Земля вокруг кровавого пятна была усеяна тяжеленными следами оборотня. Но труп исчез. Оставил вместо себя лишь кровавый след, ведущий в глубину леса. Ник обернулся, огляделся. Лера сидела у входа с потерянными видом. Ее глаза и нос покраснели. А веки были закрыты. Она просто уснула после всех переживаний.
А ведь голова-то была искусственной…
Пуля вошла точно в сердце Волка.
Лера его убила. Значит, добилась своего.
Но многого не знал даже Ник. Он не знал ни о сделке Огненного Глаза и Псаря, ни о договоре с капитаном, ни о том, что же значило пророчество. Он и правда был ранен. И во многом он ошибался.
Черная краска. Во время первой встречи с Волком его шерсть была влажной… после покраски.
Предводителями называли особенных оборотней, наделенных определенными способностями. Те могли оборачиваться по своему желанию, изменять внешний вид частей своего тела и самое главное — выносить эту нагрузку на организм. Все, что могло убить их — это серебро и другой оборотень такого же типа. Если же кислород в легких Предводителя заканчивался, или его душила вода, пожирал огонь, тот умирал от голода или жажды и так далее, оборотень чувствовал всю эту боль, но не погибал. После сделки с ведьмами Предводители получили бессмертие от любых других источников вреда (все что угодно, но не серебро), но за это те «наградили» их забытьем. Однако в основном они не доживали и до сорока — их убивали преемники. Мозг Предводителя был способен на многое — проникнуть в чужой сон, породить вторую личность, передавать приказы гибридам на расстоянии и даже предсказать недалекое будущее…
Рано или поздно вторая личность Предводителя отделялась от первой и начинала жить самостоятельно. Все остальное время от получения ранения до этого момента она росла, накапливала знания, опыт человека, в котором жила, чтобы однажды стать претендентом на владение контролем над телом. И тогда от нее зависела судьба человека — ведь тот даже не знал, что в нем таится. Лишь немногие оставались в живых по милости их двойников. Ну, а что насчет появления на свет личностей, то их родителями можно было условно считать человека, укушенного оборотнем и самого оборотня, нанесшего увечье.
Продавец магазинчика столового серебра не отчаялся найти покупателя для ножа двадцатилетней давности. Наоборот, он старался продать его только потому, что чувствовал, как в мире оборотней для него это может обернуться. В ином случае продавец обязательно оставил бы нож себе. Даже несмотря на то, что мир оборотней казался ему туманным и едва ли существующим, он все равно принял меры предосторожности, порадовавшись возможности. И несмотря на то, что далеко не все оборотни злопамятные (в отличие от Предводителей), у некоторых из них все же есть понятия чести и справедливости. И понятия эти в большинстве случаев отличались от «правильных» человеческих суждений. Увидев реакцию Пашки на его ложь, продавец тут же передумал и решил продать нож — он посчитал, что это и есть оборотень.
Пашка был прав.
Все было просто, но лишь запутано. С черной шерстью скрываться во тьме легче.
В лесу — обычный воющий волк, гибрид. Пашка дернулся. В этот момент Огненный Глаз подавал гибриду сигнал, и Волк это почувствовал. Возможно, именно это и послужило основанием для его рассуждений о том, что он может оказаться убийцей.
Волк был прав.
Он чувствовал опасность, исходящую отсамого себя.
Но как бы ни сомневался продавец из магазинчика, он спасся. Ведь мир оборотней действительно был велик, и там нашлись бы подобные фанатики, решившие восстановить порядок. Оборотни делились на два типа: зависимые и независимые. Первые превращались только в ночь полнолуния и на утро ничего о произошедшем не помнили. Вторые оборачивались в любое время года, месяца, суток и по своему желанию. Предводители и гибриды же находились между ними, но в отдельный тип выбиться не могли, так как имели свойства и тех, и других. С зависимыми их связывало только то, что во время забытья обеих личностей их тело превращалось в тупую машину, которая только и занималась тем, что убивала все, что движется. С независимыми сходств было куда больше — обе личности могли превращать тело во вторую форму. А с гибридами дело обстояло немного по-другому. Они могли обращаться лишь один раз в жизни — рожден человеком, после превращения навсегда останешься волком. Но делали это осознанно, когда захотят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Забытье — так называлось состояние оборотня, когда личности отступали от контроля за телом, иначе известное как двойная потеря сознания. Бывали случаи, когда перевертыши навсегда оставались в забытье из-за того, что их вторая личность была слишком горда и нетерпелива, а потому выскакивала слишком рано и серьезно травмировала первую, так что та не могла больше ничего сделать. Однако подобное могло происходить лишь с Предводителями — единственными оборотнями с двумя личностями, у которых это считалось естественным. И неважно, в какой форме они находятся — оборотень всегда оборотень. В забытье впал и Волк, когда Огненный Глаз отступил после очередного удара.
Большая часть мира оборотней недолюбливала Предводителей, и их можно было понять. Именно из-за них у перевертышей-современников начались серьезные проблемы, так как общество теперь считало, что все оборотни — нахальные убийцы. К счастью, под «обществом» здесь подразумевается половина одного процента населения, состоящая из охотников, случайных жертв и тайных организаций. Но были и такие, что боготворили Предводителей и хотели быть на них похожими. Смертность среди них была куда выше, чем среди других оборотней, которая и так была немаленькой. Другие же относились к Предводителям с ужасом и сбегали отовсюду, где только звучали о них слова.
Под «самым дорогим человеком» Огненный Глаз подразумевал… Пашку?
«И даже тот человек, который был дорог мне больше всего, отвернулся от меня, узнав о моей сущности в целом.» Забыт обществом и близкими. И после этого Огненный Глаз решил постоянно стирать воспоминания, чтобы его первой личности не приходилось постоянно страдать от того, что делал его двойник в темноте ночи, несмотря на отношение окружающих к нему. До этого он уже проделывал такое, и с невероятной ловкостью для двухмесячного ребенка. Именно тогда Пашка прибился к семье Блэков, и выяснилось, что тот ничего не помнит. Значит, до или после — не так важно, Пашка все же узнал о своем проклятии и существовании Огненного Глаза. От девятилетнего ребенка с вспыльчивым характером это было бы весьма ожидаемо, но вот взрослому человеку…
Но даже эта их встреча оказалась стерта.
И Ник стоял на пороге перед пустым двором «Вулфиана». Отель закрывался после всего, что здесь случилось. Он смотрел на кровавые следы. На Леру. И не знал, как ему поступить. А в его уже недалеком, но туманном будущем будутзамешанырегулярные посещения психолога и несколько лет, на протяжении которых он отходил от всего случившегося.
Солнце мягкими, но еще лишь едва теплыми лучами ласкало отходящий от зимы город и лес. Местами еще не проросла трава; здесь поздно сходил снег. И где-то между границей этого леса и города находился панельный пятиэтажный дом. Было около пяти вечера, и небесное светило уже ярко бликовало на окнах квартир, слепя своим великолепием.
Мальчик несся по улице в направлении этого дома. Куртка, связанная рукавами у него за спиной, прыгала на ветру, приятно обдающем лицо. Где-то неподалеку цвела сирень, ее ветки изящно качались, листья трепетали, а запах был великолепен. Он влетел в дом, поднялся до четвертого этажа скачками и ворвался в квартиру.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Они меня ненавидят! — дрогнувшим голосом выпалил мальчик и без сил рухнул на диван. Родителей дома не было: они уехали «по делам», как часто выражались. Из-за стола поднялся парень. Он опустился рядом с братом и легонько приобнял его.
— Кто ненавидит? — тихий и вкрадчивый голос с сильным акцентом британца всегда успокаивал мальчика.
— Все, — полушепотом сказал тот и сглотнул горькие слезы. — Они все считают меня странным. Думают, что лучше меня, и… — он осекся. — Я с ними дрался. И они меня отчего-то боятся. Как будто я монстр.
