не были стеснены покровами одежд. Естественные позы их были так привлекательны, что Майк едва не забыл о цели ночного визита.
Впрочем, у него хватило сил продолжать поиски, и вскоре он наткнулся на спальню банкирской супружеской четы.
В том, что он видит перед собой мистера Либнера, Майк не сомневался. Даже спящий, этот человек выглядел важно и значительно, как мог выглядеть только настоящий преуспевающий финансист.
– Мистер Либнер, – позвал Майк, трогая его за плечо.
– Что? – откликнулся банкир, спавший чутким сном финансового аналитика.
– Мистер Либнер, – прошептал Майк, – есть интересное предложение по краткосрочному займу...
– Величина кредита? – еще не проснувшись окончательно, поинтересовался банкир.
– Семьсот тысяч, сэр. Где бы мы могли обсудить это без посторонних?
– В моем кабинете, – уже вполне осознанно ответил Либнер и выпростал из-под одеяла ноги в синей фланелевой пижаме.
Он нащупал тапочки и уверенно вышел в коридор. Майку ничего не оставалось, как последовать за хозяином.
Вскоре они оказались в заставленной ореховой мебелью комнате, которая и была домашним кабинетом мистера Либнера.
Банкир тут же уселся в свое кресло и, достав из небольшого холодильного шкафа бутылку минералки, разлил ее в два высоких стакана.
– Пожалуйста, лучшее средство от ранней язвы.
– Спасибо, сэр, – поблагодарил Майк и выпил всю воду без остатка.
– Ну вот и отлично, – кивнул Либнер, – а теперь о деле. На какое время вам требуется кредит?
– На один день, сэр.
– Хм. Тогда двенадцать процентов.
– Это слишком много, сэр, – тут же возразил Майк, готовый к такому развитию дел.
– Ну тогда десять, – развел руками банкир и прикурил желтую сигаретку.
– Поймите меня правильно, сэр, я ничего не хочу у вас отнять, но я располагаю ограниченными средствами. У меня есть только пятьдесят шесть тысяч – это все мои деньги, и я хочу выставить их в виде процентов.
– Пятьдесят шесть в виде процентов? – переспросил Либнер и, окончательно придя в себя, начал рассматривать ночного гостя. – Сколько вам лет, молодой человек?..
– Какое это имеет значение, сэр? Я имею полное право распоряжаться своими деньгами.
– Да. – Либнер махнул рукой. – Я не об этом. Просто, узнав ваш возраст, я смогу определить, к какой из моих дочерей вы ходите.
– Ваши дочери? – не понял поначалу Майк. – Ах, ну да, это те девушки, что спят там...
Поняв, что лепит какую-то несуразицу, Майк замолчал.
– Мне пятнадцать лет, сэр, если вам это так важно. Но я не хожу к вашим дочерям, поскольку живу далеко от города.
– А жаль, – вздохнул Либнер и потер морщинистый лоб. – Жаль, потому что из тех недоносков, которые охотятся за их молодыми телами, ни один еще не предложил мне поучаствовать в таком, пусть даже бездарном, деле. Эти лодыри считают, что для хорошей жизни достаточно иметь богатого папочку. Что по этому поводу думаете вы?
– Я не помню своих родителей, сэр...
– Вот, – кивнул Либнер, затягиваясь сигаретой. – Наверное, в этом все дело... Кстати, как вы сюда попали?
– В дом?
– И в дом, и за ограду...
– Сначала проскользнул между прутьев, потому что никто не отвечал на звонок, – начал рассказывать Майк.
– Так, понятно, – кивал Либнер.
– А потом выбил замок выстрелом из пистолета... извините...
– Ага, значит, мне не почудилось, что на улице стреляли.
– Да, сэр, стреляли.
– Очень интересно. А мой телохранитель Фриц – он не пытался вас задержать?
– Я никого не видел, сэр.
Они помолчали. Где-то далеко проехал грузовик, потом пролаяла ночная собака, и снова стало тихо.
– Зачем вам семьсот тысяч? – наконец спросил Либнер.
– Хочу взять торговлю туками в свои руки.
– Вот! Вот в кои-то времена я вижу достойного представителя молодого поколения, – сказал Либнер и, привстав с кресла, протянул Майку руку. Тот пожал ее, совершенно ничего не понимая, а Либнер взглянул на настенные часы и подвел черту: – Вот что, было бы вам больше тридцати лет, я погнал бы вас отсюда, да еще вызвал бы полицию, но инициатива от такого молодого человека вызывает во мне сочувствие и даже... даже восторг...
Либнер поднялся с кресла и, как был, в синей фланелевой пижаме принялся расхаживать по кабинету.
– Еще мой дед Бенцмарион Либнер говорил, что начинающим талантам следует помогать. Правда, он помог моему отцу, лишь когда тому стукнуло сорок девять. Но, поскольку сына у меня нет, я постараюсь помочь вам, молодой человек, правда, с одним условием.
– С каким? – спросил Майк, поглядывая на часы.
– Книжку с чеками вам принесет моя младшая дочь Дилия. И она будет находиться рядом с вами. Если она скажет, что чек покрыт туками – чек будет оплачен, если не скажет – извините.
– То есть, – Майк начал вспоминать прочитанное в учебниках, – вы будете использовать гарантийную схему в виде представительского агента в реальном времени?
– Эк вас повело, – покачал головой Либнер.-Таки вы еще и теоретик... Что ж, делу это не помеха. Во сколько открывается ваш грязный рынок, чтобы Дилия могла попасть туда загодя?
– В девять часов, сэр.
– Так. А где находятся ваши пятьдесят шесть тысяч, молодой человек?
– В вашем банке, сэр.
– Чудесно. Чудесно, насколько это может быть вообще. Оставьте данные своего счета, и будем полагать, что дело в надлежащем ажуре.
Либнер бросил на стол блокнот, и Майк написал коды.
– Надеюсь, вы понимаете, молодой человек, что, если просчитаетесь, пятьдесят тысяч все равно перейдут ко мне?
– Да, сэр, – твердо произнес Майк. – Я отдаю себе отчет...
– Ох, был бы жив мой брат Сема, таки он бы мне не поверил, – покачал головой Либнер. – Мне бы такого зятя, так я завтра бы умер со счастливой улыбкой. Вы не собираетесь жениться, молодой человек?
– Я... Я об этом еще не думал, сэр.
– Это жаль. Вот это очень жаль, поскольку у несчастного Либнера три чудесных дочери и он хочет пристроить их, хотя бы на одну треть. – Банкир улыбнулся Майку, как родному, и, нарисовав горящей сигаретой в воздухе некую неопределенную картину, сказал: – Ну хочешь ровесницу – вот тебе Дилия. Хочешь постарше и поосанистее, вот тебе – Линда. У нее и здесь, и здесь, – Либнер сопроводил слова красноречивыми жестами, – побольше, посочнее. Ну, что я буду говорить, когда она идет по улице, других женщин просто не видно. Не видно, я тебе говорю... За Лидию я вообще молчу, потому что ей двадцать восемь и все мужчины города мечтают ее увидеть хотя бы одним глазком. Увидеть, я тебе говорю, если ты мне не веришь...
Либнер затушил окурок и закурил снова, стараясь выложить все до конца.
– Это мать виновата, я тебе скажу. Зулия – красавица. Она сама была огонь-женщина, а в дочерях это усилилось. Возможно, потому что папа – финансист... Ее темперамент и мои деньги – одним словом, взрывчатая смесь. Да что я тебе говорю. Завтра Дилия придет, сам увидишь. Куда ей привезти чековую книжку?
– В половине девятого у гостиницы «Варвик». – сообщил Майк, смущенный эмоциональной атакой банкира.
77
Возвратившись в гостиницу, Майк успел прихватить часок сна, потом его разбудил Гвинет:
– Вставай, соня, пора идти на рынок. Надеюсь, мы продадим наших туков по хорошей цене.
– И не надейся, – сквозь сон пролопотал Майк. – Больше трехсот кредитов я не дам...
Гвинет и Шило переглянулись. Им не нужно было объяснять, что книжки до добра не доводят.
Майк приоткрыл глаза и спросил:
– Сколько времени?
– Почти половина девятого, – ответил Шило. – Потихоньку соберемся, покушаем и придем в самый разгар.
– Какой разгар! – завопил Майк и, вскочив с кровати, напялил шляпу и скрылся за дверью.
– Вот, парень, что случается от книжек, – подвел итог Шило.
– Твоя правда, – согласился Гвинет, засовывая пистолет за пояс. – Чтение до добра не доводит.
