— Я вас слушаю, — тихо произнес мужчина.
— Мне нужна полная информация о циркачке русского происхождения Вере Наумофф с того момента, когда она пересекла границу России и оказалась на Западе. Я должен знать все о компрометирующих эту женщину связях — половых, финансовых, деловых, любых других.
— Завтра приходите сюда. Возьмите вот это.
Хозяин магазина протянул Леху джинсовую куртку «Леви Страусс» пронзительно синего цвета.
— В самый раз для Барбадоса, — улыбнулся Мазовецкий.
Оплатив покупку в кассе у выхода из магазина, Лех спустился на станцию метро «Ковент-Гарден» и доехал до «Ламбет-Норт». Обогнув с северной стороны комплекс зданий вокзала Ватерлоо, он оказался на набережной Темзы, на которую выходил отель «Иден Хауз». Кивнув портье, поднялся на четвертый этаж. Аккуратно повесив только что купленную куртку на вешалку, включил телевизор и усилил звук. Транслировался футбольный матч между «Ливерпулем» и «Астон Виллой». Номер сразу же стал походить на футбольный стадион. Поморщившись от невообразимого шума, который создавали выкрики болельщиков, звуки многочисленных рожков, дудок, труб, хлопушек, барабанов, Лех подошел к окну и распахнул его.
Отсюда был хорошо виден Вестминстерский мост, длинный прямоугольник здания Парламента, Биг-Бен и шпили звонниц Вестминстерского Аббатства.
Англия (Аскот)
Когда до Аскота остались считанные мили, Вера решилась спросить:
— Как… отреагировала Мэри на твое решение развестись?
— Она восприняла эту весть удивительно спокойно. Впрочем, — подумав, добавил герцог Аттенборо, — удивительного тут мало. Дети давно выросли, после развода Мэри станет владелицей одного из крупнейших в Великобритании состояний, у нее будет где жить — несколько вилл и замков на выбор. Конечно, развод — не свадьба. Но жизнь есть жизнь!
Вера тесно прижалась к Лоуренсу. Герцог взял ее узкую тонкую руку в свою ладонь и не выпускал до тех пор, пока «роллс-ройс» не остановился у трибун ипподрома.
Стоя рядом с Лоуренсом, Вера то и дело косилась направо. Там расположилась королева, принц Уэльский с женой и детьми; его брат, принц Эндрю со своей супругой Сарой и целым выводком детей; принцесса Анна. Как всегда, именно она была в центре всеобщего внимания. Вера вычитала в газетах, что репортеры «Таймс», «Дейли Телеграф» и «Дейли Миррор» арендовали вскладчину вертолет специально для того, чтобы наблюдать за Анной с воздуха, так как вход на трибуну, где находилась королевская фамилия, был возможен только по пропускам, выдаваемым Букингемским дворцом, и закрыт для журналистов.
Анна стояла рядом со своим мужем Марком Филипсом. Это было их первое совместное появление на людях после почти трехмесячной разлуки. Букингемский дворец хранил упорное молчание о ее причинах, но охотники за сенсациями до всего докопались. Анна переживала очередной роман. На этот раз — со своим телохранителем. Хотела даже разводиться с Филипсом. Но теперь все наладилось. Или вмешалась королева Елизавета?
Королевская трибуна походила на ухоженный цветник. Женщины были одеты в яркие платья и широкие шляпы. На мужчинах — черные фраки и цилиндры. У многих гвоздики в петлицах.
Вера для этого случая надела нежно-лиловое платье и бирюзовую шляпку. Мужчины откровенно любовались ею, глядя в бинокли.
Звон колокола возвестил о том, что дан старт забегу. Земля содрогнулась от топота копыт. Мимо королевской трибуны вихрем промчались сорок лошадей. Жокеи нещадно нахлестывали их, стараясь с первых же метров вырваться вперед. Вера не заметила, как ее охватил азарт скачки. Не помня себя от восторга, она изо всех сил хлопала в ладоши, поощряя жокея в зеленой куртке и белом шлеме, опередившего остальных на целый корпус. Он скакал на необычайно красивом арабском жеребце, хвост которого развевался по ветру, как полковое знамя. Маленькие уши были плотно прижаты, большие глаза с густыми ресницами смотрели прямо перед собой, ноздри ритмично раздувались. Скакун, почти не снижая темпа, вошел в поворот. Теперь жокей в зеленой куртке оторвался от остальных еще на корпус. Трибуны, притихнув, следили за перипетиями борьбы.
— Мадам, — почтительно наклонился к уху Веры одетый в синюю куртку с золотой эмблемой «Ройал Аскот» на груди служитель, — одна дама добивается срочной встречи с вами.
— Пусть подождет до конца скачек, — отмахнулась циркачка.
Трасса изобиловала крутыми виражами. Некоторые лошади, нещадно подхлестываемые наездниками, не могли вписаться в повороты. Они либо падали на изумрудную траву, либо сбрасывали седоков и неслись дальше в гордом одиночестве. Поскольку бежать без груза на спине было значительно легче, эти одиночки вырывались вперед и скакали бок о бок с лидером — арабским скакуном.
Конь и всадник слились в единое целое. Они неудержимо приближались к финишу. Остальные ездоки понукали своих лошадей, отчаянно пытаясь догнать лидера. Одному из них, в красной куртке, это почти удалось. Его длинноногая лошадь, помесь английской и арабской пород, стала настигать арабского скакуна. Трибуны разделились. Одни болели за жокея в зеленой куртке, другие — за наездника в красной. С каждым мгновением разрыв сокращался. Жокеи вовсю нахлестывали жеребцов.
Если бы финишный створ располагался в нескольких метрах дальше, жокей в красной куртке торжествовал бы победу. Но он начал разгоняться слишком поздно. Арабский скакун пришел к финишу первым, хотя преимущество его сократилось до полуметра.
Жокей-победитель принимал поздравления. Соскочив на землю, он крепко держал поводья. Жеребец, все еще переживавший перипетии скачек, нервно переступал с ноги на ногу и вздрагивал, когда неподалеку от него вспыхивали блицы фотоаппаратов.
К победителю степенно шел высокий араб в длинной белой рубахе до пят. На голове у него развевалась на ветру клетчатая косынка, перехваченная двойным круговым черным шнуром, прошитым золотыми нитками.
— Шейх Ахмад Хомуд Аль-Джабер Аль-Сабах, — кивнул в сторону араба Лоуренс Аттенборо. — Президент Олимпийского комитета Кувейта. Это ему принадлежит выигравший скачку жеребец — Саклавиа.
Двое служителей «Аскот Ройал» поднесли шейху приз — серебряное блюдо. Довольная улыбка раздвинула его полные губы. Сверкнули ослепительно-белые зубы и смешно оттопырились черные усики. Но уже в следующее мгновение лицо Ахмада Хомуда Аль-Джабера Аль-Сабаха приняло чопорно-постное выражение — маска, которую члены правящей в Кувейте фамилии носили на людях.
— Мадам, женщина, которая ждет вас, просила напомнить о себе, — услышала Вера голос служителя.
— Лоуренс, я на минуту отойду.
— Буду ждать тебя, дорогая, — кивнул герцог Аттенборо и завязал оживленный разговор с герцогом Веллингтоном и лордом Расселом.
Служитель провел Веру к выходу. Навстречу им шла длинноволосая брюнетка в шортах, блузке с короткими рукавами и в мексиканском сомбреро на голове. Пол-лица брюнетки закрывали дымчатые очки. На худой шее болтались нелепые бусы — шнурок с нанизанными на него кусочками дерева и камешками. Вера внимательно вглядывалась в лицо женщины. Где-то она с ней встречалась…
— Вы стараетесь меня припомнить? Не можете? Вспомните лайнер польской авиакомпании «ЛОТ». Рейс Кабул-Варшава-Лондон, и двое поляков — бортпроводница и ее друг — превративший вас в живой щит, — тихо сказала женщина.
Вера отшатнулась от нее, но Анна властно схватила циркачку за руку:
— Отойдемте в сторонку. Нечего здесь маячить…
Они встали рядом с палаткой, под тентом которой двое пакистанцев бойко торговали «Пепси-колой», гамбургерами, горячими сосисками — «хот-догами», пиццей и крекерами.
— Я хотела бы поставить в парламентском офисе вашего будущего мужа новый телевизор.
— Мне кажется, вам лучше обратиться по этому поводу непосредственно к нему, — покачала головой Вера. — Сейчас он занят, но вы можете зайти в приемные дни и…
— Нет. Мне нужны только вы и никто другой, — перебила ее незнакомка. — Видите ли… этот телевизор… как бы вам сказать, он… не совсем обычен. Одним словом, я бы хотела, чтобы вы сделали своему жениху подарок… и проследили за тем, чтобы его внесли в офис.
— Что вы хотите этим сказать… что значит «не совсем обычный телевизор»? — слегка побледнела Вера.
— Дорогая Вера! — задушевным тоном произнесла незнакомка. — Речь идет о дружеской услуге. Вы оказываете ее мне, а я — вам…
— Не желаю оказывать вам никакой услуги, — резко произнесла Вера. — Я вас не знаю и знать не хочу. Оставьте меня в покое и больше не подходите!
Она вскинула голову и зашагала обратно к королевской трибуне. Анна Карбовская нагнала ее.
— Не советую совершать опрометчивых действий. История вашей любви с лордом Уорбертоном действительно романтична. Но вот шашни с Франсуа Тюренном, Джованни Моруа, с Максимом Берси и столетним старцем, банкиром Мишелем Вальманом могут здорово вам повредить. Имейте в виду, у меня есть интересные фотографии. Будете упрямиться — я колебаться не стану. Тут же покажу их герцогу. Надеюсь, догадываетесь, чем это пахнет! Полагаю, припомнив меня, вы в полной мере отдаете себе отчет в том, что и на этот раз ни я, ни мой партнер не станем колебаться в выборе средств…
