Не упуская из виду неблагонадежную группу любителей покидаться овощами, Поль разумно заявил о том, что, поскольку сказать ему больше нечего, он с радостью предоставит оставшееся время месье Беккерелю.
И тут Беккерель совершил большую ошибку. Переоценив долготерпение задних рядов, которым в целом понравилось его выступление, он попробовал продолжить прерванную ранее мысль.
— Но, черт возьми, он начинает повторяться, — послышалось из зала.
И тут же последовал гул одобрения. Конечно, Беккерель был своим парнем и тратить на него помидоры было делом непристойным. В то же время, нарастающий шум не предвещал приятной развязки для выступавшего, достаточно точно отражая общее настроение толпы. Занимавшие передний ряд джентльмены в цилиндрах все, как один, пригнулись.
— Кажется, нам пора идти, — сказал советник, сидевший напротив Дэниса.
Они спустились вниз. У входа Дэнис успел разглядеть своего отца, который оставался спокойным и невозмутимым. А вот Жильберу Беккерелю повезло меньше других. Он успел прошмыгнуть через порог входа и бросить мимолетный взгляд на Поля и Дэниса. На его цветастом жилете красовалось огромное красное пятно от помидора, напоминавшее столистную махровую розу среди голубых васильков.
— Черт возьми, Жильбер, ты мог быть гораздо аккуратнее!
— Все правильно, иначе и быть не могло! Пятно так здорово смотрится на этой идиотской жилетке!
Крики и гиканье не утихали.
Беккерель взглянул на свою группу поддержки.
— Де Монтень подготовился к дебатам значительно лучше, чем мы предполагали. Неужели никто из вас не предвидел и не мог разузнать обо всем подробнее? — упрекнул он своих соратников.
— В стане де Монтеня нет лазутчиков или шпионов. Его люди довольно лояльно настроены. Подкупить их практически невозможно.
— Допустим, что это так, черт возьми. Но неужели нет исключения и все так кристально честны и неподкупны? — недоумевал Беккерель.
Вновь обращаться к Салли не имело смысла. В то же время, в «Прекрасной Марии» было полно людей, преследующих свои корыстные цели.
— В самом деле, какого дьявола я всем вам плачу деньги? — сердился он.
— Честно говоря, мне было очень жаль его симпатичную жилетку, — хихикнул Дэнис.
В номере Поль сразу же бросился в кресло напротив окна.
— Этот вид из окна радует сердце.
Поль заложил руки за голову и лениво потянулся.
— Все-таки эти игры не для меня. Возраст уже не тот, — сказал он.
— В любом случае, мы собирались заскочить на бал, так ведь? — напомнил Дэнис. — Если ты ни разу не присутствовал на подобном зрелище, считай, что и в жизни ничего не видел! А ты, папа, поедешь с нами?
Поль отрицательно покачал головой.
— Мне нужно готовиться еще к одному выступлению, и я хотел бы немного поработать, пока есть мысли и желание.
— Что ж, в таком случае не поминайте лихом и скоро не ждите. — Дэнис взял в руки шляпу и перчатки.
Он отлично понимал, что скрыться в номере от Франсуазы было почти невозможно. Лучше куда-нибудь податься, но только не сидеть сложа руки. Бал в танцевальном зале Орлеанского театра был как нельзя кстати, во всяком случае, Франсуаза не стала бы искать его именно там.
Развлекательная программа официально называлась Bals du Cordon Bleu[1], тем не менее почти все, кроме достопочтимых tantes и mamans[2], приводящих туда своих красавиц дочерей, называли это мероприятие Балом квартеронов[3]. Ибо именно здесь прекрасные леди — потомки gens de couleur[4] могли чувствовать себя легко и свободно. Это был маленький мир, который принадлежал только им и никому больше. Всех дам смешанной крови сопровождали белокожие кавалеры. Входной билет стоил два доллара плюс стоимость белоснежного костюма, который выдавался напрокат. Чернокожие или цветные гости на бал не допускались, причем проход был закрыт даже для чернокожих братьев и сестер.
Надо сказать, что Белые балы в отличие от Балов квартеронов проходили в Новом Орлеане намного скучнее и неинтереснее. Редкий джентльмен мог позволить себе упустить случай побывать на Балу у мулаток, если любовный роман с его дамой сердца заходил в тупик, а время проведения обоих балов совпадало.
Приблизившись к дому, Дэнис, Баррет и Люсьен услышали веселые аккорды вальса, разносившиеся по залитой искусственным светом улице. Баррет с интересом осмотрел здание. Широкий и низкий фасад выглядел довольно неказисто, как бы скрывая красоту интерьера. С фронтальной части на улицу выходил железный балкон, сквозь окна которого виднелись силуэты танцоров.
На первом этаже располагались холл и игорный зал. В холле и на лестницах столпилось много господ в вечерних костюмах. Люсьен, Дэнис и Баррет, заплатив по два доллара за вход, широким шагом сразу же устремились в зал на третьем этаже. Контраст с фасадом был очевиден и прямо-таки бросался в глаза. Стены зала украшали панели с замысловатым рисунком, а также картины в позолоченных рамах. Вдоль стен ровными рядами красовались мраморные статуи. Трехслойный кипарисовый пол, покрытый сверху пластинами из радиально распиленных дубовых бревен, блестел как стекло и имел славу самого лучшего в городе. Хрустальные канделябры, переливаясь от света, освещали кружившиеся в танце пары.
«Такие девушки могут разбить сердце любого мужчины», — подумал Баррет. И действительно, все они были как на подбор: милы, молоды и красивы, а коричневая кожа имела нежно-шоколадный или бледно-кремовый оттенок. Было слышно, как в танце их шелковые платья шуршали и развевались.
Вдоль стен, на высоких стульях восседали, не сводя глаз со своих чад, чопорные мамаши девушек и их престарелые опекуны, одетые в вечерние платья и костюмы. На закуску гостям предлагались на выбор лучшие сорта шампанского, бренди, абсента, а также изысканные, прекрасно сервированные блюда из мяса и птицы.
Оркестр состоял из лучших музыкантов, а молодые, красивые и утонченные девушки не знали себе равных во всем городе. Если какой-нибудь джентльмен проявлял интерес к своей избраннице, опекуны сразу же начинали наводить справки. Быть может, кто-то был знаком с его отцом или дядей? Добрые ли они люди? Имеют ли вес и связи в обществе. Без положительного ответа на эти традиционные вопросы жених был обречен.
Какое-то время Баррет и братья де Монтени стояли как вкопанные, наблюдая за кружащимися в танце парами. Потом, когда кончилась музыка и довольные партнеры обменялись знаками любезности, кавалеры проводили молодых леди к их мамам или, если соглашение еще не было достигнуто, в уютную тенистую галерею.
— Смотри-ка. — Дэнис ткнул пальцами в ребра Баррета. — Как тебе нравится эта красотка?
