— Так ведь я сильно проголодался, — оправдывался Силас.
— Все равно должен был оставить что-нибудь для меня, ведь это как-никак мой хлеб, моя колбаса, а теперь мне будет нечем ужинать.
— А вчера мне нечего было есть целый день.
— А я-то тут причем? — возразил Бартолин. — Ну теперь ты за это поможешь мне управиться с лошадьми. Я из-за тебя потерял сегодня уйму времени.
— Я люблю лошадей, — с готовностью согласился мальчик.
— Будешь навоз выгребать? — спросил Бартолин.
Силас помедлил с ответом, и барышник решил, что он не знает, что от него хотят.
— Ну, можешь ты сгрести вот это и вывезти на тачке? — и он показал на смесь соломы и навоза в стойлах позади лошадей.
— Все вот это? — спросил Силас, окинув взглядом длинную конюшню.
— Да, — ответил Бартолин.
— Навряд ли, — сказал мальчик.
— Ясное дело, сможешь, — затараторил барышник, — я тебя научу. Делай вот так.
Он схватил вилы и нагрузил тачку доверху навозом.
— Это вовсе не тяжело, — уверял он, — навозная куча возле самого дома, — и он показал на дверь конюшни.
— Вообще-то мне это делать неохота, — сказал Силас.
— Неохота! — проревел возмущенно Бартолин. — Может, ты думаешь, мне охота сидеть голодом до завтрашнего дня? Делай, что я тебе говорю. Меня в твоем возрасте никто не спрашивал, хочу я чистить конюшню или нет.
— Да ведь я пить хочу, — сказал Силас, — я ужас сколько хлеба съел.
— Колодец вон с той стороны, — указал Бартолин черенком вил.
Силас не тронулся с места.
— Ты, разумеется, хотел, чтоб я дал тебе пива? — язвительно спросил Бартолин.
— Хорошо бы, — отвечал Силас.
Бартолину хотелось опять заорать, но он сдержался:
— Ты получишь пиво, но сначала уберешь все это.
Он показал рукой на лошадиный навоз.
— Ну да! — сказал Силас и пошел к колодцу.
Бартолин подергал себя за бороду. Как бы заставить мальчишку остаться здесь, сделать его работником в конюшне? Правда, он маловат, но подучить его можно, а после он вырастет. Эта идея понравилась барышнику. Ведь иной раз нелегко работать одному, а когда надо ехать за покупками, приходится нанимать человека из деревни.
За постройкой проходила дорога. Силас поднимал ведро из колодца и задумчиво смотрел на нее. Дорога как дорога, не шибко хорошая, но ведь она ведет отсюда в какие-то новые места. Он долго стоял, пытаясь представить себе, где она кончается.
— Ты куда это подевался? — спросил Бартолин, когда Силас наконец вернулся.
— Да просто смотрел на дорогу. Куда она ведет?
— Ты мог бы остаться и работать у меня в конюшне, — поспешил сказать Бартолин.
Силас молчал.
— Ведь ты сам говорил, что любишь лошадей, — уговаривал его барышник, — и не хочешь глотать шпаги.
Силас замотал головой с такой силой, что его длинные волосы разлетелись веером.
— Ну, ты же сам видишь, — настаивал Бартолин, — что тебе лучше остаться у меня.
— И что я за это буду получать? — спросил Силас.
Тут пришла очередь Бартолина призадуматься.
— Хм… Получать… Голодать тебе во всяком случае не придется.
— Да, но ведь мне должна будет и плата полагаться кроме еды, разве нет?
Бартолин оценивающе оглядел мальчика с головы до ног.
— А сколько лет-то тебе? С виду не очень-то много.
— Тринадцать.
— Вот как, в твоем возрасте я до смерти был рад получить пропитание и жилье за свою работу.
Силас смотрел куда-то вдаль и не отвечал.
— Ну да ладно, сперва поглядим, на что ты годишься, — ободряюще заметил Бартолин.
— Я хочу, чтобы у меня была лошадь, — сказал вдруг Силас.
— Что? — спросил барышник непонимающе.
— Хочу, чтобы ты дал мне лошадь за работу, — пояснил мальчик так, будто речь шла о самом обычном деле.
— Что ты сказал? Лошадь?
Бартолин уставился на него так, будто только что его увидел.
Силас кивнул, а барышник разразился оглушительным хохотом.
— Ты что, не в своем уме? — проревел он.
Силас глядел в широко разинутый рот барышника.
— На что тебе лошадь? — спросил Бартолин, немного успокоившись. — Ты что, торговать собираешься? — Он снова оглядел Силаса с головы до ног с еще большим интересом. Может, из парнишки и в самом деле выйдет барышник?
Силас покачал головой.
— Так на что тебе лошадь?
— Ездить верхом.
Бартолин снова расхохотался.
— Тебе? Ездить верхом?.. Да что ты понимаешь в лошадях? Знаешь ли ты, где у лошади голова, где хвост?
Бартолин навалил навоз на тачку и покатил ее из конюшни, размышляя над предложением мальчика. Ему до зарезу был нужен помощник, и он мог бы, пожалуй, дать мальчишке старую клячу за работу. Вроде бы неплохо задумано. Этот щенок еще ничего не смыслит. Он опростал тачку и снова закатил ее в конюшню.
— Однако тебе сперва придется пожить здесь некоторое время, — сказал он Силасу. — Лошадь стоит дорого, а кто тебя знает, может, ты сразу с ней удерешь.
Вид у Силаса был довольный.
— Я уже выбрал коня.
Бартолин обернулся к лошадям.
— Это которого же?
— Вон того, — без колебания сказал Силас и показал на вороного, нервно перебиравшего копытами.
Бартолин чуть было снова не взорвался, но взял себя в руки. Силас безошибочно выбрал его лучшую, самую дорогую лошадь, но ведь это могло быть и случайно. Он показал парнишке несколько понурых лошаденок с косматыми гривами, нахваливая их.
Силас глядел на него с глубоким презрением.
— Мне нужен только один конь.
Барышник был вне себя от изумления.
— Ясное дело, я тебе и дам одного коня, — пообещал он.
— Но мне нужен только вон тот, — и он указал на вороного.
— А почему же именно тот? — спросил осторожно Бартолин.
— Потому что он самый лучший.
— Видать, ты спятил! — вспыхнул барышник, но кому, как не ему, было понятно, что мальчишка прав.
Этот большой и грузный человек затрясся от хохота, из горла его вырывались громоподобные звуки, но веселого в его смехе было мало.
— Видно, ты сильно любишь сгребать навоз, — проревел он.
— Терпеть не могу, — признался Силас.
— Тебе придется тридцать лет чистить конюшню, чтобы заработать столько денег. Как долго ты думаешь здесь оставаться?
— Покуда не выплачу за коня, — не моргнув глазом ответил Силас.
— Так ведь конь успеет подохнуть от старости за это время, — продолжал Бартолин столь же громогласно, обрызгивая Силаса слюной. Мальчик и не подумал вытереть лицо рукавом.
Бартолин попытался было снова подтащить мальчика к маленьким лошаденкам, уверяя, что у них нет недостатков. Но Силас упирался, не желая двигаться с места.
— Это вовсе не лошади, — твердил он.
— Ты, вроде, говорил, что хочешь ездить верхом? — презрительно бросил Бартолин.
— Хочу, — ответил Силас.
Бартолин рассвирепел. Этот нахал еще смеет ставить ему условия. Неужто он думает, будто сможет объездить этого вороного! Да этот конь его тут же сбросит, не успеет он на него вскарабкаться.
И тут его молнией пронзила мысль:
— Ты можешь его получить, — выпалил барышник.
Мальчик, ошеломленный этими словами, переминался с ноги на
ногу, пристально глядя в лицо барышнику.
— А как получить?
— Даром, — осклабился Бартолин. — Если сможешь прокатиться на нем взад и вперед вдоль конюшни.
Силас недоверчиво поглядел на барышника. Он пытался сообразить, что кроется за этими словами. Такой человек, как Бартолин, не станет дарить, он непременно захочет получить что-то взамен.
Барышник вдруг сменил ласковый тон на угрожающий:
— Но если не сумеешь, отработаешь тогда мне бесплатно два года. Согласен?
— А сколько раз можно попробовать? — полюбопытствовал Силас.
— Один.
Мальчик едва осмеливался дышать. Настоящая лошадь…
— Ясное дело, я стану тебя кормить, — продолжал Бартолин, — и, может, куплю пару деревянных башмаков. Но никаких денег не получишь.
Силас молчал, и барышник нетерпеливо сказал:
— Ну? Если сумеешь прокатиться, конь твой, не сможешь, ты — мой. И если не сумеешь сесть на коня, то же самое. Слабо?
— Ладно, — выдохнул Силас.
Бартолин растянул губы в улыбке, довольный. Бесплатный конюх на два года, не худо придумано! Он тут же пошел отвязывать жеребца. Конь мотал головой и сверкал белками глаз, закатывая зрачки. Силас внимательно следил за каждым движением коня, еще не веря, что это правда. Даровая лошадь за то, что он прокатится на ней взад и вперед по дорожке на выгоне…
Бартолин начал было говорить что-то о седле и стременах, но поскольку мальчик ничего ему не отвечал, он решил, что тот и понятия не имеет о верховой езде, не знает даже самых простых вещей. Внутри у барышника что-то прямо клокотало от радости.
Как он и думал, конь сразу же стал лягаться и все время пытался вырваться, как только его вывели на свет и на свежий воздух. Силас старательно держался поодаль, предоставив Бартолину вывести вороного на лужайку, и старательно закрыл ворота.
