— Да. Тот набор, что ты мне подарил. Он здесь?
— Вивиан, — замялся он, — Нет, я не знаю.
— Ты не забрал его из квартиры? — возмущённо воскликнула я.
— Нет, кажется. Милая, это же такая мелочь. Последнее, о чем я мог думать в тот момент, это карандаши. Я ведь так переживал за тебя.
Мне стало стыдно за свою вспышку.
— Если захочешь, завтра мы обязательно съездим и заберём оттуда вообще все, что тебе нужно. А сейчас просто наслаждайся вечером, и не придумай лишних глупостей.
— Конечно. — моя улыбка вышла немного натянутой. — Ты прав. Прости.
Я тихо вздохнула и взяла себе ещё кусок пиццы под немного встревоженный взглядом жениха. Да, карандаши действительно не самое главное сейчас. Вот только без них мне отчего-то стало холодно и неуютно. Наверное, это последствия жуткого потустороннего путешествия. Я держалась за них там, теперь карандашей не хватает и здесь. Нужно просто привыкнуть к тому, что больше не нужно спасать себя, рисуя.
И почему Эрик назвал их мелочью? Знает же, какую роль они сыграли в нашем освобождении от Демона. И мои рисунки…
Так и не сумев избавиться до конца от странной тревоги, скользила рассеянным взглядом по саду и пыталась отвлечься мыслями о чем-то простом и приземленном. Надо бы привести растения в порядок. Ведь я совсем забросила это дело, когда заболел Эрик. Не ухаживала за садом, не сделала ничего из того, что планировала когда-то. Даже куст роз, заказанный мной, засох…
Стоп. Или не засох?
С недоумением всмотрелась в растение у стены, на котором уже были готовы распустить первые пунцовые бутоны. Что за ерунда? Ведь примерно через две недели после того, как Эрик попал в больницу, я обнаружила, что куст побил какой-то грибок. Заниматься им не было ни сил, ни желания, поэтому просто выкорчевала розу и выбросила в мусор. А теперь он здесь. Да быть такого не может. Пусть даже в земле остался незамеченный мной стебель, он не мог вырасти так быстро.
Изнутри стала подниматься настороженность. Вечер разом перестал быть уютным и спокойным.
— Эрик, — позвала я, стараясь не выдать собственной нервозность. — А что за роза у нас там растёт?
— Милая, ты разве не помнишь? — удивился он. — Ты же сама её здесь посадила. Не одну неделю выбрала сорт. Пересмотрела кучу каталогов и долго ждала доставку из Голландии.
— Точно, — улыбнулась я фальшиво. — Как я могла забыть? Совсем весь разум потеряла с этими приключениями.
— Ты просто ещё не восстановилась до конца, — успокаивающе улыбнулся жених. — Нужно отдохнуть, и тогда все будет в порядке.
— Да-да, — кивнула задумчиво, начиная прикидывать, что ещё здесь не сходится.
— Пойдём, — мужчина протянул мне руку, — думаю, тебе пора спать.
А меня вдруг осенило.
— Эрик, а где моё кольцо? — прищурилась подозрительно.
— Кольцо?
— Да, обручальное.
— Прости, Вивиан, — совсем смутился Эрик. — Но я не знаю. Кажется, я его потерял.
— Потерял? Серьёзно?
— Да. Знаешь, когда привёз тебя сюда, снял его с твоего пальца и куда-то положил. А потом не смог вспомнить, куда именно.
— Зачем снял? — каким-то деревянным голосом поинтересовалась я.
— Вивиан, ну что за глупые вопросы, — стал раздражаться мужчина. — Думаешь, мне было дело до каких-то побрякушек? Я вообще-то волновался за тебя. Думал, когда ты очнешься и что делать, если этого вдруг не случится. Не переживай, я куплю тебе новое кольцо, еще лучше старого.
Конечно, купит. Это ведь не проблема. Вот только он бессовестно лгал. Да, кольцо было у меня на пальце, но медсестры в больнице должны были снять его. И отдать потом жениху со всеми остальными вещами при выписке. Конечно, эта ложь могла ничего и не значить, может быть Эрик действительно его зачем-то надел, а потом снова снял. Но эти мелкие нестыковки пугали. Да и этот его тон…
— Вивиан, милая… — начал было мужчина.
— Почему ты зовёшь меня так? — перебила его.
— Прости? — ошарашенно посмотрел на меня жених. — Вивиан? Это же твоё имя.
Ну да, ну да. Вот только наедине любимый зовёт меня совсем по-другому. Расплывчатая было догадка оформилась в очень конкретное убеждение.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Ты не Эрик, — медленно сказала я и отступила на шаг назад.
— Вивиан, ну что ты такое говоришь, — вкрадчиво произнес мужчина. — Это все последствия стресса. Давай ты отдохнешь, а завтра обсудим все, что тебя волнует.
— Нет-нет-нет, — затрясла я головой и в ужасе огляделась. — Ты не Эрик. И это место — не мой дом. Это все неправда. Неправда.
От отчаяния хотелось завыть. Счастье рассыпалось как карточный домик. Я снова нахожусь в своем кошмаре. Только на этот раз совершенно одна. И не осталось ничего, за чтобы можно было ухватиться. Ну как же так?
— Что ж, — оскалился лже-Эрик. — Умная девочка, догадалась.
— Ну еще бы, — прошептала я обреченно.
— Да, я не твой жених. Но что мешает обмануться? — прищурился он.
— Обмануться?
— Именно. Посмотри вокруг, Вивиан Вуд. Посмотри на мир, который я для тебя создал. Он идеален, не так ли? Здесь все будет подчиняться только нам двоим. Здесь не будет проблем, болезней, старости. Разве не это — рай?
— Это все — только иллюзия рая, — я устало прикрыла глаза — Жалкая подделка. Она никогда не заменит реальность.
— Подумай, девочка, — искушающе протянул мужчина, а в его глазах мелькнули алые огоньки. — Тебе нужно всего лишь открыться мне, и больше никогда не будет ни боли, ни страха, ни усталости. Одно твое слово, и я сотру из твоей памяти даже этот досадный момент. И больше не дам повода для подозрений и волнений. Давай же, Вивиан.
С силой потерла виски, царапая кожу чуть ли не до крови. Этот голос, вкрадчивый, медовый, шел со всех сторон. Он обволакивал тяжелым одеялом, оседал на зубах противной вязкой сладостью, заставляя мысли путаться, и туманил разум. Да, я устала, да, мне страшно и одиноко. Но я не позволю ему отобрать самое дорогое и самое важное.
— Наша сила внутри нас, — прошептала я, закрывая глаза и концентрируясь на самых счастливых воспоминаниях.
Все, что у меня было: любовь, надежда, жажда жизни — все это должно было стать моим спасением. Так и вышло. Маленькая девочка Эмили Гамильтон была права. Оно действительно оказалось сильнее чужих чар. Крошечный горячий огонек зажегся где-то внутри, постепенно разрастаясь и распространяя живое тепло по всему телу. Не знаю, может быть это была лишь игра воображения. А может я все-таки впервые действительно почувствовала свою силу, ту самую, что могла победить все, что угодно.
— Тебе нас не одолеть, — уверенно прошептала я и раскинула руки, позволяя уже ощутимому жару струиться с кончиков пальцев. — Мы никогда не будем тебе принадлежать, ни я, ни Эрик.
И торжествующе улыбнулась, когда увидела, что иллюзия вокруг начинает расползаться, как краски на попавшем под ливень холсте. Стихли все звуки, исчезли запахи и ощущение тепла, стали медленно растворяться созданные чужой волей декорации. Демон издал полный ярости вой и бросился было ко мне, но не успел дотянутся, пропав в цветной мешанине. А я просто закрыла глаза и, представив лицо любимого, уверенно произнесла:
— Домой. Вот теперь я иду домой.
Второе пробуждение прошло гораздо тяжелее. Настолько плохо мне не было со времен грандиозной студенческой попойки на посвящении в первокурсники. Я тогда почти сутки пластом в ванной пролежала. Вот и сейчас, такое ощущение, будто меня пропустили через мясорубку. Все тело болело, в горле першило, а к векам будто привязали тяжелые гири. И какой-то мерный глухой стук отдавался в черепе ударами молотка. С большим трудом открыв глаза, я поняла, что это дождь, бьющий по оконному карнизу. Проклятый дождь, который все никак не кончится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Но зато понятно одно — я жива. Только живое тело может страдать так сильно. Вот теперь все закончилось. Для меня — точно. А для Эрика? Сколько вообще времени прошло?
— Эрик! — крикнула я. — Эрик!
Голос был больше похож на хриплое карканье. А в ответ — ничего. Значит, в квартире нет никого, кроме меня.
