Чувствую на себе взгляд Сафарова. Кажется, он хочет что-то сказать. Моё лицо пылает, руки дрожат. Бросив на ходу: “Буду через 25 минут”, я чуть ли не бегом покидаю палату.
***
Впервые за два года работы я пожалела, что в нашей больнице по штату положена одна медсестра на отделение. Ведь если б нас было двое, я отправила бы к Сафарову напарницу. Но теперь направляюсь в вип-палату, как на Голгофу. В душе теплится крохотная надежда, что он уснул. Хотя я даже не знаю, кем надо быть, чтобы заснуть с холодным компрессом на ноге. Но вдруг?..
Надежда не оправдалась. Сафаров сидит на постели, положив свою больную ногу на гору подушек. Однако он не дурак, с удовольствием отмечаю я про себя. Ведь это я должна была ему объяснить, что при растяжении связок ногу следует держать повыше. Но я так позорно бежала из палаты, что совершенно забыла об этом.
Всё в порядке? — спрашиваю я нарочито бодрым тоном.
Да и что ещё остаётся мне делать, если голову посыпать пеплом нет времени? Меня то и дело зовут к себе больные из разных палат. Одного надо отключить от капельницы, другого покормить с ложечки, третий просит поставить смартфон на зарядку, четвёртый не может найти свои очки. Иногда наше отделение напоминает мне детсад.
Случается, я так устаю, что к вечеру не чувствую под собой ног. Но свою работу я люблю.
Между тем Сафаров пропускает мой вопрос мимо ушей и говорит:
Какая, однако, ты пунктуальная, Марта? Пришла ровно через 25 минут!
Я про себя думаю: Грош мне цена в базарный день, если я не буду следить за временем. Ведь холодный компресс больше 25 минут держать нельзя.
Отработанными движениями я снимаю с ноги компресс, затем наложенную на плечевой сустав аппликацию из димексида. Вынимаю из упаковки слинг-повязку, и вдруг Сафаров наклоняется ко мне и здоровой рукой усаживает рядом с собой на кровать.
От неожиданности я коротко вскрикиваю. Огромные чёрные глаза оказываются в опасной близости от меня. Я смотрю в них и чувствую, что теряю голову, погружаясь в эту бездну. Понимаю, что ничего красивее и загадочнее в жизни не встречала. В этих глазах я готова утонуть, и утонуть без всякого сожаления. Они — это целая вселенная!
Во взгляде черноглазого красавчика я угадываю страсть. Моё сердце колотится, дыхание сбивается. Неужели я — самая обычная девушка с далеко не модельной внешностью, ему и вправду нравлюсь? Неужели он во мне что-то разглядел, чего я сама за собой не замечаю?
Чёрные глаза хищно сужаются. Ноздри породистого носа призывно трепещут. На лице — не улыбка, а скорее оскал. Впечатление, будто Сафаров хочет меня проглотить. Я вижу в нём опасного, но чертовски соблазнительного зверя. Боюсь его, и в то же время меня тянет к нему. Тянет так сильно, что я плотно сдвигаю коленки, а руки пытаюсь спрятать за спину, чтобы они вдруг чего-нибудь не учудили назло своей хозяйке.
Бабушкины уроки даром не прошли. Ведь, едва я начала превращаться из гадкого утёнка с прыщавой кожей и прочими прелестями переходного возраста в более-менее сносного вида девушку, как баба Аня принялась мне объяснять, как следует вести себя юной особе с лицами противоположного пола. Мне особенно понравилось: “Умри, но не давай поцелуй без любви”. Конкретно так, без вариантов.
Умирать я, естественно, не собираюсь. Я, вообще, в своих чувствах к Сафарову толком не разобралась. Но поцеловать не отказалась бы. Я же не железная! А его чувственные, чётко-очерченные губы находятся от меня в такой соблазнительной близости…
Они манят к себе, как свисающее с ветки наливное яблочко. Обещают неслыханное и пока неизвестное мне наслаждение. Ведь я ещё ни разу ни с кем не целовалась. Бабушкины уроки не позволяли мне сделать лишний шаг вправо или влево, когда я училась в городе. Ну а в Медвежьем и целоваться-то не с кем, если честно. Я не знаю, что мне делать…
Но вдруг за дверью послышался какой-то шум.
Сафаров думает
Как же не вовремя появился этот врач! — с досадой думал Эльдар, подставляя Марте плечо для слинг-повязки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Заложив руки за спину, Пивоваров наблюдал за работой девушки. Перед тем, как пойти на обед, он решил заглянуть в бывшую ординаторскую, чтоб узнать, как чувствует себя их вип-пациент. Однако охрана миллиардера, к удивлению и даже возмущению Сан Саныча, попыталась ему воспрепятствовать. Между службой безопасности Сафарова и главврачом произошла небольшая перепалка.
Только благодаря этому инциденту (или бдительности охраны Сафарова?) Марта успела вскочить с постели и сделать вид, будто она вынимает из упаковки слинг-повязку. На самом деле девушка распечатала упаковку ещё раньше. Но, услышав за дверью непонятный шум, она запихала её обратно. И сделала это как нельзя вовремя. Потому что порог палаты вдруг переступил Пивоваров.
К чести Марты, ей удалось взять себя в руки. С невозмутимым видом, не обращая на Сан Саныча никакого внимания, она попросила Эльдара пересесть на край постели, после чего наклонилась над ним, держа в руке повязку. К сожалению, вырез её рубашки был не очень глубоким. Поэтому Сафаров смог разглядеть только маленькую нежную ложбинку между двумя небольшими белыми холмиками. Но это был хоть какой-то бонус за его испорченное в связи с появлением доктора настроение.
Конечно, бизнесмен, съевший пуд соли на всевозможных переговорах с партнёрами, мог бы дать понять главврачу, что его приход сейчас неуместен. Но Эльдар не хотел ставить в неловкое положение понравившуюся ему девушку. Ведь в этой провинциальной больнице он долго не пробудет: максимум дней пять, пока нога немного не отойдёт, чтобы он мог отправиться на лечение в Германию. А Марте здесь жить и работать.
Зафиксировав повязку, девушка сразу же ушла. Пивоваров задал ему несколько ничего не значащих вопросов и тоже ушёл. По мнению главврача, он оказал вип-пациенту должное внимание, а заодно убедился, что в ординаторской ничего не сломали, пока заносили внутрь мебель, так что приличия соблюдены.
Оставшись один, Сафаров закинул ногу, перевязанную эластичным бинтом, на подушки и глубоко задумался. На его высоком гладком лбу появились две продольные морщинки.
Молодому миллиардеру, который за свои 32 года впервые оказался (роддом не в счёт) в больничных стенах, было над чем поломать голову. Его личный помощник Эмин, которому он доверял почти как себе, поделился с Эльдаром своими подозрениями по поводу аварии, случившейся при подъезде к Медвежьему. А начало этой истории было положено ещё дней за десять до того, как столичный бизнесмен оказался в богом забытом райцентре.
Деловой партнёр Сафарова пригласил его поохотиться на медведя. Собственно, Рыков не являлся для Эльдара партнёром, с кем он хотел бы иметь дело. Афанасий Христофорович достался ему, так сказать, по наследству. Рыков хорошо ладил с покойным дядей Сафарова, который оставил ему в наследство свою финансовую империю. Но два года назад дяди не стало, а Эльдар всё ещё продолжал вникать в нюансы принадлежавших ему компаний.
Нет, бизнесом он начал интересоваться во время учёбы в университете. Дядя, потерявший в авиакатастрофе единственного сына, как будто предчувствовал, что ему тоже осталось недолго жить, и торопился ввести племянника в курс дела. Однако именно с этим регионом, в котором дядя работал через Рыкова, Эльдар был не очень хорошо знаком. Поэтому принял приглашение Афанасия, чтоб своими глазами увидеть, как работает их совместная фирма, и заодно отдохнуть на природе от беспокойной столичной жизни.
Рыков встретил в аэропорту и предложил для начала поехать в баньку попариться свежим берёзовым веником. Но Эльдар отказался. Молодому бизнесмену было жаль тратить время на баню. Он хотел познакомиться с работой предприятия, а затем отправиться охотиться. А баня? Всевозможных банных заведений и в столице хватает! Эльдар не для этого приехал.
По лицу Афанасия было видно, что он не ожидал отказа. Но ведь с гостем, тем более столь высокого уровня, спорить не станешь. Они прямиком направились в офис. Сафаров не мог не заметить, что Рыков ведёт себя несколько нервозно, но не придал этому значения. Они прошлись по предприятию, пообщались с инженерно-техническими работниками, а затем Эльдар углубился в изучение проектной документации.
