в Китае много лет и как никто другой разбирался в том, что они означают.
Дни с момента моего назначения до отъезда были заполнены подготовкой к поездке в незнакомую страну: мне много пришлось рыться в архивах, документах и в библиотеках. Что я знал о Китае? Это огромная страна, которую населяет великий народ. Страна, имеющая многовековую историю и древнюю культуру. Поднебесная империя. Страна поэтов, философов и художников. Страна, где поклонялись Конфуцию и Будде. Страна, подвергавшаяся жестоким иностранным нашествиям, известная «опиумными» войнами… Страна, много лет боровшаяся за независимость, известная крупными народными восстаниями… Наконец, великая историческая победа, освобождение и первые победы освобожденного народа. Первые победы на пути строительства социализма и первые отклонения от намеченной линии, провалы и поражения, которые вызывали боль в сердцах коммунистов всего мира. Но все эти знания отрывочны, бессистемны, лишены логики и связи.
И вот наконец я отправляюсь в путь.
Я лечу через Москву, откуда вернулся совсем недавно и где провел семь лет. Самых лучших, незабываемых…
Самолет делает круг. Внизу — море огней. Это она, Москва. На кремлевских башнях горят рубиновые пятиконечные звезды; в Москве-реке отражается бесчисленное множество искрящихся, танцующих огней. Я восхищаюсь этой ночной красотой, а мое сердце замирает, охваченное необъяснимой тревогой. В моей душе одновременно и радость, и печаль. Радость оттого, что я снова в Москве. Печаль — потому, что в этом городе я всего лишь проездом, через несколько дней покину его и полечу в незнакомую, далекую столицу.
Название этой далекой столицы носит гостиница «Пекин», в которую меня словно специально поселили. Она построена в центре Москвы, на площади Маяковского.
Подаю паспорт для регистрации дежурному администратору. На ее красивом русском лице неподдельное удивление:
— В Пекин? Вы летите в Пекин? Сейчас, в разгар этих ужасов?
И она, до этого казавшаяся человеком сдержанным, перед которым каждый день проходят десятки, сотни людей, становится еще более внимательной.
…Москва снова провожала меня, как и много раз прежде, когда я отправлялся в путь по необъятным дорогам советской земли. Она провожала меня заревом вечерних огней, шумом машин и говором возвращавшихся с работы людей… И когда «ТУ», мой верный друг по многим рейсам, делает прощальный круг над Москвой, у меня начинает учащенно биться сердце. Дает себя знать щемящее чувство неизвестности перед полетом в незнакомую страну. В разрывах вечерней бледно-розовой мглы мелькает голубое небо, серебристые ленты засыпающих рек, погрузившихся в сон лесов. Восемь часов до Иркутска, еще два-три часа до Пекина. Летим ночью, обгоняя время. Скоро полночь, а где-то в тайге первые проблески зари, наверное, уже разбудили воды Байкала.
Тишина проникла и в самолет. Некоторые пассажиры уже заснули, другие уткнулись в книги — неизменные спутники во время путешествий. Я тоже открыл книгу — старую «Историю Китая», уже пожелтевшую, которую, может быть, никто никогда не открывал и которая неизвестно как и когда попала в букинистический магазин в Москве, где я ее и купил. Несколько старых и новых справочников по Индокитаю и Китаю я приобрел в книжных магазинах Софии и Москвы. Мой блокнот уже распух от выписок из прочитанных в последние недели в Софии и Москве книг по Китаю. А на коленях развернута новая, еще пахнущая типографской краской карта Азии, которую я только что купил в Москве.
От берегов Амура и монгольских степей на севере до Тихого океана и Южно-Китайского моря на юге, от «небесных» вершин Тянь-Шаня, Куньлуня и Памира на западе до устья Янцзы и Желтого моря на востоке простирает свои земли Китайская Народная Республика; девять миллионов шестьсот тысяч квадратных километров! По площади Китай превышает США, в два с половиной раза превосходит Индию, в восемнадцать раз — Францию, в двадцать пять раз — Японию и почти в девяносто раз — Болгарию. Мой взгляд скользит по огромному желтому пятну на карте. На западе и юго-западе желтый цвет темнеет, становится коричневым, темно-коричневым, черным. Это величественный и суровый Центрально-Азиатский горный массив, здесь расположена «крыша мира» — Памир, «небесные горы» — Тянь-Шань, «лазурные» — Циньлин, Куньлунь и Наныпань — и Сычуаньские Альпы. И с этих высочайших в Азии гор берут начало величайшие в Азии реки: Хуанхэ (Желтая), Янцзы (Голубая), Сицзян (Западная). Берут начало и лениво катят на восток свои мутные воды. Китай — страна древняя, как наш мир. Магнитный компас был известен китайцам задолго до того, как он появился в Европе. Они изобрели порох, бумагу. Издавна славились своими изделиями из металла, шелковыми тканями и фарфором, своей древней поэзией и живописью. Более чем два тысячелетия назад уже завязали торговые отношения с греками и римлянами. Когда-то китайцы называли свою страну Чжунго — «срединное государство». Запись в моем блокноте поясняет: это название было дано сначала городу Ло-и (сегодня город Лоян в провинции Хэнань) еще в период правления одной из первых императорских династий, Чжоу. Тогда считалось, что Ло-и расположен в самом «центре земли», в «точке, где соединяются небо и земля», где находится «мир живых и мир мертвых, покой и движение». Население этой страны называло себя «людьми срединного государства» — «Чжунго жэнь».
Прошли столетия, ликвидированы монархия, императоры и императрицы. Китай стал называться Да Чжунь Хуа Мин Го — «Великая центральная цветущая республика»[2]. «Великая», «Центральная», «Цветущая» — подчеркнул я в своем блокноте эти названия и записал: «Какая ирония: «цветущая» — это была отсталая, бесправная, феодальная страна».
Своего подлинного освобождения Китай добился в 1949 году в результате народной революции и образования Китайской Народной Республики.
Смотрю на часы: час ночи. Да, мои часы все еще показывают московское время. В Москве сейчас действительно за полночь, но ведь это уже Иркутск, северный, сибирский меридиан. Я перевожу стрелки на пять часов вперед. Поляк, летящий, как и я, в Пекин, в шутку замечает:
— Здесь время ускоряет свой бег, ведь мы приближаемся к Пекину, «центру земли», «центру мировой революции».
Ясное сибирское небо пронзают ярко-красные лучи утренней зари. Но Сибирь еще спит. Спит и тайга. Над Иркутском, над тайгой царит утренний покой. А мы летим дальше над своенравной Ангарой, под нами Братское море, Братская ГЭС. Затем поворачиваем и вот уже летим над Байкалом.
Прощай, сибирская тайга!
Прощай, красавец Байкал!
Прощай, дорогая советская земля!
И вот уже под нами китайская земля. Проплывают горы, похожие на гигантские волны разбушевавшегося и вдруг в миг застывшего океана. Темно-коричневая складка Великой китайской стены, которая видна издали, указывает, что наш «ТУ» приближается к Пекину. Через иллюминатор видны холмы, деревья, дома. Толчок,
