народ увидит истинное лицо своей покровительницы!» И смысл этой фразы стал понятен ей, только когда люди, что с ней сталкивались, падали замертво. Поэтому считается, что обычный человек ее никогда не увидит, а вот тот, кто познал бессмертие, столкнувшись с ней, не умрет, но…
Мэн Чао сделал небольшую паузу, чтобы насладиться предвкушающими взглядами слушателей: У Чан и Луань Ай ловили каждое его слово.
– С бывшей богиней Лункэ нужно быть аккуратнее. Она не только дарует духовное оружие за проявленную храбрость встретиться с ней лицом к лицу, но и устраивает испытания каждому, кто к ней заявится. Видимо, оттого, что в глубинах ее души кроется обида на Небеса, к будущим богам она негостеприимна, и они вынуждены проходить ее бессчетные испытания, если хотят получить что-то из ее арсенала. – Мэн Чао обратился к приятелю: – Каждое орудие, сотворенное хозяйкой металлических вод, особенное. Знаешь почему?
У Чан помотал головой, а говорящий указал на меч:
– Все потому, что в клинке – душа. Только не смертного, а священного существа. Что за дух находится в цзяне твоего учителя, я не скажу, но, возможно, знает он. И… лучше бы этот белоснежный клинок одобрил тебя как нового хозяина. Ведь изначально не мы выбираем духовное оружие, а оно нас.
Мэн Чао приметил неуверенность во взгляде приятеля:
– Ничего, он же с тобой. Ты им уже управлял в бою, а значит, он тебя принял.
– В бою? – удивилась Луань Ай.
– Многие наслышаны о подвиге наследника клана У на горе Хэншань. Я имел в виду тот день, когда он одолел демона…
У Чан же подумал: «Но это был не я вовсе». И этой мыслью только усилил поток переживаний: этот меч он еще ни разу не доставал из ножен, а значит, реакция Байшана на нового хозяина пока никому не известна.
Сама Луань Ай очень долгое время, пока пребывала на горе Хэншань, восхищалась подвигом наследника и сейчас возжелала вновь выказать свое уважение, но внезапно оба юноши напряглись и застыли, из-за чего девушка тоже насторожилась.
В конце кортежа повозок будущих богов разросся гомон среди слуг, да такой, что многим господам пришлось выйти наружу, дабы разобраться в этом деле. У Чан и Мэн Чао переглянулись и уже потянулись к двери. Волна возмущения быстро приближалась к их повозке, и недовольных становились все четче и четче слышно.
– Ч-что… что вы делаете?!
От слуха У Чана и Мэн Чао не ускользнул ни один звук происходящего за тонкими стенами, отделяющими их от нарастающего хаоса: кто-то бранился благим матом, кто-то толкался и кричал, а кто-то даже успел огорченно воскликнуть: «Мое оружие!»
Юноши взглянули на испуганную Луань Ай. За дверью послышались тяжелые шаги. У Чан прижал наследницу к стене и прикрыл ее своим телом, а Мэн Чао сел по другую сторону дверного проема.
Без предупреждения некто потянул дверь на себя, и та отворилась.
– Здесь никого!
Последовал второй голос:
– Не может быть! Ну-ка, загляни внутрь!
Неизвестный встал на маленькую ступеньку повозки, отчего та накренилась, и вытаращил глаза. Увидев двух юношей, он не успел и рта открыть, как сразу получил увесистый удар по лицу. Мэн Чао надеялся все же увидеть кого-нибудь из избранных господ или их слуг, но, только заметив рожу мужика, отвесил незваному гостю ногой.
Мужчина вывалился на дорогу и принялся кричать, указывая пальцем:
– Они там! Они там! Будущие боги там!
Мэн Чао уже приготовился принять второго гостя, но несколько пар рук ловко выловили его, вытащили на улицу и бросили на землю. У Чан ринулся за ним, оставив Луань Ай в повозке с надеждой, что ее не заметят. Но как только юноша показал нос, те же руки выволокли наружу и его.
Перед У Чаном в ряд выстроились три здоровых амбала, как на подбор: с серыми, пропитыми лицами, прическами, напоминавшими пучки сена, и кривыми зубами, похожими на прогнивший, покосившийся забор. По поношенной одежде незнакомцев Мэн Чао сразу понял, кто это:
– Разбойники!
Тот, что держался за разбитый нос, приготовился пнуть парня в отместку, но его остановили.
– Проверь оружие! – приказал мужчина покрупнее.
Уже почти всех избранных господ повытаскивали из повозок, и рядом с каждым стояла пара амбалов. Не оставалось сомнений, что перехват движущегося через ущелье кортежа не был случайностью. Местность позволяла устроить хорошую засаду: узкая дорога, по сторонам которой еще осталось что-то от реки Шуйлун, не давала пойманным ринуться в разные стороны; шумные воды водопадов, впадающие в ту же реку, помогли разбойникам тихо подобраться поближе и остаться незамеченными, а скалистые горы ущелья предоставили хорошие места для укрытия. Даже не имея познаний о стратегиях захвата, У Чан и Мэн Чао сразу сообразили, откуда пришли разбойники, и предположили, что в горах для поддержки могли скрываться лучники. Однако если бы лучники были, то только в банде наемников, как-никак знающих военное дело, а эти походили на деревенских бандитов.
Их вид не внушал особого страха, и, когда мужчина с разбитым носом развернулся к повозке, юноши решили действовать. Мэн Чао схватился за живот и стал кататься из стороны в сторону, не жалея свое церемониальное одеяние.
– Я умру! Точно умру! Мне кажется, у меня что-то сломано!
И этот концерт действительно привлек внимание разбойников. Поначалу они потешались над молодым господином и его плохой игрой, но когда к нему присоединился У Чан со словами: «О нет! Не умирай! Как же после мне твоим родителям на глаза показаться?!» – троица занервничала. Мужичье тыкало пальцами друг в друга и кричало:
– Это ты его достопочтенность будущего бога толкнул!
– Нечего тут вину перекладывать! Ты с ним был необходительным!
– Эй! Ты что удумал?
Представление продлилось недолго. Разбойники стали толкаться и браниться. Несложно понять, что мозгов у них было столько же, сколько целых, здоровых зубов. У Чан и Мэн Чао подгадали нужный момент и, вскочив на ноги, ринулись к повозке, но, как оказалось, так просто бандитов было не пронять. Одной рукой крепкого амбала У Чан и Мэн Чао были отброшены в сторону, как котята. А упав на каменистую дорогу, еще и получили порцию пинков и лестных фраз:
– Совсем за кретинов нас принимаете?!
– Вот сучье неблагодарное, а мы вас еще жалели!
Все тренировки У Чана словно канули в небытие, и неприятной новостью для него оказалось, что он не так уж и смышлен. Валяясь, как немощный, он даже предположил, что, будь сейчас рядом учитель, его отвращение к себе стало бы в сотни раз больше, ведь как после такого смотреть в глаза наставника, который им гордился?
Пока оба получали плату за плохо отыгранное представление, из повозки раздался ошеломляющий женский визг. Натиск сапог не остановил Мэн Чао, и, только услышав тонкий голосок молодой госпожи, он схватил камень с дороги и зарядил им по кривой физиономии разбойника. Юноша подскочил на ноги и бросился к мужику, который держал Луань Ай.
– Убери от нее свои вонючие лапы, скот! – воскликнул он, но его быстро усмирили ударом ноги в живот и, скрутив руки за спиной, лицом ткнули прямо в землю. С У Чаном один из амбалов тоже не стал церемониться, навалившись на него всем своим бычьим весом.
– Да тут не только божественное оружие скрывалось! – Мужик с кровоточащим носом вывел девушку наружу, держа в другой руке белоснежный цзянь наследника Севера. Он толкнул Луань Ай к остальным и принялся восторгаться клинком:
– Смотрите, мужики, какая цацка. Ай-я, да она небось денег стоит немерено! К тому же оружие будущего небожителя, на выручку за него, наверное, можно купить целое поле водяных каштанов, не меньше! А… что это с ним?
Он попытался достать клинок из ножен, но рукоять меча не сдвинулась ни на цунь. Оборванец, что навалился на прыткого Мэн Чао, сдерживая его потуги вырваться, недовольно предложил:
– Потом с ним разберешься, мы не для этого здесь! – а после, оглядевшись, громко скомандовал: – Давайте всех в сбор, в одно место! А то эти щенки уже нам неприятностей натворили!
Всех девятерых избранных господ, как и их слуг и четырех стариков, согнали в круг, заранее связав всем руки. По грязной одежде и ссадинам на лицах у некоторых юношей становилось ясно, что У Чан и Мэн Чао не единственные, кто предпринял попытку сопротивления.
«И что, ни один ничего не смог сделать?» – эта мысль да и ситуация в целом показались У Чану столь забавными, что он усмехнулся.
