Может мне тоже пора в психиатрическую лечебницу, но я сейчас в таком состоянии, что готова уцепиться даже за самую невероятную идею. И поэтому выслушаю, что он скажет, и попробую поверить.
— Откуда вернуть?
— Хоть в это и сложно осмыслить, — одобрительно улыбнулся мужчина, — но кроме нашего мира, нашей планеты, галактики, вселенной, существуют и иные планы бытия. Не в религиозном смысле, а скорее в пространственном и энергетическом. Другие измерения, созданные по другим законам, если так вам будет понятнее.
Я медленно кивнула.
— Так вот, — продолжил мистер Брайтон, — в одном из таких измерений и находится душа вашего жениха. Тот мир или, вернее, маленький мирок, создан существом другого порядка. Его можно называть демоном, чертом, джинном, как вам будет угодно. Он затягивает к себе мятущиеся, беспокойные души. Души тех, кто умер неправильно, или перед смертью был охвачен ненавистью и злобой, души самоубийц, преступников или их жертв. Словом, тех, кому что-то мешает пойти дальше.
— Дальше? Куда дальше?
— Чтобы узнать это, мисс Вуд, нужно умереть окончательно. Сами понимаете, оттуда еще никто не возвращался, чтобы рассказать.
— Но подождите, — нахмурилась я, — мой Эрик не преступник и не жертва. И он пока еще вообще не умер.
— А у вашего жениха особый случай, — тонко улыбнулся мужчина. — Судя по тому, что я видел в его энергетической оболочке, его туда вытащили.
— Вытащили? — ахнула я. — Как это?
— Кто-то там, на той стороне, очень захотел, чтобы мистер Миллер попал туда. Поэтому он до сих пор находится на грани жизни и смерти.
— Но кто?
— Я не знаю. Да это и не важно.
— Так, — я с силой потерла виски, стараясь привести мысли в порядок. — А откуда вы сами это все знаете?
— Я был там, — ответил он. — Предвосхищая ваши вопросы, я тоже был туда затянут, и мне повезло освободиться. И теперь, по мере сил, помогаю таким же несчастным.
— И что там происходит? — спросила тихо. Почему-то я верила этому человеку, несмотря ни на что.
— Тот демон отбирает у душ память и создает им некоторое подобие псевдожизни. Они как бы живут, думая, что так и нужно, а он питается их энергией, играет, как с куклами.
— И Эрик сейчас там, да?
— Да, — кивнул мистер Муркок, — и вы должны пойти за ним и вернуть сюда.
— Как? — у меня был только один вопрос.
— Вот это лекарство, — он вытащил из кармана маленький флакончик, — погрузит в своего рода кому. И ваша душа сможет проследовать по тому же пути. Вы попадете в место, где нужно будет отыскать любимого. Вот только он ничего не помнит о прошлой жизни, не помнит вас, не помнит о вашей любви. Нужно будет вернуть его память, и только тогда вы сможете уйти.
— Я сделаю, — просто ответила я и протянула руку за флаконом.
— Есть только одно ограничение. Скорее всего, вы тоже ничего не будете помнить.
— Совсем?
— Не знаю. Может быть забудете свое прошлое, может быть — свою цель. Но одно я знаю точно. Вам нужно что-то — какой-то предмет или символ, что будет связывать вас с миром живых. Поможет не поддаться чужим чарам и сохранить рассудок.
Мой взгляд упал на руку, где было обручальное кольцо.
— Это вполне подойдет, — понимающе кивнул мужчина и отдал мне флакон. — Удачи вам, Вивиан…
…Я сидела на постели в нашей с Эриком спальне. Проверила, как держится кольцо на пальце и прижала к груди любимый набор карандашей. Может и глупо, но это тоже подарок жениха, да и рисование — важная часть моей жизни. Хочется верить, что они мне как-то могут помочь.
Вздохнув глубоко, зажмурилась и залпом проглотила совершенно безвкусное содержимое бутылочки. Голова сразу потяжелела, глаза стали закрываться, и я медленно опустилась на подушки. И последней мыслью перед окончательным погружением в темноту было — я обязательно найду тебя, любимый…
…Кто-то настойчиво тряс меня за плечо, вынуждая нечеловеческий усилием воли открыть глаза.
— Мисс, просыпайтесь. Наш поезд прибыл на конечную…
Вот теперь все действительно стало на свои места.
— Я действительно пришла сюда за тобой. Вот только на самом деле моё тело сейчас лежит в нашей спальне в Лондоне.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты просто сумасшедшая, — выпалил Эрик, глядя на меня со странной смесью осуждения и восхищения. — Это же надо, поверила в такую дикую историю, выпила какую-то подозрительную отраву, для того, чтобы умереть.
— Но ведь сработало же, — я смущенно потупилась, — да и мужчина этот… Ему хотелось довериться, понимаешь? Будто сердцем чувствовала, что он может помочь.
— А я так ничего и её вспомнил, — любимый мрачно нахмурился и с силой потер лицо. А потом решительно сказал: — Что ж, будем считать, что это совершенно не важно.
— Значит, все вокруг — это те, кто не может пойти дальше? — обратилась я к Эмили.
— Да. Они попадают сюда и вязнут как в большом болоте.
— А Морт, кто он?
— Демон. Просто демон, который любит играть. И его игра всегда шла по его правилам. Пока не появилась ты.
— Почему Иви? — удивился Эрик. — Ведь мы не первые, кто попал сюда не мёртвым.
— Да. Бывало так, что попавшие сюда могли набраться сил и вырваться из плена Демона. Но именно ты, Иви, стала той, кто сумел помочь другим душам обрести покой и уйти на перерождение.
— Я?
— Ты, — кивнула девочка. — Жажда жизни в тебе оказалась настолько велика, что ты смогла поделиться ей с другими. Через картину, как для Барбары. Она покончила с собой после гибели мужа, не сумев выдержать разлуки. Но ты помогла ей понять, что любовь сильнее горя. А вспомни мужчину в больнице. Когда-то он умер, так и не дождавшись той, что была для него дороже всего. И был обречён переживать свою боль здесь каждый день. А ты избавила несчастного от неё, подарила утешение и покой. Ты, Вивиан, можешь вырывать якоря, что держат здесь души. Ты неподвластна магии демонов. Ты вышла из-под контроля, и именно это так бесит Морта.
— Но почему он вообще позволил мне все это делать? Почему сразу же не подчинил своей воле?
— Морт обретает полную власть над душой, когда та совсем забывает прошлое. Он создает все возможности для этого. Попавшая сюда душа сразу получает свободный домик или квартиру, милых соседей и друзей. Город быстро оплетает своими сетями и обычно достаточно месяца, чтобы пришелец стал его частью. А ты так ничего и не забыла.
— Почему ты знаешь это? — закономерно удивился Эрик. — И почему теперь рассказываешь нам?
— Я могу рассказать, — пожала плечами Эмили, — потому что вы сами обо всем догадались. А помню… В душах детей заключена огромная сила. Поэтому их здесь не было и нет. Я единственная, кому не повезло попасть в это гиблое место. Морт держит меня, но не может отобрать память и знания.
— А Эрик? Тот мужчина говорил, что его вытянули сюда.
— Да, так бывает. Если душа здесь одержима желанием увидеть другого человека, причем, нехорошо одержима, этого человека может притянуть мертвый город. В реальном мире он обычно впадает в кому и умирает тогда, когда связь между душой и телом окончательно истончается.
— Это Аннабель, да? — скривилась я. — Я видела в её спальне вырезку из газеты. Там была фотография Эрика.
— Газета? — удивился он.
— Да. Страница со статьей о судебном процессе над Реджинальдом Уитлоком. Как раз с того суда, где ему вынесли обвинения. Не знаю, откуда ее взяла Аннабель, но уверена, газета была там не просто так.
— В таком виде в этом мире воплощаются чужие воспоминания, — подтвердила девочка мою догадку. — Газеты, рисунки, фотографии. Всё это может надолго застрять здесь беспорядочными обрывками мыслей, прежде чем растворится в информационном поле вселенной.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Раз это воспоминания, — поморщился жених, — уверен, они принадлежали Уитлоку. Если в момент самоубийства он думал о том, кто поломал все его планы, неудивительно, что эта мысль воплотилась и здесь. А Аннабель увидела…
— И захотела себе мужчину, — закончила я. — Да, это логично.
Эмили согласно прикрыла глаза, а я со вздохом откинулся на спинку дивана.
